Елена Цымбурская - Притчи-мотиваторы на каждый день для счастья и удачи
– Я думаю, что плохо объяснил, чего хочу. Я хочу…
Мудрец перебил его:
– Ты очень хорошо объяснил, и я сделал для тебя всё, что мог сделать. Если ты не нашёл то, что искал, мне жаль, ничем больше помочь не могу.
Услышав это, землевладелец развернулся и ушёл, разочарованный тем, что не увидел чуда. Мудрец и ученик остались стоять. Когда землевладелец удалился на значительное расстояние, мудрец вернулся к месту, где лежал раненый кролик, взял его в руки, подул и раны кролика исчезли. Ученик остался в недоумении:
– Маэстро, я видел, как ты творишь чудеса, подобные этому, каждый день. Почему ты не захотел продемонстрировать одно из них этому уважаемому человеку? Почему ты делаешь это сейчас, когда он не может увидеть?
– Потому, что он искал не чудо, а спектакль. Я ему показал три чуда, и он их не увидел, – ответил мудрец. – Для того чтобы стать царём, надо вначале побыть принцем. Для того чтобы стать мудрецом, надо вначале побыть учеником, и нельзя просить больших чудес, если не понял и не оценил маленьких, которые тебе дарит жизнь изо дня в день.
Сила сочувствия
В своей книге «Концерт для расстроенных инструментов» автор Хуан Вальехо Нагера рассказывает нам историю о Фаустино, тяжёлом шизофренике, который не выходил из больницы для душевнобольных.
У Фаустино, как и у всех больных, был свой мешочек с «драгоценностями», который он повсюду носил с собой. С той только разницей, что у всех других пациентов мешочки были заполнены кучей мелочей: календариками, остатками пищи, карамельками, бумажками, картинками, а в мешочке драгоценностей Фаустино находились всего две вещи: ручка от зонтика и фотография в рамке. Никто не знал, где Фаустино достал обе эти вещицы. Когда его спрашивали, кто это на фотографии, он лаконично отвечал: «Мать».
Никому не было доподлинно известно, на самом ли деле это портрет его матери или рамкой обрамлено фото другой женщины, верным было лишь то, что Фаустино идентифицировал его как свою мать.
Обычно день Фаустино проходил следующим образом: он шёл в больничный сад, усаживался возле раскидистого дерева у кромки тени и солнечного света и вынимал из своего мешочка с драгоценностями портрет матери. Медленно, внимательно рассматривал его, нежно целовал и осторожно возвращал на место. Потом он доставал ручку от зонтика и начинал рассматривать её на свет, крутил её в руках под разными углами, подставляя под солнечные лучи, с восхищением наблюдая, как они преломляются и как изменяется цвет ручки. Так он проводил всё время до обеда и был полностью счастлив тем, что предавал всего себя без остатка этим двум предметам. Фаустино любил их всей силой своей души и не нуждался ни в чём другом. Это были изумительные отношения: Фаустино и его ручка от зонтика, ручка от зонтика и Фаустино, и всегда фото матери.
Как-то раз в их отделение поместили 15-летнего мальчика Луисито, он был умственно отсталым и не должен был находиться в отделении для тяжёлых душевнобольных, но поступила команда «сверху» и его приняли. Его мать была серьёзно больна и не могла за ним ухаживать, именно поэтому подросток и попал в больницу.
Находясь в отделении, Луисито не переставал плакать, тоскуя по дому и матери. Фаустино, несмотря на свои ограничения, не мог спокойно переносить страдания других. Он стал медленно приближаться к мальчику, пытаясь его успокоить, но Луисито не унимался. В один из таких моментов Фаустино открыл свой мешочек с драгоценностями и показал мальчику свою ручку от зонтика, и вдвоём они стали рассматривать её на свет, любуясь изменениями, происходящими внутри. Они так увлеклись, что под конец Луисито почти взял из рук Фаустино драгоценную ручку, но тут Фаустино опомнился и быстро спрятал ручку в мешочек: у всего есть свои пределы.
Со временем они стали лучшими друзьями и проводили все дни вместе, рассматривая ручку от зонтика в преломлении солнечных лучей.
Потом, похоже, Луисито наскучило это занятие, и их отношения охладились, а вскоре они вообще забыли друг о друге.
Как-то раз родственники Луисито приехали проведать его в больницу и сообщили, что его мать умерла. Они уехали, оставив Луисито один на один со своим горем в отделении для душевнобольных.
Мальчик содрогался от слёз, одна из монашек пыталась его успокоить, но всё было напрасно.
Фаустино, как и в первый раз, осторожно приблизился и спросил, что произошло.
