Александр Овчаренко - Сказки тридевятого округа
– Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается. Как долго нашим читателям придётся ждать открытия центра развлечений «Тридевятое царство»?
– Я и мои коллеги приложим максимум усилий, чтобы приблизить этот волнующий момент.
– Вы сторонник авторитарного стиля руководства?
– Да, и не скрываю этого.
– Но вся прогрессивная общественность давно уже заклеймила этот стиль, как неэффективный. Вам не кажется, что авторитаризм есть родной брат деспотизма?
– Это спорный вопрос. Если руководитель не имеет достаточно знаний и не разбирается в том, чем он занимается, то тогда авторитарный стиль руководства наносит вред, так как является всего лишь ширмой, за которой руководитель прячет свою некомпетентность. А если компетенция начальника не вызывает сомнений, и он, вникая в каждую мелочь, имеет на всё свою обоснованную точку зрения, то здесь авторитарный стиль руководства играет роль локомотива, который вытаскивает на себе все проблемы. Лично я стараюсь вникать во всё!
– И это Вам помогает?
– Это меня выручало, и не один раз.
– Можете привести пример?
– Вы видели, у меня в приёмной висит копия картины Репина «Бурлаки на Волге»?
– Да видела. В ожидании приёма я её два дня созерцала.
– И сколько на ней изображено бурлаков?
– Не знаю, я не считала! А зачем собственно…
– Вы два дня рассматривали картину и не удосужились вникнуть в её детали. Вас удовлетворил тот факт, что Вы разобрались в сюжете этого полотна. Это и есть пример нерационального использования времени и пренебрежения полезной информацией.
– А Вы вникли в детали и даже посчитали, сколько бурлаков Репин изобразил!
– И вник, и посчитал, и ещё не поленился отыскать в интернете историю создания этой картины. На ней изображено одиннадцать бурлаков, и каждого художник изобразил так, что ни один из них не закрывает собой другого.
– Надо же! И как Вы хотите использовать эту информацию в строительстве «Тридевятого царства»?
– Пока ещё не знаю, но если картина висит у меня в резиденции, то я должен знать о ней всё или почти всё! Это и есть наглядный пример, как руководитель должен вникать в каждую мелочь.
Покидая резиденцию Романова, журналистка задержалась возле секретаря и, кивнув головой в сторону полотна, как бы невзначай спросила:
– А что Вы можете сказать об этой картине?
– Репин. Холст. Масло. Копия, – невозмутимо ответила Шемаханская, не поднимая глаз.
– А сколько на ней…
– Одиннадцать! – перебила её секретарь.
– Однако! – пробормотала девушка.
– Ещё вопросы будут? – ледяным тоном поинтересовалась Шемаханская.
Девушка отрицательно покачала головой и направилась к выходу. С полотна ей вслед с тоской смотрели все одиннадцать бурлаков.
4На следующий день перед самым обедом в кабинет без доклада ввалился Малюта Скуратов. Был он сильно чем-то встревожен, поэтому Романов отложил в сторону докладную дежурного диспетчера о неплановом отключении электропитания на «объекте» и по селектору предупредил секретаря, что на сегодня приёма не будет.
– Чую, что пришёл ты ко мне с недоброй вестью, – вздохнул Пётр, опускаясь в кресло.
– Верно глаголешь Пётр Алексеевич, – выдохнул начальник службы безопасности и, навалившись грудью на стол, вполголоса произнёс. – Черкасов пропал!
– Какой такой Черкасов? – не сразу понял начальник строительства. – И при чём здесь мы?
Андрей Владимирович Черкасов был Полномочным представителем Президента Российской Федерации и непосредственно курировал строительство «объекта». Как чиновник высокого ранга, Черкасов входил в «золотую пятёрку» – список лиц, имеющих право в любое время суток без предварительного согласования посещать «объект». Кроме Черкасова, в этот список входили Президент РФ, мэр г. Москвы, Председатель Счётной Палаты и губернатор Подмосковья. Все остальные лица должны были заранее подать заявку на посещение «объекта» с указанием даты и причины посещения. Все заявки начальник службы безопасности ежедневно просматривал лично и на каждую накладывал свою резолюцию.
– Мы-то, кормилец, здесь как раз «при чём», это наши с тобой головушки в заклад пойдут! На нашей территории пропал Черкасов!
– Когда? – сжал кулаки Романов.
– Сегодня утром. Зашёл на «объект» через «Золотые ворота», вроде всё честь по чести, но потом вместо того, чтобы к Вам в резиденцию отправиться, поймал какого-то рабочего на электротележке и вместе с ним поехал осматривать территорию. Самовольно!
– А куда охрана смотрела?
– Мои охранники ему не указ, уж больно высокого полёта птица.
