Дмитрий Вощинин - Время иллюзий
Опьяненные запахом легких денег простые люди тоже сразу попали в капканы многочисленных мошенников типа МММ, которых обложило флажками беднеющее с каждым днем правительство. Многие из этих пирамидальных структур живы и по сей день и неплохо живут, но без дивидендов, на которые делали ставку вкладчики. Этих безжалостных пиратов российской действительности сегодняшнее правительство не тревожит, ссылаясь на свободную коммерцию, и сохраняет в качестве возможной наживки при будущей игре.
Со временем Альберт Иосифович решил обновить кровь и действовать уже руками молодых более настырных и наглых хищников.
В результате он оброс буйными ребятами, которые почувствовали запах больших денег.
Одного из них он сделал руководителем «забойной», как он говорил, «Базовой фирмы».
Это был один из приятелей юности, который имел близких друзей в криминальных кругах – некто Александр Михайлович с вполне оправдывающей себя фамилией Волков, внешне похожий на простого деревенского мужика, а по характеру – на фанатически безудержного наглеца.
Он совершенно официально скупал предприятия с государственным участием и фирмы, имеющие проблемы с налоговой службой, выжимал из них все до копейки, не забывая своего учредителя, а потом сдавал криминалу. Те, получив эти трупы, доедали их уже, как муравьи. Причем наиболее квалифицированных людей быстро адаптировали под свои нужды. Александр Михайлович относился к типу так называемых «подъедал» распадающихся предприятий страны. Подробное повествование его деятельности могло быть предметом интереснейшего криминального романа. Возле Александра Михайловича остальным коммерческим структурам просто не имело смысла существовать легально и честно.
При всей привилегированности своего положения Альберт Иосифович теперь уже сам зависел от созданной им империи. И, надо заметить, все больше замыкался в себе, не имел полноценных друзей, жил вдалеке от семьи, в душе презирал людей и женщин, которым была определена цена. Все это он оценивал без малейших ошибок.
И освобождения от всего этого уже не могло быть. Критический путь разворота он миновал безвозвратно.
«Теория избранности народа не нова, так почему же не может быть избранным один человек?» – иногда задавался он вопросом.
Говорят, что бизнес сродни творчеству. Когда деньги рождают новые технологии, инженерные решения, воплощаемые в реальные проекты, это всегда прогресс. Но результатом большого богатства Альберта Иосифовича было уже созданное прошлым поколением производство, которое он не собирался существенно обновлять.
Он утратил основу понимания того, что достаток лишает человека самого важного природного стимула – борьбы за выживание.
И даже если бы ему захотелось изменить свою жизнь – увлечься тишиной, забыть про деньги и удариться в раздумья по осмыслению жизни, то уже впитанные его душой навыки и приобретенный характер не позволили бы это сделать.
Для благотворительности или меценатства Альберт Иосифович не имел необходимых струн души, поскольку для него было противоестественно сочувствие к жертве, и он даже скорее презирал ее.
Да и характер его не позволял быть жалостливым. По натуре он был игроком, а таких людей захватывает неудержимая страсть, из которой нет выхода.
Это может объяснить только понятие блатного мира: «Вход – рубль, выход – два».
Авантюра часто является составляющей двигателя прогресса, но душа, пораженная сомнительными помыслами, погибает на пути к нему.
Альберт Иосифович стал считать себя выше других, потом вообще отвлекся от человеческих душ и не замечал собственную. Он всегда считал себя выходцем из интеллигентной семьи. Интересно, что понятие «интеллигент» существует только в русском языке, а произошло оно от французского – intelligence, которое имеет определенное смысловое значение умственного развития человека, сродни творчеству. Странно, но в России все звучит по-иному. Вот и Альберт Иосифович то ли с усмешкой, то ли с удовлетворением вспоминал всегда современный анекдот на эту тему:
«Интеллигентные люди деньги имеют, а не интеллигентные постоянно о них говорят».
9
Звонок Николая Константиновича немного встревожил Римму Леонидовну. Она уже совсем забыла разговор с директором, а этот дотошный гомосек назойливо предлагал встретиться и обсудить обнаруженную ситуацию с новым сотрудником.
– Нет-нет, Николай Константинович, уж пожалуйста, решите сами… Директор же сказал, что можно лишить квартальной премии… или какие-нибудь наставления по вашей части… Да-да, я согласна.
