Собрание сочинений. Том 8. 2013–2015 - Юрий Михайлович Поляков
Грустный получился роман…
Михаил Голубков
«Лихие девяностые» как эпоха перемен
В романе Ю. Полякова «Любовь в эпоху перемен» действие разворачивается в двух временных пластах – в современности и в 1990-х. Гена Скорятин, главный редактор еженедельника «Мир и мы», вспоминает времена своей молодости, которые пришлись как раз на период перестройки в СССР. Этот персонаж тоже в полной мере может быть назван представителем поколения П, описанного Виктором Пелевиным, хотя в отличие от других главных героев книг о 90-х неудачником и изгоем его назвать очень трудно. Он вполне смог приспособиться к изменившимся обстоятельствам и сделать карьеру. Другой вопрос – какой ценой ему все это досталось.
…По мнению автора, журналисты не меньше политиков виноваты в развале страны. Гена Скорятин не сторонний наблюдатель и жертва эпохи, автор не снимает с него ответственности за все произошедшее в 1991 году, а подчеркивает его деятельное участие в глобальном разрушении: «Память о том, что сам он по молодости поучаствовал в сотворении нынешнего несуразного мира, жила в его душе подобно давнему постыдному, но незабываемо яркому блуду. Скорятин вместе с Мариной, семилетним Борькой и трехлетней Викой стоял в 1991-м в живом кольце, заслоняя Белый дом, прижимая к груди бутылку с вонючим “коктейлем Молотова” и готовясь к подвигу, но танки не приехали». Ю. Поляков стремится еще раз подчеркнуть, что вина за все произошедшее лежит не только на власти разного рода и уровня, но и на простых людях, вышедших (или не вышедших) к баррикадам у Белого дома. Писатель демонстрирует, что сам Гена Скорятин пришел к власти над еженедельником не совсем честным, но вполне типичным для эпохи 1990-х способом: он «подставил» (жаргон воровской среды вошел в литературный язык тоже в 90-е) своего предшественника и занял его место. Правда, совершенный поступок возвращается герою бумерангом в финале романа.
В романе «Любовь в эпоху перемен» создается трагикомический, отчасти сатирический образ эпохи перестройки и гласности. Например, автор иронически замечает, что в 1991 году складывалось впечатление, будто в Москве проходит Всемирный фестиваль буйнопомешанных, где все вокруг публично в чем-то каялись (особенно врачи – в карательной медицине)… Писатель остроумно замечает, как в среде интеллигенции воздушно-капельным путем постепенно распространяется некий вирус, который можно описать тремя словами «Так жить нельзя». Причем никому не понятно, почему нельзя и как именно можно, но именно такое активно выражаемое недовольство страной становится признаком принадлежности к высшему сословию: «Попав в семью Ласских, Гена не только укрепился в презрении к совку, но и усвоил улыбчивое снисхождение к этой стране, сразу выдающее в человеке врожденную интеллигентность». Не раз Поляков высказывается о «наоборотниках», которые пришли переделывать страну, считая, что нужно просто все повернуть на 180 градусов и всем сразу станет хорошо жить. Увы, опыт всей страны подсказывает, что такая система действительно не сработала.
Писатель выводит особую категорию людей, зародившуюся в этот период и процветающую до сих пор – «гоп-стоп менеджеры», образующие особый класс – «паразитариев» (от слова «пролетарий», естественно). Это люди, которые ничего не могут создать сами, а лишь контролируют финансовые потоки и получают деньги за работу других людей.
Изображая редакцию газеты «Мир и мы», писатель подчеркивает: раньше люди буквально заваливали ее письмами, жаловались, просили помощи, сыпали идеями по переустройству мира и добыче «всеобщего счастья». И пусть эти идеи были нередко совсем безумными, но у людей еще была вера в то, что все можно изменить своими силами, а на журналистов смотрели как на богов. Теперь же, как грустно отмечает главный редактор Геннадий Скорятин, народ перестал писать, потому что потерял последнюю веру во что-либо: «А после 1991-го люди сникли, разуверились, отупели, выживая, и не стало проектов скорейшего процветания, безумных идей блаженной справедливости, замысловатых подпольных изобретений. Ничего не стало. Слишком жестоким оказалось разочарование. Даже жалуются теперь в газету редко: не верят, что помогут. Несправедливость стала образом жизни».
Е. Жуйкова
Модифицированный Гена
…Роман «Любовь в эпоху перемен», по сути, – горькая исповедь всей нашей перестроечной эпохи, доверенная бесшабашному журналисту, легко изменяющему своей жене, легко предающему своих газетных начальников, легко меняющему взгляды согласно изменениям самой эпохи… Спасает роман щедрая и занимательная ирония. Недаром академик Николай Скатов назвал свою статью «О творчестве Юрия Полякова, или О спасительности иронии». С иронией легче пережить тяжелые годины, она спасает от уныния и пораженчества. Но сквозь занимательную иронию читатель приходит и к пониманию всей мерзости нынешней коррупционной власти в России, безнравственности людей, которых Поляков, обладая даром афористичности, называет «наоборотниками». Пожалуй, нет сейчас ни одного такого писателя, который так естественно раскрывает тайну человеческой души и при этом соединяет интимную, психологическую жизнь героя с острой социальной критикой.
Поляков и впрямь не сопереживает, а переживает лично все, что видит в своем герое. Это всегда не просто герой, а его альтер эго, хотя при этом часто является явно отрицательным персонажем. Вот потому многие критики его и недолюбливают, принимая все описанные пороки героя романа всерьез и перенося их на самого автора. В каком-то смысле это похоже на прозу Лимонова, которого всерьез клеймят за пороки его литературных героев. К тому же роман «Любовь в эпоху перемен», как и все остальные книги Полякова, насыщен публицистикой, и ты не знаешь порой, к кому относятся эти острые социальные высказывания: к герою романа или к самому автору.
…Впрочем, вкрапления подобных социальных выводов в художественный текст делают эти выводы еще убедительней. Читатель с ужасом понимает, в какой атмосфере тотальной коррупции и бездуховности он сегодня живет. И чем жить ему? Разве что любовными отношениями? Так из социального публициста писатель превращается в тонкого психолога, а затем оборачивается иронистом, подсмеивающимся и над самим собой, и над своей жизнью, и над своими героями. Недаром его друг, критик Владимир Куницын, тонко подметил: «Если идти вслед за героями Полякова, выйдешь на бунинские темные аллеи».
…Действие романа происходит в 1988 году и в наше время, в 2013 году, когда писался текст. На наших глазах герои стареют и за редким исключением становятся продажными конформистами. От юного борца за правду Геннадия Скорятина к концу романа не остается ничего светлого, он весь погряз во лжи, этот главный редактор либерального еженедельника «Мир и мы», управляемого криминальным собственником из-за рубежа.
…«Такого о перестройке я еще не читал», – признался
