Юрий Запевалов - Золото севера
Георгий вернулся в свою комнату, в общежитие, помылся под душем. Это удобно, душевая хоть и одна на всех в общежитии, но она все же есть, и это хорошо, после работы помыться можно.
«Посплю, после всех переживаний, новостей – отдохну, там посмотрим, что делать дальше. Завтра съезжу, пожалуй, в Эльгинский».
Разбудил настойчивый стук в дверь. Георгий быстро надел спортивный костюм, открыл дверь.
– Входите.
На пороге стоял плотного сложения, симпатичный молодой человек, волосы черные, брови черные, глаза «стремительные», вернее не скажешь, подвижный весь, какой-то нетерпеливый.
– Привет! Ты и есть новый «горняк»? Дай, думаю, зайду, познакомлюсь. Человек один, в одиночестве, впереди вечер, знакомых нет, только-только человек на Север прибыл, «одичает», расстроится, разочаруется. А? Так ведь? – и все это буквально на одном дыхании.
– Да не успел, вроде, еще разочароваться.
– Не успел, так успеешь, знаю я вас, москвичей. Вы ведь без «цивилизации» и дня прожить не можете.
– Да не москвич я вовсе.
– Из Москвы, значит «москвич». А там – Россия большая, откуда бы ни был, раз из Москвы приехал, значит москвич. Я Дмитрий, Дмитрий Викторович, для тебя просто Дима. Горный инженер-экономист. Экономистов здесь хватает, а «горняков» нет. Работаю здесь горным мастером вот уже более чем два года, теперь будем осваивать недра земные, приполярные, вместе.
– А я – Георгий.
– Георгий – это ведь Юрий? Ты больше на Юрия похож. Домато, в детстве мать как звала? Юркой?
– Точно, Юрием. А мать звала – Юшкой. Меня и в школе все, почему-то, чаще звали Юрой.
– Ну вот, я же вижу, глаз – он ведь как «ватерпас», все видит. Ладно, официальную часть будем считать законченной. – Дима подошел к столу, ловко накрыл принесенной скатертью, достал хлеб, еду – домашние пироги, котлеты, огурчики, банку помидор, бутылку чистейшего спирта, 96 %!
– Стаканы у тебя должны быть, посмотри в шкафу, если нет, принесем.
Стаканы, тарелки, нож и ложки действительно были. Все стояло в шкафу. Дима быстро все помыл, расставил – садись.
– Дима, я же спирт никогда не пробовал. Задохнусь!
– Ну так – когда-то же начинать надо! Здесь, в наших магазинах, кроме спирта ничего нет. Ни вин, ни шампанского, даже водки нет, ее москвичи привозят из отпуска как «деликатес», как сувенир подарочный, у нас здесь все на спирту, привыкай. Вот, смотри, как надо. Пьем спирт только чистый, не разводить, на одном дыхании, одним приемом и сразу, без вздоха – запивать. Водой. Обильно. Ну, поехали.
– Давай ты первый, я посмотрю.
– Ну, посмотри – и на одном дыхании, полстакана, как на материке водку. Не выпил, просто влил в себя.
Георгий глубоко вдохнул, выдохнул и почти залпом выпил свою порцию. И сразу – водой, обильно. Не задохнулся, но горло окаменело, вздохнуть долго не мог. Наконец из глаз брызнули слезы, горло как будто оттаяло, размягчилось, он еле-еле коротким вздохом добрался до воздуха – и выдохнул. Потом задышал часто-часто, наконец, с трудом выдавил из себя:
– Ну и ну …
– А что, для первого раза неплохо, высший класс, видать далеко пойдешь!
– Дима, я ведь вообще с выпивкой-то не очень, почти не пью. Меня развезет сейчас, а то и вырвет.
– Ну и что, все мы прошли через это и все мы не пьем. Здесь только «запей», быстро сопьешься, делать-то нечего, одна работа, а она зимой всего шесть часов. Восемнадцать часов свободного времени! Ничего, Юра, освоишься, завтра поедем на Эльгинский, познакомимся с местной интеллигенцией, её хоть немного, но есть. Заглянем на танцы в местном клубе, познакомлю тебя с девицами. Будем жить!
5
Удивительная эта страна – Север. Еще три дня назад трещали – ну ладно, не пятидесяти, но двадцатиградусные морозы. А вот уже и «капель», все тает, ручьи, солнышко. Весна. Двадцать пятого началась, первого закончилась. Началась в мае, закончилась в июне. А еще через неделю и вовсе – тепло, все зазеленело, травка торопится отметиться на земле-планете, все, что должно цвести – зацвело, все, что должно размножаться – размножается. Тянуть некуда и некогда – коротко северное лето, все, что определено природой, должно совершиться. Нет на Севере ни весны, ни осени. Всему этому переходу от тепла к холоду, и от холода до тепла, всему этому переходному периоду природа северная отводит неделю, ну, ладно, в хорошие годы, две. А там – или холод лютый, или жара сорокаградусная. Никаких поблажек всему живому нет, сами приспосабливайтесь!
