Вадим Норд - В поисках Евы
Тон, которым это было сказано, выдавал человека, хорошо знакомого с местными реалиями. Услышав же, как бегло девушка говорила с барменом по-тайски, Александр догадался, что она живет в Таиланде, а не просто часто сюда приезжает.
На улице Александр не успел толком рассмотреть свою новую знакомую, заметил лишь, что она красива той выразительной красотой, которую дает сочетание крупных правильных черт с пластичностью движений. Крупные черты, будь они самых что ни на есть классических форм, без пластики будут казаться угловатыми, некрасивыми. Короткая «лохматая» стрижка в стиле «пикси» смягчала резкость скул и намекала на задорный нрав своей обладательницы. В полумраке бара, еще до того, как они представились друг другу, Александр смог рассмотреть девушку окончательно и весьма ею заинтересовался.
Александр попросил джин с тоником, а перед девушкой бармен поставил бокал, полный листьев мяты и кружочков лайма – явный мохито. Отсалютовав друг другу бокалами, они представились:
– Александр.
– Ева.
Традиционное «очень приятно» произносить не стали, обменялись улыбками и отпили из бокалов. «Нормально, – констатировал Александр. – Нормальный джин, нормальный тоник». Соотечественники из соседнего номера, молодожены-волгоградцы пожаловались на то, что Бангкок буквально наводнен контрабандным индийским спиртным.
– На вкус вроде ничего, – стонал за завтраком сосед, массируя виски кончиками пальцев, – особенно в сочетании с местной едой, но потом размазывает в хлам конкретно.
Александру понравилось выражение «размазывает в хлам», и он его запомнил. Никакой логики, но как красочно.
Едва пригубив свой коктейль, Ева поставила бокал на стойку и сказала:
– Вот он, высокий профессионализм – в кои-то веки устроила себе выходной, и все равно дело кончилось тем, что сижу в баре с мужчиной. Пропал выходной!
Александр восхитился тем, как естественно и непринужденно Ева сообщила о своей профессии.
– Это не тот случай, – улыбнулся он. – Просто знакомство, ничего делового.
– Вы не похожи на гея, – усомнилась Ева, – и к тому же смотрите на меня с интересом. Не надо отворачиваться и прятать глаза, я уже уловила этот интерес. Профессиональное чутье меня никогда не подводит.
– А если мой интерес тоже профессиональный? – Александр хитро прищурился. – Что тогда?
– У вас не может быть ко мне профессионального интереса, – не раздумывая, ответила Ева. – Наш бизнес структурирован здесь очень жестко, и никто со стороны влезть в него не сможет. Это все знают, и никто не пытается. А на журналиста вы не похожи совершенно. Так что не профессиональный у вас интерес, а сугубо мужской. И судя по пристальности вашего взгляда – интерес велик.
– Можно два вопроса?
Александр машинально и очень опрометчиво поднял вверх руку с двумя оттопыренными пальцами – указательным и средним. Краем глаза он увидел, как бармен встрепенулся и взял бутылку с джином. Хорошо, что успел вовремя заметить и махнуть шустрому бармену рукой, показывая, что больше джина ему не надо, ни с тоником, ни без. Иначе бы Александру пришлось платить за двойной джин, который он уже пить бы не стал.
– Можно, – усмехнулась Ева, и по взгляду ее было заметно, что она знает, о чем хочет спросить ее Александр.
– Неужели вы не допускаете, что профессиональный интерес к вам может быть только у журналистов и. – Александр замялся, подыскивая более-менее мягкий эвфемизм, но Ева подсказала:
– У сутенеров.
Александр кивнул и сразу же задал второй вопрос:
– И почему вы решили, что я не похож на журналиста? У меня близкий друг журналист, и я, признаться честно, не замечал, чтобы он как-то отличался от других людей? Взгляд специфический или что другое?
– Фотоаппарата у вас нет, – ответила Ева. – А какой журналист без фотоаппарата или персонального фотографа? Кто сейчас пишет репортажи без фотографий? Наоборот можно – без слов, только подписи к фотографиям. Что-нибудь экзотическое, звучное типа «Бай Ланьхуа на Сукхумвит-роуд».
Если занимаешься каллиграфией и вообще интересуешься Китаем, то незаметно для себя запомнишь множество слов. Из числа распространенных.
– Вам идет это имя, – серьезно сказал Александр. – Белая Орхидея – красиво и со смыслом. Орхидея символизирует начало весны, пробуждение к жизни. И нежность тоже.
– Знаете китайский? – удивилась Ева. – Это круто.
– Отдельные слова, – скромно признался Александр. – И кое-какие иероглифы. Ваше имя смогу написать.
– Здорово! – восхитилась Ева. – А для меня китайская грамота – это китайская грамота.