– Ну, тебе-то они могли доложить?
– Мне доложили, но я шум поднимать не стал, так как решил, что часок-другой покатается, потешит свою чиновничью душу, а потом всё равно к тебе, Пётр Алексеевич, в резиденцию приедет.
– Время обеденное, а его ещё нет. Ты поэтому тревогу поднял?
– Думаю, что он и после обеда не появится! В торговых рядах нашли Ивана Дурака – того самого рабочего, который Черкасова на электротележке катал.
– Что значит, нашли? Он что, не живой?
– Живой, но толку от него сейчас мало, потому как в беспамятстве он. И, судя по всему, ещё долго в таком состоянии пролежит.
– Поясни!
– Когда Ивана Дурака обнаружили, то у него в руке было надкусанное яблоко. Яблоко взяли на анализ, и выяснили, что в нём транквилизаторов столько, что если бы простой человек его надкусил, то уже на небесах бы с ангелами беседовал.
– Дуракам везёт.
– Да не без этого. Однако я печёнкой чую, что неспроста Черкасов в наших палестинах потерялся! Кто-то, видимо, очень хочет с тобой, Пётр Алексеевич, счёты свести.
– Быть того не может! Не родился ещё такой человек!
– А если не человек?
– Ты Малюта говори, да не заговаривайся! Кто меня на сей пост выдвинул, помнишь?
– Помню государь, да об этом всем известно.
– Так неужели появился безрассудный заговорщик, который дерзнул решение Высшего Совета оспорить?
– Безрассудным он тогда будет, когда в мои руки попадётся. – глухо произнёс Скуратов и посмотрел на свои ладони. – А пока не попался, он себя самым умным и хитрым считает, потому как самолично придумал, как тебя через пропажу Черкасова свалить. Вспомни лучше, Пётр Алексеевич, кому ты в последнее время на мозоль наступил.
– Да мало ли кому! Всего не упомнишь! Вот в прошлом месяце Никитку Брагина, снабженца главного, за обман и воровство в окошко выкинул. До этого был случай – на строительстве торговых рядов десятника каменщиков за пьянство на рабочем месте двух передних зубов лишил, да и не царское это дело запоминать, кого посохом приласкал, а кого пинком наградил.
– Никитка Брагин, конечно, ещё тот выжига! Он и на страшном суде будет клясться, что чужой копеечки за всю свою грешную жизнь ни разу не присвоил, но для такого дела он мелковат, а десятника Соснина, коему ты, Пётр Алексеевич изволил два зуба выставить, я и вообще в расчёт не беру. Пьяница – он и есть пьяница, и на большое злодейство не способен. Здесь чувствуется характер! Кто-то на тебя, Пётр Алексеевич, смертельную обиду затаил, раз дерзнул на Полномочного представителя Президента руку поднять.
– Неужто паскудник на человеческую жизнь посягнул? Немыслимо это! Да за такое злодейство Высший Совет в геенну огненную ввергнет и не поморщится!
– Дерзнул, но, может, и не на жизнь. Может, чиновник кремлёвский живой и даже относительно здоровый, но где-то надёжно припрятанный. А как только тебя Высший Совет с поста твоего высокого сковырнёт, тут он и объявится.
– Где же его прячут?
– Да кто же это тебе, Пётр Алексеевич, скажет! Территория стройки – что твоё Замоскворечье! На строительстве укромных мест много, при желании можно не одного чиновника упрятать, а всю городскую думу!
– Тут без толкового сыскаря не обойтись. – вздохнул Романов и припечатал кулаком по столешнице.
– Знамо, не обойтись! – привычно поддакнул начальник службы безопасности.
– Только не говори, что у тебя такого человека нет. – повысил голос Романов.
– Поищем, Пётр Алексеевич! Думаю, что к утру пришлю его к тебе на инструктаж. Я так понимаю, розыск следует учинить тайный, чтоб, значит, без лишнего шума.
– Правильно понимаешь, а пока сыщик по-тихому розыском займётся, ты, Малюта, напряги всех своих орлов и прочеши мне всю территорию под мелкую гребёнку. Авось пропажа и отыщется!
– Сделаем, отец родной! Не сумневайся!
На следующее утро в приёмной, Шемаханская, привычно отвесив поясной поклон, впервые посмотрела в глаза своему начальнику и многозначительно кивнула в сторону странного субъекта в старомодном гороховом пальто. Романов кивнул в ответ и прошёл к себе в кабинет. Не успел он снять свой длиннополый кожаный плащ, как в кабинет тихонько просочился посетитель.
– Пётр Алексеевич, я к Вам по поручению господина Скуратова, – произнёс странный субъект и подняв «…проницательные, чуть-чуть усталые глаза», коротко представился. – Майор Пронин.