В апреле Георгия вывели из «подземки» – поручили ремонт и полную подготовку промприборов к промывочному сезону. Промприборов на участке три. Все в зоне золотоносных отвалов, золотосодержащих песков, что выдали «на-гора» зимой. Все три в «зоне». За двойной колючей проволокой.
За месяц нужно подготовить загрузочный бункер, отремонтировать конвейера, бочку-скруббер, электрооборудование, перебрать механизмы – редукторы, ролики, проварить шлюзовое хозяйство, подготовить крепеж резиновых ковриков, да разве все перечислишь! Промприбор – это же настоящая Обогатительная фабрика! С законченным обогатительным циклом! В «головку» поступает золотоносный «песок», а на выходе – стокерный конвейер выбрасывает в отвал «пустую» гальку. А золото – всё золото остаётся на шлюзах. Там его и забирают «съёмщики-сполоскатели». Чистое золото забирают, готовое, девяносто шестой с «копейками» пробы! И только на «аффинажном» заводе доведут его, это золото, до почти абсолютной чистоты, в четыре девятки! После запятой.
Рабочие в бригаде Красноперова опытные, как делать – рас сказывать не надо, дело мастера определить – что на сегодня делать. Рабочие на участке работают десятилетиями, им ничего подсказывать не надо. Все «зэки». Схема простая – утром конвой приводит бригаду на работу, мастер принимает. Принял 55 человек – отмечено в журнале на вахте, вечером – сдал 55 человек. Зона золотоотвалов и промприборов огорожена двумя рядами колючей проволоки, подходить нельзя – стреляют без предупреждения. Через каждые пятьдесят метров – сторожевые вышки, с закрепленным пулеметом и автоматом на шее охранника, всё под контролем. Вне зоны только насосная станция – ее обслуживают вольнонаемные, впрочем, тоже бывшие «зэки».
Георгий умотался за последнее время. Работали сутками. Верхние слои песков золотоотвала уже оттаяли, бульдозер готов послойно подавать пески на конвейер, пожалуйста, обрабатывайте. Днем температура выше нуля, насосы запускать можно, «начинайте золотодобычу, что там у вас еще не готово, где вы раньше-то были»? Начальство шумит, торопит, не понимает начальство, что если случится в цепочке механизмов какой «не приведи господи», сбой, да ещё ночью, да при температуре минус десять, то всю схему и заморозить ведь можно, а там работы побольше будет. Но температура растет стремительно, ежедневно, уже и по ночам порой тепло, да, начинать все же надо.
– Ну что там у тебя, Красноперов, опять мудришь, перестраховываешься, запускай!
Главный инженер зол на Георгия за то, что он его практически «подставил» зимой, когда пришел на шахту. Дело в том, что горные выработки проходились по вечной мерзлоте, устойчивость вмещающих пород хорошая, крепление выработок, а это в основном «костры», – такая деревянная «кладь», в виде «колодца», – устраивались редко, даже реже чем через пятьдесят метров, всех устраивала экономия леса, но выработки «вентиляция» размораживала, начинался «капежь», мерзлота подтаивала, породы-то – речной песок, он же сыпется, если он растает, что будет с выработками? Вот Георгий с первых же дней назначения его горным мастером и занялся креплением «по нормативам». И, как результат, концу месяца – перерасход лесоматериала. Скандал, лишение премии, Георгия на «ковер», он уперся, «по другому работать не буду!». А потом, – Георгий не сдержался, высказал все Главному, да не в кабинете, не один на один – на совещании по технике безопасности. А это не скрыть. Здесь ведь представитель «Госгортехнадзора» участвует! Георгий заявил прямо с трибуны:
– Что это за перерасход пиломатериала, что нам предписывают? Если считать по нормативам, то мы укладываемся, а если по «дутой экономии», за то, что не крепили раньше по нормативам – так это приписки! И премии – за дутую экономию!
Начальник участка Георгия поддержал.
– Сколько можно рисковать, в забое хоть и «зэки», но все же люди!
Главный рассвирепел – «это что же, сопляки, по-вашему я что – хочу людей загубить!» А тут как на грех обвал на соседней шахте, мерзлота подтаяла, два человека погибли, приехала комиссия «Главзолото». Главного «за шиворот», он и сейчас «под следствием». И торопится, надо золотодобычу начинать, там не до «следственных разборок» будет. Вот и шумит на Георгия.
Наконец ремонтные работы закончены, еще смена ушла на настройку и регулировку механизмов – то шлюзы потекли, то бочка-скруббер ползет вверх на роликах, а то и транспортерная лента сползает на сторону. Да и с электрикой, с автоматикой при запуске пришлось повозиться…
