Юрий Тупикин - Вольные повести и рассказы
Майор Русов Силай Милович служил в ВДВ, стал комбатом, у него открывалась блестящая перспектива по службе, поскольку он успел «пересечь проходной двор академии Фрунзе», то есть закончил данную академию. И вот однажды ему не повезло. Кто-то подсунул комбату гробовой парашют. Свои парашюты обязаны укладывать сами владельцы. Но именно это требование в ВДВ никогда не исполнялось офицерами на сто или даже на пятьдесят процентов. Им укладывали подчинённые солдаты. А у кого не было солдат, тем укладывали в каком-нибудь подразделении. Часто офицеры прыгали с первым попавшимся под руку парашютом.
На ночных прыжках парашют комбата не раскрылся полностью, он использовал запасной. Оба сплелись, и он комком свалился с неба на дерево, а с дерева скатился на землю. У неба была хата с краю, дерево выручило командира, а земля не удружила. Офицер повредил позвоночник. Кстати, дерево, на которое свалился Русов, было единственной берёзой на огромной площадке приземления, оставленной, возможно, для ориентира. От краёв площадки берёзы не было видно, зато с неба её хорошо видели все, так как она была в центре. Она была с одного боку обрублена или сожжена молнией. У неё вид был как у однорукого человека. Солдаты прозвали берёзу Однорукой Спасительницей, за то, что она во второй раз спасла десантника. Первым попал на берёзу вечный растяпа-солдат, всегда угождавший либо в болото, либо в лужу, либо на крышу, и последний раз – на эту берёзу. Вторым, стало быть, кто попал на берёзу, как ни прискорбно, был комбат Русов, хотя он не был ни растяпой, ни разгильдяем. Это судьба, хоть кто-то еще говорит, что судьбы нет. Но что самое интересное. На других площадках десантирования оставляют другие деревья, которые растут по характеру местности – сосну, тополь… О тополе историй слышать не довелось, а на сосну попадали многие другие «счастливцы удачи».
Служба в ВДВ майору Русову отныне была противопоказана. Он стал «негодником». Негодники становятся неугодниками и от них стараются освободиться. Полгода, проведённые в госпитале, интенсивные физические тренировки на госпитальной койке помогли, он встал на ноги. У него была возможность комиссоваться, но зачем же тогда годы учёбы в училище, в академии, командование взводом, ротой и батальоном? Он написал рапорт, чтобы его сохранили в армии. Заметим, к слову, что в последние годы советской власти цвёл пышным цветом протекционизм с лохматой рукой. Редкие офицеры проскакивали на «двор» академий. Уже «своих» лейтенантов начинали «вести» их протеже. Выходцы из рабочих и крестьян пахали в учебном поле, а сыночки военной элиты готовили себе замену. Чтобы махровый цвет был завуалирован, была сформулирована стратегическая «забота партии» об омоложении армии и флота. Кем омолаживали, понятно. Силай был крестьянским сыном, чтобы проскочить в академию, требовалось пару лет добиваться отличных подразделений. Он это сделал. Кроме того, он вызубрил весьма толстый «Боевой устав пехоты. Рота. Батальон. Полк». БУП. И проскочил. Теперь же он плыл под парусом «поплавка», академического значка. Ему предложили училище, равнозначную должность, и он с радостью согласился.
