Месяц на море - Наталия Миронина
Гитарист Слава тронул струны, кашлянул, и репетиция началась.
* * *
– Природа не дура, знает, когда подгадить… – сказал про себя Вениамин, глядя перед собой. Переднее стекло его машины заливала вода, с мягким стуком на крышу машины падали каштаны младенческого возраста. Вениамин сначала хотел перепарковать машину, но потом передумал. «Господи, да какая теперь разница, тут каштаны, там акация – будет все в стручках…» – подумал он и посмотрел на часы. До концерта оставалось два часа. Из проблем его волновал проливной дождь, внезапно опоздавший помощник, неполадки с музыкальной аппаратурой, которую перевезли из отеля в летний театр. «Счастье, что у нашего театра есть крыша. Да, навесная, крайние ряды все равно мокнут, сидят под зонтами, но не так, как в Туапсе. Там просто жесть – в дождливую погоду вообще ничего нельзя проводить, ни одного мероприятия», – размышлял он. В разгар его раздумий за стеклом мелькнула тень, и кто-то постучал в стекло.
– Я уж думал, что вы не поедете! – фыркнул он.
Архипова широко раскрыла глаза:
– А почему это вы так думали?
– Ну, время.
– Я пришла на пять минут позже условленного срока, – сказала Архипова.
– Ой, ну ладно, давайте не будем мелочиться, – поморщился Вениамин, – и так…
– Проблемы? Боитесь, что зрителей не будет?
– Зрители будут, а куда им еще деться в такую погоду. А тут хоть весело. Волнуюсь за помощника – он у меня еще и конферансье, и рабочий сцены. Я, конечно, справлюсь, но это все равно нервы. Мало ли, что там по ходу мероприятия случится. Ну и вообще…
– У вас синдром поездки. Знаете, это когда чемоданы собраны, ты на выходе, а в голове вдруг мысль: а не остаться ли дома? Тревога, что ли, какая… Ничего, пройдет. А потом, помните, что на курорте люди любому развлечению рады будут. Даже если у вас свет погаснет и музыка вырубится – все только удивятся… И еще завтра будут рассказывать друг другу о происшествии.
– А начальство? Оно не будет так благосклонно.
– Я вас умоляю, – рассмеялась Архипова, – ну что вам сделает начальство?! Вы что – молодой, энергичный человек – работу себе не найдете?! Найдете, и еще лучше! Так что прекратите волноваться, прекратите себя настраивать на минорный лад. Смотрите на меня! Я никогда не выступала. Только на заседаниях кафедры и на научных конференциях. И ничего, весела и спокойна.
– Вам легко говорить…
– Опять, – рассмеялась Архипова, но тут же спохватилась: – Я хочу с вами договориться. Я останусь в этой самой гримерной до самого своего выхода. Я не хочу смотреть в зал, не хочу слушать других участников. Понимаете, я боюсь смалодушничать. Я хочу выйти и спеть, словно это только мой концерт, словно это только я выступаю.
– Хорошо, – пожал плечами Вениамин, – делайте как хотите, только не опоздайте на сцену.
– Но меня же позовут?
– Да, помощник. Или я.
– А какая по очереди я?
– У нас одно отделение. Я вас поставил в самый конец.
– Почему это? – обиделась Архипова.
Вениамин с удивлением глянул на нее:
– Вы в курсе, что самые почетные участники выступают в конце?
– Ах, я забыла, действительно. Вы мне просто такой аванс даете, а вдруг…
– Слушайте, только что вы мне говорили, что «вдруг» – это полная ерунда и думать об этом не надо. Говорили?
– Говорила, – кивнула Архипова.
– Вот, так и настраивайтесь.
Летний театр уже был заполнен. Самые сообразительные заняли места заранее, поскольку дождливый день шансов не оставлял. Люди сидели, переговаривались, прислушивались к шуму, с которым дождь колотил по огромному навесу.
– Да уж, здесь будет весь город, – проговорила Архипова.
– Не вздумайте сбежать, – пригрозил Вениамин.
Александра расхохоталась.
– Да, и еще. Там, за кулисами, не очень много гримерок, но так вышло, что вы будете она.
– Это вы позаботились.
Вениамин загадочно улыбнулся, как бы не отрицая, но и не подтверждая. На самом деле одна из участниц попросилась быть в гримерке со своей подругой, а еще две отказались от них. Они сказали, что придут прямо к выступлению уже в образе. Поэтому Архипова вполне могла остаться одна. Но Вениамину хотелось, чтобы Александра думала, что он влиятелен и заботится о ней особенным образом.
Гримерная представляла собой комнатенку, продуваемую всеми ветрами – щели были везде. Но было чисто, белые стены пахли штукатуркой. Архипова вдруг опять вспомнила свой отдых с дочерью. Тогда этот запах тоже сопровождал ее. «Да, конечно, в домике татик, бабушки, пахло так!» – мелькнуло у нее в голове. Как назло, тут же в памяти всплыл Колесников и эта его выходка с опозданием в гости.
«Человек вызывает только неловкость. И я не пойму: то ли за саму себя стыдно, то ли за него, то ли за обоих нас стыдно! Вот же наказание, а не человек!» – поморщилась она. Чтобы как-то отвлечься, она вытащила из сумки салфетки и протерла стул, стол и вешалку. На нее она повесила платье в целлофановом чехле и мешочек с обувью. Новые туфли она не стала покупать, уже было некогда и неохота, а решила надеть босоножки, купленные в день бегства от Колесникова. Босоножки были дешевыми, но имели маленький каблучок и выглядели изящно.
Потом Архипова достала зеркало, накрасила глаза, подрумянила щеки и напудрила нос. Она еще вчера в Интернете прочитала, что самое главное в театральном гриме – это скрыть лоснящиеся нос и подбородок. Они предательски сверкают в лучах софитов. Пока она это делала, раздались звуки музыки. Архипова прислушалась – со сцены звучали частушки. «О, самая пора одеться, а потом буду сидеть и ждать своей очереди. А очередь в самом конце. Пропасть свободного времени, буду отдыхать».
Когда Архипова уже сидела полностью одетая и слушала исполняемую кем-то песню Аллегровой про угонщицу, в дверь постучали.
– Кто там? – спросила она.
– Свои, – раздался голос Вениамина.
– Ну, если свои… – ответила Архипова, открывая дверь.
Вениамин вошел и остолбенел:
– Это вы?!
– Нет, композитор Мусоргский на известном портрете…
– Господи, да вы звезда…
– О, как говорил Жванецкий, «вы еще не слышали нашего звучания»…
– А вы можете только рот раскрывать, а они вас будут изучать… В этом платье вы просто бомба.
– Спасибо, но я бы предпочла, чтобы вы сказали, что я элегантна.
Вениамин махнул рукой, мол, что вы понимаете.
– Так, за вами зайдут за пять минут до вашего выхода. До сцены идти две минуты. Потом вас объявляют, потом проигрыш группы, и вы – на сцене.
– Я поняла, а когда это будет?
Вениамин посмотрел на часы:
– Так, песня про зайцев. Кстати, абсолютный хит, подпевает весь зал, будете иметь
