Александра Окатова - Флёр юности
Такого оригинального сюрприза, простого пустяка из бумаги, математического символа бесконечной любви и верности, несомненно, достоин только он – Андрей Петрович, с его тонкой возвышенной душой, ни один мужчина в мире не оценит такой необычный подарок, волнующий душу и мозг, полный нежной философии и изящной красоты. Анечка чувствовала себя жрицей, волшебницей и феей одновременно: древней и вечно молодой, всезнающей и наивной.
Она не стала оставлять подарок на видном месте, не хотела, чтобы чужие глаза нарушили его невинность. Вот местечко, где шеф не сразу найдет её подарок, и он будет некоторое время незаметно, но настойчиво испускать флюиды любви. Она открыла стеклянные створки книжного шкафа: там гордо стояли пока немногочисленные книги молодого издательства: бестселлер «Как написать книгу о том, как написать книгу», «Любовь без границ» – о любви в исправительных заведениях, «Прелести секса. Карманный вариант», «Гоголь-моголь. История и роль в современном мире», «Мой бюст. Увеличение груди с помощью позитивного настроя», «Как экологично срать в лесу: забытое искусство», «Основы безопасного садо-мазо», «Мир хобби. Вышивание крестиком в свете теории струн», и её любимая: «Гроб вашей мечты. Вам позавидуют соседи».
Самое место для её сюрприза.
Она с бьющимся сердцем и горячей головой вернулась к себе и с большим трудом сосредоточилась на работе. Нахальные мысли не слушались её и всё время возвращались к любимому Андрею Петровичу: вот он вошёл в кабинет, открыл окно, сел за свой стол, поискал глазами подарок от неизвестной феи, слегка разочаровался, не увидев его, а он уже привык! Погрустил, что таинственный гений не отставил ему зашифрованного послания и принялся за работу. Поднял голову, прислушался. Неясное беспокойство, как писали в викторианских романах, овладело им: он встал, нечто таинственное мягко толкнуло его к книжному шкафу. Он подошёл, медленно открыл дверцу, его рука сама по себе легко потянулась к лежащему на полке…
– А-а-а-а-а-а! – заорала Анечка от неожиданности. На самом интересном месте её фантазий резко зазвенел телефон.
– Аня, срочно ко мне! – деловой и решительный голос начальника развеял все её мечты, и, дрожа внутри, как незастывший холодец, – Андрей Петрович нашёл сюрприз? Он зовёт, чтобы сказать, что не мыслит жизни без меня, – Аня вихрем понеслась по длинному коридору: пролетела мимо удивлённой помощницы руководителя, как там её зовут? Маша? Да какая разница? Ну почему в такой ответственный момент она думает о какой-то Маше или Даше?
– Да, Андрей Петрович!
– Аня, срочно в аэропорт! Вы летите в Венгрию на печать тиража нашей книги, которая взорвёт всё, не побоюсь сказать, библиофильское сообщество! Для вас, Аня, это поощрение: отдохните, погуляйте по Будапешту! И непременно посетите остров Маргит!
Аня стояла, ничего не видя и не слыша: она летит в Будапешт, город легенд и мифов, таинственный и романтичный! Но почему она летит туда одна, без него? Он хочет проверить наши чувства! Так и есть! Хочет посмотреть, насколько сильно он будет скучать без неё! А она? Как она выдержит недельную разлуку?
Аня, как стойкий солдатик, только и сказала: «Будет сделано!»
И решительно вышла из кабинета.
Через неделю Аня опять же, как воин, со щитом, вот игра слов-то: со щитом, летела обратно, прижимая к груди драгоценность: пахнущую свежей, нет ничего приятнее этого запаха, надо бы сделать духи с запахом свежеотпечатанного фолианта для интеллектуальных мужчин и женщин, книгу. Она будет абсолютным хитом продаж: кто же сможет остаться равнодушным к толстенькой, в белой обложке, книге с интригующим названием: «Древнее и юное волшебство кельтского секса»!
Аня была готова: она войдёт – он примет её в свои объятия, прижмёт вместе с книгой к своей стальной груди? К своей широкой груди? Ладно, пусть будет широкая. За эту неделю он, как и Анечка, несомненно, понял, что она – единственная и неповторимая, только его женщина, и они вместе пойдут по жизни, держась за руки и за книгу о кельтском сексе.
Ночной перелёт осенил Анечкины веки загадочными тенями, но она решила двинуть не домой, а сразу в офис: в восемь она, как штык будет на рабочем месте.
Она прошла по тихому коридору. Недолго отсутствовала: а идёт как по незнакомому офису, чужому, жаме вю, однако.
Её кабинет. Полчаса одиночества, чтобы привести в порядок скачущие от волнения мысли. Анечка села на своё место. Светлое утро безразлично смотрело в открытое окно. Липы отцвели и на месте пенных цветов в зелени потемневшей листвы едва видны мелкие невзрачные шарики будущих семян.
