Маша Трауб - Тетя Ася, дядя Вахо и одна свадьба
– А ты верь больше! – махнула на соседку рукой тетя Ася. – Я тебе и про двадцать домов могу рассказать. Я вот слышала, что он не из Голливуда, а из деревни какой-то. И вроде он по-английски говорит хуже, чем Натэла. И что у него пятеро детей от других жен.
– Нет, это домов пять, а детей трое.
– Главное, чтобы он не понял, что его женить собрались.
– Это да. Представляешь, какое у него лицо будет!
– Но это она хорошо придумала. Пока Гии нет. А-то бы он ее зарезал. Точно зарезал.
– Да, а его родственники помогли бы.
– Теть Ась, Валя, я уже ничего не понимаю, – чуть не закричала Нина.
– А что тут непонятного? – удивилась Валя.
– Можно еще раз сначала!
– Слушай, какая-то ты бестолковая стала. У вас там, в Москве, все такие? Мы ничего не знаем, что люди говорят, то мы тебе и рассказали. Натэла познакомилась по Интернету. С американцем. – Валя говорила медленно и громко, как будто Нина была тупой и глухой одновременно. – Она же, как Мэри ее в школу устроила, так и сидела там. Детей английским мучила. Как мучила моего племянника, я тебе передать не могу! Издевалась над ребенком, да! Я уже идти к ней хотела, поговорить, чтобы отстала от мальчика.
– Валя, мы про Натэлу, – перебила ее Нина.
– Так вот я и говорю. Натэла твоя – та еще… Хотя матери своей в подметки не годится. Мэри же все-таки вильнула хвостом… Ой, сколько шуму было! Таро бегал по улицам, как полоумный, искал ее, кинжалами своими размахивал… Зарезать хотел! Мэри сбежала, даже вещи оставила, только побрякушки свои забрала. Навешала на себя, как сорока, и все… нет ее.
– Валя, не отвлекайтесь, мы про Натэлу, – опять перебила ее Нина.
– Что ты мне сказать не даешь? – обиделась соседка. – Рассказываю же тебе. Ты слушать совсем не умеешь?
– Давай я расскажу, – встряла тетя Ася, видя, что у Нины опять стекленеет взгляд и она пытается совместить в голове Мэри, Тариэла и американца со свадьбой, о которой все знают, кроме жениха. – Мэри сбежала от Таро и уехала в Москву. Говорят, живет где-то во Внукове, что ли? Как этот район называется, Валь?
– Нет, не Внуково, на «мэ» кажется.
– Ты ее в Москве не видела? – спросила крестная у Нины.
– Нет, не видела, – ответила Нина.
– Конечно, вы там дальше своего носа не видите, – тут же вставила свои пять копеек Валя.
– Вы мне расскажете эту историю? – уже без всякой надежды спросила Нина.
– Давай я тебе лучше чашку посмотрю, – предложила Валя.
Нина послушно опрокинула чашку и передала ее Вале.
– Нет, плохо перевернула. Ничего не видно, – сказала Валя, посмотрев на дно.
– Потому что ты гадать не умеешь! – заявила Ася. – Вот Мэри хорошо гадала.
– Да она гадала, как я пою! Языком только чесала! Что я, Мэри, что ли, не знаю?
– Что это шумит? – спросила Нина. В доме раздались звуки, похожие на стоны.
– О, это же воду дали! Все, я побежала, а то мне еще обед готовить! Ася, дай сковородку! – подскочила Валя.
– Бери.
– Я в душ пойду. – Нина надеялась, что под водой она наконец проснется и начнет соображать. Если честно, то в какой-то момент она уже пожалела о том, что приехала. Ей хотелось назад, домой, в свою пустую квартирку, где тихо, спокойно и нет ни крестной, ни Вали – никого.
– Нино, ты помнишь? Там, где горячая, там холодная, а где холодная, там горячая! – крикнула ей вслед тетя Ася.
Конечно, так и должно быть. У них дома был такой же кран, и никого это не смущало. Кому нужен правильный кран? Но по привычке, выработанной уже в Москве, она повернула горячий и тут же отскочила – вода полилась ледяная.
Стоя под душем, Нина не переставала думать о Натэле. Все-таки нужно узнать, что за история случилась, а то нехорошо так на свадьбу идти. Ведь важно знать, о чем можно говорить, а о чем нет. Подготовиться, так сказать. Нина вышла из ванной, замотанная в полотенце, решив попросить у крестной еще кофе и дослушать историю. Но тети Аси дома уже не было, хотя входная дверь оказалась открытой настежь. Несмотря на кондиционер, привычка проветривать квартиру открытой дверью и форточками, создавать искусственный сквозняк, осталась. Двери в их доме вообще не закрывались никогда. Это было как с лампочками в подъезде: если кто-нибудь из детей терял ключи или ломался замок, его больше никогда не чинили, а дверь оставляли незапертой.
При этом табличкам на дверях придавалось очень большое значение. Золотые, с витиеватыми надписями, по которым было совершенно невозможно прочитать фамилию жильцов, они украшали почти каждую дверь. И чем больше табличка, чем непонятнее фамилия, чем больше завитушек над буквами, тем лучше.
