Стеклянный занавес - Мария Ивановна Арбатова
– Я открыла все карты, чтобы в передаче не было фальши. Это не было запланировано, но доктор наук Лепёшкина, которая должна была быть героиней… не смогла приехать. – Валя заглянула в сценарий. – И первый вопрос: почему в телеэфире ровно десять лет тому назад прозвучала роковая фраза «В СССР секса нет»?
Денис откашлялся, глотнул воды и чуточку агрессивно сказал:
– Начну с того, что я не сексолог, а историк. Моя работа – достоверность фактов, а вовсе не их оценка.
«Боится аудитории», – подумала Валя и стала ему помогать, как Слава Зайцев помогал ей на первой передаче:
– Конечно, всех интересуют исторические факты, ведь российский национальный характер ориентирован на стыдливость, застенчивость, сдержанные лики икон, скромные краски пейзажей…
Катя написала это в сценарии, но про себя Валя усмехнулась, ведь она больше других видела в деревне и в городке, как «стыдливые застенчивые бабы» матерят и мутузят друг друга не то что за мужика, а просто за место в очереди за хлебом.
– Вовсе нет, славяне, как все древние народы, проводили языческие ритуалы, посвящённые плодородию земли, – голос Дениса мгновенно окреп и забронзовел в преподавательской интонации. – Эти ритуалы сохранялись вплоть до конца девятнадцатого века, а позже упростились – пары только катались по полю, имитируя половой акт…
– А что с ночью на Ивана Купалу? – спросила Валя по сценарию.
– На любовных игрищах, включая купальские, практиковался промискуитет. Засидевшиеся в девках и бесприданницы могли в эту ночь без осуждения односельчанами зачать от выбранного партнёра, даже женатого. К тому же зачатие на Ивана Купалу обещало ребёнку счастливую судьбу.
Валя догадалась, что означает слово «промискуитет», хотела задать дополнительный вопрос, но сидящий сзади Вики, Вилены Васильевны и Насти бородатый мужик в толстовке заорал:
– Не клевещите на русский народ! Россия жила в чистоте!
– В мою компетенцию входят только исторические факты, – надменно ответил Денис. – Любовные игрища славян с ужасом и осуждением описаны игуменом Памфилом и Нестором Летописцем в «Повести временных лет». Их подтверждают архаические пласты русских сказок и других объектов устного народного творчества. Исследователь фольклора Афанасьев составил сборник народных историй эротического содержания «Русские заветные сказки». Но если у вас есть более солидные источники, с радостью послушаю вас на научной конференции.
– Что же стало с сексуальными ритуалами после крещения Руси огнём и мечом? – спросила Валя по сценарию, хотя помнила из школьной программы только фразу «огнём и мечом».
– Христианство понадобилось для объединения страны, для защиты от набегов с востока, для статуса члена международных европейских союзов. Ведь с язычниками не торговали и не заключали династических браков. Крещение далось непросто, особенно сопротивлялись Муром, Ростов и Ярославль, а в Новгороде оно вылилось в массовое вооружённое столкновение! – Денис сел на своего конька и перестал делать паузы.
– Народ не желал отказываться от язычества? – едва успела вставить Валя.
– Он и не отказался. Подменяя языческие праздники христианскими, церковь создала феномен народной культуры, называемый двоеверием. Посчитайте, сколько народу отмечает главный христианский праздник Пасху и сколько отмечает главный языческий праздник Новый год? Дед Мороз – персонаж славянского фольклора и персонификация природной языческой стихии!
– Двоеверие – это как моя деревенская бабушка молилась богу за здоровье домового? – попыталась Валя разбавить его слишком сухой текст. – Говорила, раз бог всех создал, то создал и леших с русалками.
– Именно так, – согласился Денис.
– Как после крещения Руси изменилась сексуальная жизнь? – Вале казалось, что Денис слишком академичен и передача проваливается.
– Для мужской верхушки изменилась только тем, что пришлось венчаться, но богатые мужчины имели гаремы и до крещения, и после него. А женщины как были бесправны, так и остались… Девочек отдавали замуж с двенадцати лет, и первая брачная ночь была для них тяжелейшей психологической и физической травмой. Потому в крестьянстве практиковались отношения между зятем и тёщей. Матери предлагали себя, чтоб сохранить дочерей живыми, пока не подрастут.
– Кошмар! – Валя впервые об этом слышала.
– Параллельно существовало «снохачество», когда папаша-самодур отсылал сына на работу в город и склонял к сожительству невестку подкупом и избиениями, – добавил Денис.
– Да он всё врёт! – снова заорал мужик в толстовке из-за спины Вилены Васильевны.
Вилена Васильевна не по годам шустро обернулась к нему слышащим ухом и громко предупредила:
– Заткнись, дурень, не то палкой врежу!
В зале заржали.
– Что вы его слушаете? Это не историк, а её хахаль заместо Горяева! – снова заорал мужик в толстовке. – Настоящих историков в телевизор не пускают!
Валя с ужасом поняла, что Денис сейчас встанет и пойдёт бить ему морду, не отстегнув петличку микрофона, а провод потянется за ним…
Но его опередила Вилена Васильевна, резко обернувшись и врезав мужику палкой по голове. Валя перепугалась, рядом с Виленой сидела беременная Вика, но ринувшегося на Вилену мужика сзади схватили два парня, а сбоку уже бежали охранники.
Выволакиваемый из студии мужик успел прокричать:
– Никакой он не историк! А ведьму с палкой в тюрьму посажу!
– В тюрьму он меня посадит? – хрипло расхохоталась Вилена Васильевна на всю студию. – Да я в тюрьме охранницей служила, когда ты ещё в пелёнки ссался!
Вика зааплодировала, за ней весь зал, и Вилена зарделась победным румянцем. А Валя поняла, что Вилена всё-таки слышит всё, что ей надо, и не поняла, как довести передачу до конца. На Денисе не было лица.
– Водички? Чаю, кофе? – заботливо подбежала Катя.
– Нет, спасибо, – отмахнулся он. – Ну и контингент у вас!
– У нас не контингент, а народ, – напомнила Валя, – и он имеет право на своё мнение.
– Да какой это народ? Я вижу народ, когда езжу в фольклорные экспедиции! – запротестовал Денис. – А это не народ, а невежда, начитавшийся макулатуры.
– А ещё в России было право первой ночи! – вернула его к съёмке Валя.
– Право первой ночи – примета феодализма по всему миру, – уточнил Денис. – В летописях сохранились свидетельства о замене княгиней Ольгой «княжьего права» чёрной куной – денежной мерой того времени. Эта пошлина за невесту называлась «выводной куницей».
Валя заглянула в сценарий и спросила:
– То есть, запретив язычество, церковь ограничила сексуальную свободу?
– Церковь того времени лютовала, запрещала женщинам «возводить брови и краситися, дабы не прельстити человекы во погыбель сласти телесныя», – подтвердил Денис. – Посты и постные дни почти не оставляли времени на «безгрешную» половую жизнь. Греховным считалось всё, что не вело к зачатию, ограничивались позы, запрещались поцелуи тела. Каяться требовалось даже за эротические сны.
– То есть православие вытаптывало сексуальность? – спросила Валя уже не по сценарию.
– Таков был запрос времени. «Чистая женщина», в понимании тогдашней церкви, должна была испытывать отвращение