Анечка открыла верхний ящик стола и испугалась, как если бы там была бомба. Это не бомба и даже не граната. Это гранат. Символ любви. Это его подарок с глубоким и однозначным смыслом: гранат, говорят, а не яблоко предложил змей Еве, а та в свою очередь, Адаму. Не нужно долгих слов, не нужно объяснений, ясный Анечкин ум расшифровал чудесную посылку. «Он меня любит», – безошибочно поняла Анечка.
Она взяла гранатовый плод в руки: он уютно устроился в её ладонях, поднесла к лицу: любовь, заключённая в драгоценных гранатовых зёрнышках, таинственно сияла под плотной, холодноватой на ощупь кожурой. Анечка положила гранат пред собой и тут заметила, что в ящике остался конверт.
О! Чудеса продолжаются! Дрожа от нетерпения, вскрыла: внутри оказалось приглашение на плотной бумаге нежного цвета айвори.
«Дорогая Анечка, – конечно дорогая, а какая же ещё? Любимая, единственная, подумала она, и продолжила: дорогая, да, – дорогая Анечка, наша свадьба – наша свадьба! – торжествующе повторила про себя Анечка, – наша свадьба! – она не ожидала, хоть и надеялась, что всё решится так быстро, – состоится в ресторане «Эдем» 27 июня, сего года. Андрей и Мария.»
Стоп. Она споткнулась: Андрей и Мария. Сердце стучало у неё в горле. Что это? Какая Мария?! Она Анечка! Анна! При чём тут Мария???
Внизу красовалась приписка, выполненная мелким наглым каллиграфическим почерком:
«Анна Ивановна, – да, она Анна Ивановна, – палиндром такой глупый – Аннаванна, – спасибо вам за моё счастье, за моего Андрея! Если бы не ваши тайные подарки, я бы никогда не вышла замуж за мужчину моей мечты!
Андрюша решил, что маленькие сюрпризы: цветы, яблоко, лента Мёбиуса – это моих рук дело. Я не стала его разубеждать. «Маша, ты – мой добрый гений! – сказал он, – ты выйдешь за меня»?
Видели бы Вы, как он был счастлив, когда я сказала «да»!
Мы даже обручальные кольца заказали в форме ленты Мёбиуса: таких оригинальных нет ни у кого!»
Места на лицевой стороне не хватило и текст переполз на заднюю сторонку пригласительного:
«Боюсь, ты не сможешь остаться: тебе будет больно видеть наше счастье. Ты обязательно найдёшь себе новую работу! Такие специалисты как ты, на дороге не валяются! Мария».
Не просто Мария! Змеюка! И почему она перешла на «ты»? Хамка!
2.01.15
Когда мы были мёртвыми
С тех пор, как Тата умерла, она испытывала и боль, и облегчение одновременно. Ну, боль, понятно, само собой. Облегчение, потому что теперь ей не нужно заботиться о хлебе насущном и крыше над головой. Конечно, неприятно ночевать где попало, но сейчас это её совершенно не волновало по сравнению с теми временами, когда она была живой. Когда-то она была живой. Сейчас это казалось ей нереальным. Вот быть мёртвой, это да, это она понимала. Чувствовать-то она чувствовала, как и раньше, и холод и дождь, только сейчас это её почему-то не волновало. Её сейчас вообще ничего не волновало, весь мир мог рухнуть, а она и не моргнула бы. Какое ей дело, ведь она мёртвая. Странно: вот холодно так же, как и раньше, и дождь противный по лицу и по плечам, по спине, но не волнует. И висок почему-то постоянно саднит и мокнет, и волосы слиплись, и почему-то из них время от времени приходится выбирать опавшие листья, слегка пожухлые, суховатые. Она по привычке поёжилась, но, вспомнив, что умерла, тут же расслабилась.
Сегодняшнюю ночь она проведёт на этом балконе. Это её бывший балкон. Можно, конечно, было переночевать где-нибудь ещё, но по старой привычке она устроилась на своём родном, то есть уже чужом балконе. Бывшем своём. С одной стороны он забит фанерой и закрывает Тату от ветра. Она задумалась, где ей провести остаток этой ночи, здесь, у себя, или к нему полететь, устроиться у него на балконе. Но смотреть в его освещённую комнату, где он будет со своей новой, новой – как будто можно выбрать в бутике новую, а старую выбросить на свалку, женщиной, конечно, ей сейчас всё равно, но кто даст гарантию, что она будет так же безразлично и равнодушно, как сейчас к своей собственной судьбе, или у неё уже нету никакой судьбы, кончилась вся… Какая судьба, блин, о чём она, какая может быть судьба, когда она уже умерла и ей должно быть абсолютно всё равно? Она так долго уговаривала себя не думать о нём, что не могла уже думать о чём-либо другом и в середине ночи сорвалась и полетела, несмотря на холод и дождь через всю Москву к нему. Желание странное и совершенно бесполезное. Какие-то остатки былого чувства, наверное, не давали ей покоя, хотя она умерла и ей было уже всё равно.