Нина переодевалась, когда в квартиру кто-то вошел. Она опять накинула халат тети Аси – другого под рукой не было – и вышла из комнаты. Перед ней стояла девушка лет двадцати с грудным младенцем на руках.
– Здравствуйте, – поздоровалась Нина.
– А тетя Ася где? – спросила девушка.
– Не знаю. Вышла.
– А вы Нино?
– Да.
– А это Миа. Подержите ее, пожалуйста, мне в магазин нужно. Буквально полчасика. Хорошо?
Девушка положила ребенка на руки Нине, выдала ей полотенчико и улыбнулась. Нина держала на руках крошечную девочку и боялась даже пошевелиться.
– Да вы не бойтесь, ей сорок дней уже исполнилось! – сказала девушка, видимо, увидев, что Нина находится в трансе. – Я быстро. Спасибо.
– А вы кто? – От волнения Нина осипла.
– Я Нана, невестка Мананы. – Девушка еще раз улыбнулась и убежала.
Нина стояла с малышкой на руках и думала, что будет дальше. Девочка была спокойная, но Нина все равно нервничала. А вдруг она заплачет? Эта девушка хоть бы спросила, умеет ли Нина вообще детей на руках держать. Как можно отдать ребенка незнакомому человеку?
На самом деле ей было просто страшно. Она ходила по комнате, держала девочку в том же положении, в котором ее положили, и малышке было неудобно – она начала ерзать. Нина не знала, что делать. Смотрела на часы и мечтала о том, чтобы поскорее вернулась крестная, где бы она ни была. Когда прошло пятнадцать минут и у Нины началась паника, а рука затекла, тетя Ася зашла в квартиру.
– Ой, а кто это у нас? Это Миа? Внучка Мананы? – запричитала она над девочкой, которая уже подхныкивала. Тетя Ася забрала девочку, повернула ее спинкой к себе и личиком к миру, и та сразу же успокоилась и загулила. – Нана заходила? – спросила у Нины крестная.
– Да, просила посидеть полчаса, – буркнула Нина. – Как можно чужому человеку ребенка оставить?
– А кто здесь чужой? Ты не чужая! Ты же у меня, – удивилась тетя Ася.
– Она меня видела первый раз в жизни, я вообще с детьми обращаться не умею!
– Ну, в этом не Нана виновата, а ты сама, – отрезала тетя Ася.
И Нина не обиделась, хотя крестная говорила правду. У Нины не было ни мужа, ни детей. И только она была в этом виновата. Больше никто.
– Слушай, я с Рафиком договорилась, – как ни в чем не бывало продолжила тетя Ася. – Он нас свозит на могилу к Тамаре завтра. А сейчас должен мне черешню привезти на варенье. Спустись, помоги поднять. Или Мию подержи.
– Нет, я лучше за черешней, – сказала Нина и побежала вниз по ступенькам, рискуя сломать себе шею.
Около подъезда Рафика не было. Нина стояла, чувствуя на себе взгляды соседок, тут же высунувшихся из окон.
– Нино, здравствуй, – услышала она за своей спиной. Из окна, вырубленного прямо в стене дома, выглянул Отар. – Бегаешь туда-сюда, а со мной даже не здороваешься!
– Привет, Отар. Прости, я поздно вчера приехала, еще от дороги не отошла, – улыбнулась Нина. – Как ты живешь? Все хорошо?
– Да, все хорошо. Ия, свари Нино кофе! – крикнул он.
– Ой, не надо, мне у дяди Рафика надо черешню забрать.
– Дядя Рафик сейчас в аптеке, кофе успеешь выпить, – ответил Отар.
Уже через минуту Ия передала Нине через окно чашку кофе.
– Если тебе нужно набойки поставить на туфли, так ты не стесняйся, я тебе так поставлю, что еще твоя дочь ходить будет, – сказал Отар.
– Ты же знаешь, у меня нет дочери, – ответила Нина.
– Э… главное, чтобы набойки хорошие были, – махнул рукой Отар. – Я тебе как родственнице поставлю. С гарантией!
– Да я вроде бы в новых туфлях…
– Э… дай посмотреть, сними одну, дай мне! – велел Отар.
Нина послушно сняла туфлю и протянула в окошко.
– Кто так делает? Где ты эти туфли покупала? Через два дня мне принесешь! – Отар брезгливо вернул туфлю Нине.
– Итальянские вроде бы.
– Слушай, я тебе тоже такие итальянские сделаю! Все, я сказал! Ия, иди померяй ногу Нино!
– Отар, пожалуйста, не нужно.
– Я лучше знаю, что делаю. Я тебе к отъезду такие туфли сошью, что твоим итальянцам за свои стыдно будет! И не спорь со мной! Что за характер?
Ия вышла к Нине и сантиметром измерила ее ногу.
– Через два дня еще просить меня будешь набойку поставить! Все, иди на угол, к аптеке! Рафик уже вышел!
– Спасибо, – покорно ответила Нина и пошла на угол дома. Она уже не удивлялась, что все знают, зачем она вышла во двор и по каким-то внутренним часам определяют, сколько времени сосед может провести в аптеке.