В училище он преподавал и усиленно занимался физической культурой, имея перед собой образ штангиста Юрия Власова, не сдавшегося болезням. Во Власова были вбиты разного рода штыри, а в Силая не вбили ни одного титанового гвоздя, то есть у него были значительные преимущества. Плюс родовое здоровье. Короче, он добился того, что хорошо себя чувствовал. Бегал кроссы, ходил на лыжах и даже плавал; нырять (с вышки) ему никто не запрещал, он сам себя контролировал, не увлекаясь рекордами ни на воде, ни на суше. С женщинами у него тоже оказался порядок, хотя он и ими не увлекался. На его счастье, в училище оказался ещё один бывший «негодник» из ВДВ. Тот, правда, не имел причиной травму, связанную с прыжками, он получил сотрясение мозга в автомобильной аварии, после чего, то есть после сотрясении, прыжки запрещаются. Возможно, это перестраховка. Как доходит до головы, а в неё посмотреть никто не умеет, несмотря даже на самые премудрые приборы, так начинаются сочинения и перестраховки. Этот друг после сотрясения, пока ждал приказа, успел прыгнуть с самолётов десяток раз и ничего не случилось. Однако нельзя забывать о том, что неофициально можно прыгать хоть на сотрясённую голову, и даже ходить на голове, а вот официально при сотрясении мозга не разрешается прыгать даже на здоровые ноги… Короче, друг встретил Русова как родного брата, и они не разлучались, хотя работали на разных кафедрах. Такова была сила войскового братства в Воздушно-десантных войсках. Бывало, и до сих пор бывает, встретятся незнакомые офицеры где-нибудь в случайном городе или селении, они удивляют окружающих тем, что непременно подойдут друг к другу и поздороваются за руку. Спросят о том, о сём и через минуту расходятся с чувством исполненного братского этикета. А тут два боевых офицера из войск встретились по несчастью в училище. Сам Бог велел дружить, помогая друг другу. На собраниях, совещаниях, активах и сборах они всегда сидели рядом, ходили рядом, обедали рядом, делились секретами и проблемами тоже рядом. А это большое дело. Когда есть друг и это все видят, человека труднее обидеть. Друг Русова был женат, имел детей, казалось, только этим, они и отличались. И тут, стало быть, явились Соня и Сеня, или Сеня и Соня. На дружбу, боже упаси, они не повлияли. Но две женщины, которые неустанными волнами вымывали его позвоночник до предельного истощения, сделали своё дело. Тут для Силая таилась всё та же гробовая змея, которая куснула его в войсках. Спина. Без спины нет человека. Калека есть, а нормального человека нет. Руки в силе, а спина никуда. «Надо же, как не везёт, – кручинился Русов, – не на прыжках, так на бабах»! Но тут он лицемерил. Не на бабах, а с прекрасными девушками, с которыми готов получить любую травму любой офицер, любой мужчина. Так что спина спиной, а змея змеёй. Юрия Власова и тренировки поясного ствола забывать тоже нельзя было ни на минуту. Тем более, что рановато Силай позволил себе любвеобильный образ жизни.
Как оказалось, на практике (а может быть, так и в теории, но не все теорию знают), спинной мозг и его структуры не выносят безумной эротической нагрузки даже у здоровой спины, а у травмированной, хоть и лечёной, в особенности. Неизбежно наступают сбои. Лёгкой формой сбоя служит непростудный радикулит. Тяжёлой формой может быть истощение собственно мозга, что и произошло у Силая Миловича.
Несколько сходная ситуация случилась с его прекрасной Софией. В своё время отец ей купил «Жигули» (то была первая её машина, а в настоящее время у неё стоял целый автопарк, но Силай не знал о том, как не знал он и об её коттедже), она носилась на них, как угорелая. Её змея подстерегала её в лесу. «Жигули» опрокинулись, её зажало креслом, и чем там было еще, помощи ожидать не приходилось, спускался вечер. Но когда не суждено умереть, тогда единственное дерево с одним боком в пустыне подставит тебе свои ветки одной руки, как это случилось с Силаем. Именно в это время в лесу заблудилась Ксения Сенина, школьная подруга Софьи Бедовой. И она вышла на опрокинутые «Жигули». Узнав узницу, она предприняла героические усилия по спасению подруги. Поскольку машина стояла не на крыше, а на боку, ей удалось с помощью толстой палки свалить её на колёса. Двери оказались на замках. Она повыбивала стёкла, сама залезла в салон, и в нем миллиметр за миллиметром освобождала подругу. И вытащила её, оказав ей посильную помощь. У той был повреждён… позвоночник. Но она была в сознании. Сеня укрепила спину подруги подручными средствами. Далее, под руководством Сони она завела машину, вывела её на дорогу. Затащила Соню снова в салон, и при самых слабых навыках владения рулём, довезла её до дому. Скорость была черепашьей, но всё равно она спасла Соню. Вот так бывает, когда судьба хочет удостовериться в верности чьей-то дружбы. Так что не змея, а опять судьба.
Узнав о беде своего любимого Силая от его друга, девушки нашли Русова в госпитале. И с этих пор поочередно, а в праздники вместе стали его сиделками, санитарками, массажистками и любовницами. Но следовало бы сказать, что к своим годам девушки оказались не только образованными, но и практичными. Бедовость и легкомыслие ныне преобладали в постели, и это неоценимое качество, а в обычном обличье, даже наедине с собой в любом виде, они крепко думали о благоустройстве своей судьбы с помощью нетленно-неувядаемого способа разрешения этой проблемы замужеством. Судьба подкинула того, кого они ждали, но судьба словно смеялась над ними, они обе влюбились в одного, они не хотели его уступать. Запутавшись в индивидуальных размышлениях, они стали советоваться вдвоём. Подруги же! При одном кавалере. Постепенно их практический ум прояснился и они вчерне решили уговорить Силая Миловича стать их совместным мужем…