«Он потерял свою мать», – ответила монашка. Фаустино замер, потом подошёл к мальчику, обнял его. Повисло молчание, рвавшее на части воздух. Вдруг Фаустино запустил руку в свой мешочек, вытащил ручку от зонтика и протянул её Луисито, в подарок. Луисито принял подарок и опять разразился слезами. Тогда Фаустино с искажённым болью лицом очень медленно вторично открыл свой мешочек, так же медленно достал и вручил Луисито портрет своей матери…
Часы
Шесть шахтёров работали на большой глубине в шахте, когда раздался взрыв и выход из туннеля завалило. Все в полном отчаянии смотрели друг на друга. Потом стали прикидывать, что они имеют. Мужчины были опытными работниками, и поэтому для них не составило труда подсчитать, сколько времени понадобится их коллегам, чтобы разобрать завал, и на сколько времени хватит воздуха в шахте. Получалось, что при лучшем раскладе кислорода, если они всё сделают правильно, хватит на три часа, от силы на три с половиной. Но смогут ли разобрать завал с той стороны за это время их товарищи? Получится ли у них это до того, как закончится кислород?
Договорились расходовать воздух очень экономно, все погасили свои лампы и опустились на землю. В темноте и неподвижности тяжело вести счёт времени, к тому же только один из них имел часы.
К нему были обращены все вопросы: «который час?», «сколько минут прошло?», «а сейчас?»… Время невыносимо тянулось, растягивалось, и каждые несколько минут, казалось, длились час. А надежда с каждым ответом их товарища с часами всё уменьшалась, пространство становилось напряжённым.
Начальник смены понял, что если так пойдёт и дальше, то страх заставит их дышать глубже и чаще, и так их шансы выжить уменьшатся. Он приказал тому, кто имел часы, чтобы только тот контролировал течение времени. Никто больше не задаёт вопросов, владелец часов каждые тридцать минут информирует товарищей.
Выполняя приказ, шахтёр контролировал время и, когда прошли первые полчаса, сказал: «Прошло полчаса». Все остальные шахтёры стали тихо переговариваться по этому поводу, в воздухе чувствовалось беспокойство. Владелец часов понял, что с каждым последующим объявлением времени его товарищи будут думать, что их последняя минута приближается. Поэтому он решил потянуть время их жизни, они не заслуживали таких мук. И в следующий раз он проинформировал шахтёров о том, что прошли следующие полчаса, когда на самом деле прошло сорок пять минут. У его товарищей не было возможности перепроверить информацию, но они даже не подозревали, что их обманывают.
Окрылённый успехом владелец часов объявил о истечении следующих тридцати минут только через час. И другие пятеро поверили опять. Таким образом, запертые в туннеле посчитали, что после завала провели в туннеле полтора часа, и подумали, как всё-таки медленно тянется время. Реально же они провели в завале два часа пятнадцать минут. Хозяин часов продолжал чётко информировать товарищей об истечении последующих тридцати минут, когда на самом деле проходил час. Группа спасения в это время делала всё возможное, чтобы скорее разобрать завал и добраться до шахтёров. Они прекрасно понимали, что дорога каждая минута и что вряд ли они успеют дойти до конца за четыре часа. Они дошли до шахтёров за четыре с половиной часа. Пятеро из шести были живы. Только один погиб от удушья – тот, у которого были часы. Такова сила наших мыслей и нашей веры.
Посмотрим, что покажет время
Один китайский крестьянин прожил всю жизнь в трудах, добра не нажил, но обрел мудрость. Он обрабатывал землю вместе со своим сыном с утра до ночи. Как-то раз сын сказал отцу:
– Отец, у нас несчастье, наша лошадь ушла.
– Почему ты называешь это несчастьем? – спросил отец. – Посмотрим, что покажет время.
Через несколько дней лошадь вернулась и привела за собой коня.
– Отец, какое счастье! Наша лошадь вернулась и в придачу привела с собой коня.
– Почему ты называешь это счастьем? – спросил отец, – Посмотрим, что покажет время.
Через какое-то время юноша захотел оседлать коня. Конь, не привыкший носить на себе всадника, поднялся на дыбы и сбросил седока. Юноша сломал ногу.
– Отец, какое несчастье! Я сломал ногу.
– Почему ты называешь это несчастьем? – невозмутимо спросил отец. – Посмотрим, что покажет время.
Юноша не разделял философии отца, а потому вежливо промолчал и поскакал на одной ноге к кровати.
Спустя несколько дней в посёлок приехали гонцы императора с приказом забрать всех дееспособных молодых людей на войну. Пришли они и в дом к старому крестьянину, увидели, что его сын не может передвигаться, и покинули дом.