Сказала и первая же рассмеялась над своим случайным каламбуром. Александр ограничился вежливой улыбкой. Голос у Евы был низкий, с хрипотцой, а смех – неожиданно звонким, чистым, совсем не хриплым. Александр про себя называл такой смех «хрустальным» – как будто бокалы хрустальные звенят.
– И как же пишется мое имя? – полюбопытствовала Ева, закончив смеяться.
Александр поставил свой бокал на стойку и пальцем начертил на полированной поверхности три иероглифа – перечеркнутый горизонтальной чертой квадрат с точкой сверху, три горизонтальные линии с двумя точками и иероглиф, похожий на танцующего человека в широкополой шляпе.
– Вы бизнесмен! – «догадалась» Ева. – Вам нужна женщина для эскорта!
– Давайте не будем превращать знакомство в вечер загадок и отгадок, – предложил Александр. – Раскрою карты, Ева. Я – пластический хирург.
– Что – так заметно?! – ахнула Ева, мгновенно теряя весь свой веселый кураж. – А я-то считала, что мне повезло. Даже клиенты, видя меня во всей красе.
Она оборвала себя на середине фразы и, желая скрыть смущение, взяла свой бокал с мохито, но пить не стала – подняла на уровень лица, как бы отгородившись бокалом от Александра.
– Руки, – коротко сказал Александр.
– Что – руки? – не поняла Ева.
– Можно сделать орхиэктомию с пенэктомией, вагинопластику, маммопластику, хондроларингопластику[7], но руки останутся все теми же, – пояснил Александр. – Длинные ногти в той или иной мере придают рукам изящество, но зачастую.
– Проклятые грабли! – простонала Ева, продолжая прятаться за бокалом. – Они меня выдали!
– Не только они, но и размер ноги, – уточнил Александр. – У вас, Ева, сорок четвертый, а у женщин вашего роста чаще встречается сорок первый или сорок второй. Разница невелика, но, обратив внимание на руки, я посмотрел и на ноги. Однако должен заметить, что других признаков того, что родились вы мужчиной, а женщиной стали позже, я не нашел. Респект вашим врачам.
– Респект здешнему освещению, – проворчала Ева и, игнорируя соломинку, отхлебнула прямо из бокала. – Надо же так суметь – наскочить в центре Бангкока на соотечественника, да еще на пластического хирурга!
– И вдобавок на земляка! – Александр сдержанно улыбнулся. – По вашей речи чувствуется, что вы из Москвы, не так ли?
– Почти. – Ева отпила еще немного, отставила бокал и тряхнула головой, словно отгоняя ненужные мысли. – Простите, все произошло так неожиданно. Я, знаете ли, не очень люблю вспоминать свое прошлое, то, как я жила до операции. Да и то, что было после, тоже не очень-то хочется вспоминать.
«Дело было вечером, делать было нечего» – это такая универсальная формула человеческого общения. Если у людей достаточно свободного времени и им интересно общаться друг с другом, то они могут общаться долго. Особенно если правильно выбрать место для общения, чтобы никто не мешал. Бар был из дорогих, и оттого народу в нем было немного. Устав сидеть за стойкой, Александр и Ева пересели за столик у окна и просидели за ним до рассвета, периодически заказывая то апельсиновый сок, то холодный чай.
Еву неожиданно потянуло на откровенность. Видимо, ей давно хотелось выговориться, да случая никак не представлялось. И слушателя подходящего найти не так-то просто, хоть в Бангкоке, хоть в Москве. Лучше всего пусть это будет случайный человек, с которым жизнь свела случайно и скоро разведет в разные стороны. Классический пример – попутчик в поезде. Земляк, случайно встреченный на улице, тоже подойдет. Общих знакомых нет, общих точек соприкосновения нет, и вообще скоро он уедет. Навсегда. А если еще собеседник обладает познаниями в сфере, весьма и весьма тебе близкой, то случайную встречу впору считать судьбоносной.
Ева была транссексуалом, то есть ее гендерная идентичность, ее самоощущение не соответствовали ее анатомическому полу, полученному при рождении. Женщина в теле мужчины – вот кто была Ева, тогда еще не Ева, а Эрнест.
– Отец у меня физик, вот и назвал меня в честь Резерфорда. Странно, что мать согласилась, потому что она хотела, чтобы я была бы, то есть был бы, Олегом. По жизни отец всегда идет на поводу у матери, а тут вдруг смог настоять на своем.
Жизнь не задалась с самого начала.
– С мальчишками мне было неинтересно, – говорила Ева. – Я любила играть в куклы, печь куличики. Ведерко для куличей у меня было, а вот кукол мне не покупали, хоть я и просила. Говорили: «Ты что, с ума сошел?» – и покупали каких-нибудь солдатиков или машинку. Приходилось играть куклами моих подружек. Можешь угадать, сколько у меня сейчас кукол?