Ей было на руку, что разговор с директором не дошел до конкретных разбирательств. Дело в том, что именно она и никто другой знала причину исключения из договора статьи о качестве и почти дословно помнила слова этого оригинального ухажера, представляющего контрагента.
Арсений Львович, приятной наружности пятидесятилетний брюнет, сраженный ее красотой, при каждом удобном случае подчеркивал это, естественно, не скупясь на необычные подарки и комплименты.
Римма Леонидовна сама не знала, почему ему искренне поверила, когда он, вручая ей шикарный букет цветов, сказал:
– Дорогая Римма Леонидовна, исключительно ради вас, я готов на все! Даже снизить цену договора, чтобы вы получили заслуженное одобрение своего руководства.
– Вы настоящий джентльмен, Арсений Львович. Но я уже вышла из возраста, в котором ждут подачки от руководства.
– Это прекрасно! И если выразиться глубже, нам бы надо выстроить более доверительные отношения… Что касается меня, я бы вообще сделал этот договор максимально прозрачным и значительно короче.
– Например?
– Вот статья о качестве глинозема… Она занимает, по меньшей мере, две страницы… всякие там ненужные сравнения… лабораторные исследования… Кто этим будет заниматься? Вы же знаете нашу фирму… Пока мы вас никогда не подводили.
Римма Леонидовна знала, что с этим контрагентом уже более двух лет у нее не было сделок, но, приятно улыбнувшись, промолчала.
– Мы можем рассмотреть ваши предложения, Арсений Львович, на этот счет, – добавила она.
– Прекрасно, Римма Леонидовна! Разрешите еще преподнести вам лично от меня скромный подарок…
– Мы же не на новогодней елке, Арсений Львович, – парировала Римма Леонидовна.
– Поймите меня правильно… Это – знак моей безумной и безнадежной любви к вам, – продолжал Арсений Львович, нежно беря ее руку и легко надевая на пальчик удивительно оригинальное кольцо с бриллиантом в полтора карата.
– Это уж ни к чему, – заулыбалась Римма Леонидовна, – Откуда вы узнали мой размер, Арсений Львович?
– Ну, эта тайна не самая сложная… Главное – завладеть вашим вниманием, несравненная Римма Леонидовна.
Кольцо явно пришлось по вкусу и даже подходило к нежному перламутровому маникюру. Римма Леонидовна не смогла отказать Арсению Львовичу в проявлении, как он сказал, маленькой своей слабости.
Договор подписали быстро во время ужина в одном из местных ресторанов, окна которого выходили на Енисей. Здесь в своем разливе он напоминал безбрежное море. Огни города томно отражались на воде. Нежная вечерняя прохлада растворяла тепло приближающегося знойного лета. Ярко выделялся широкий и величественный железнодорожный мост через реку.
Настроение у принимавших участие в переговорах было прекрасное.
Всеволод, обрадованный быстрым согласованием и подписанием договора, даже не заметил внесенных изменений со стороны контрагента, и Римма Леонидовна не стала специально обращать его внимание на это. Она подчеркнуто относилась к нему как своему равному помощнику и даже заставила завизировать каждый лист договора. В то же время в неформальном подчеркнуто демократичном общении с ним Римма Леонидовна вела себя как королева с любимым пажом.
Сразу после подписания, Всеволод заворожено смотрел на нее:
– Вы так многому меня научили, дорогая Римма Ле…
– Можно без отчества, – ласково перебила она.
– Одно то, что я нахожусь с вами рядом… меня очень воодушевляет…
– Так, поподробнее о душе.
– Я все время… думаю о вас!
– Но вы же на работе, Всеволод! Подумайте о своей жене.
– Я не могу ни о чем больше сейчас думать.
– Это плохо, что вы не понимаете.
– Что я не понимаю?
– Мужчина изменяет только одним органом, а в душе всегда остается холодным, я-то знаю.
– Я готов отдать сейчас и душу!
– Я же женщина, а не Мефистофель! – улыбнулась Римма.
– Какая разница, женщина или мужчина.
– Нет, женщина глубоко отличается в этом вопросе.
– Чем? – удивился Всеволод.
– Женщина, когда принимает мужчину, она меняет весь свой окружающий мир.
– Не понял.
