Любите ли вы САГАН?.. - Софи Делассен

изображения. С другой стороны, она имеет право протестовать против использования ее личности, если установлено, что ее высокому имиджу нанесен ущерб в условиях, не позволяющих более компании «Каналь+» ссылаться на свободу слова. Однако в сознании телезрителей не должна создаваться никакая ассоциация между личностью Франсуазы Саган, всемирно известной писательницы, и этой марионеткой, которая передает ее внешнее сходство, ее поведение и даже манеру говорить. Из этого следует, что вопреки всем преувеличениям, деформациям и неэстетичному виду марионетки компания «Каналь+» не является виновной в использовании личности Франсуазы Саган в корыстных целях». В заключение, учитывая моральный ущерб, нанесенный имиджу и личности, романистка получила лишь 90 тысяч франков «за то, что ее имя было использовано в названии передачи, которая, хотя и называется юмористической, дает о ней превратное представление». Таким образом, Франсуазе Саган пришлось смириться с поражением.

Находясь под глубоким впечатлением от недавнего процесса, крайне подавленная кончиной своих родных и близких, обреченная на девять месяцев неподвижности из-за перелома шейки бедра, Франсуаза Саган погрузилась в писательское творчество. И что парадоксально — она чувствовала желание заставить людей смеяться. Роман «Окольные пути», который выпустило издательство «Жюльяр» 25 апреля 1991 года, явился последней книгой военной трилогии после произведений «И переполнилась чаша» и «Рыбья кровь». Пожалуй, это самый смешной в ее творчестве роман, несмотря на то что финал его трагичен.

Это история четырех развеселых персонажей: Дианы Лессинг, Лоика Лермита, Люса Адера и Брюно Делора. Во время войны, когда французы потерпели поражение, эти парижане, парижане до мозга костей — миллиардерша, дипломат-гомосексуалист, супруга банкира, не пропускающего ни одной юбки, и жиголо с дурными манерами, — поспешно покидают Париж на роскошном автомобиле от Шенара и Волкера. Но очень скоро их водитель погибает, и им приходится оставить шикарную машину на обочине дороги. Читатель находит героев в доме у одного крестьянина. Жизнь в деревне кажется им верхом экзотики. Крестьянин, молодой парень, довольно симпатичный, живет со своей матерью, женщиной с несговорчивым нравом, которая вскоре получает прозвище Мемлинг. В глубине дома скрывается беззубый дед, говорящий «здраву» вместо «здравствуйте». Но после косых взглядов и различных стычек эти люди, представляющие парижский бомонд, в конце концов привыкнут и полюбят деревенское окружение. Миллиардерша станет подружкой Мемлинг, а супруга банкира попадет в объятия крепкого крестьянина…

Однако Франсуаза Саган настолько была неудовлетворена этим романом, что даже сомневалась, стоит ли его публиковать. «Потребовались усилия моей подруги Флоранс Мальро, потом Кристиана Буржуа и Элизабет Жиль, литературного директора издательства «Жюльяр», которые убедили меня опубликовать, а не уничтожать рукопись».

Пресса оценила этот роман с некоторой небрежностью, Франсуаза Жиру на страницах газеты «Журналь де Пари» писала: «Нужно воспринимать эту книгу такой, какая она есть: это ироничный, развлекательный, бьющий прямо в цель роман, направленный против высших слоев парижского общества, очень своеобразного народа, живущего у берегов Сены, существующего уже давно, но, однако, имеющего тенденцию к деградации». Рено Матиньон отмечал в колонках «Фигаро»: «Саган не дает себе труда узнать, к чему пришла эта разноликая обеспеченная компания: то здесь, то там ее перо замедляет ход, она, словно меланхоличный психолог, заставляет скрипеть его, как в застойные времена той трагикомической эпопеи. То же самое происходит и с ее стилем: она не заботится ни об эффектах, ни о хороших и изящных манерах; книгу надо читать в ее романтической длительности; у Саган такое же чувство времени, как у других чувство языка». «Великая книга? — вопрошал Жером Гарсэн из «Эвен-ман дю жёди». — Нет, — отвечал он, — это лишь искорка, гамма, сыгранная на пианино в траве, пенистость молодого сидра, немного солнца в изгнании». Роман «Окольные пути» имел очень сдержанный успех. В октябре ему удалось промелькнуть среди самых продаваемых книг, однако он так и не достиг рейтинга романов «Оница» («Onitsha») Жан-Мари Ле Клезио, «Любовник из северного Китая» Маргерит Дюрас и «История бродячего еврея» Жана д’Ормессона.

Следующая авантюра оказалась менее занятной. Саган вновь была втянута в темное дело с наркотиками, словно актриса детективного фильма, от роли в котором она бы охотно отказалась. 17 сентября 1992 года сотрудники 1-й полицейской дивизии узнали о продаже крупной партии наркотиков в квартире на бульваре Дидро в XII округе. В ходе прослушивания телефонных переговоров выяснилось, что жильцы были связаны с неким С., который жил у В. в Сен-Манде. Список телефонных переговоров С., который проводил свои сделки на кодированном языке, позволил выявить его многочисленных клиентов и доказать, что это представители писательского мира, средств массовой информации, любители ночной жизни Парижа, — люди, имеющие репутацию очень состоятельных. 24 ноября С. и его подруга были арестованы. Они торговали такими наркотиками, как кокаин, экстази, ЛСД. Среди потребителей оказался сотрудник телеканала «Каналь+», который объяснил, что неоднократно встречал С. на вечере, организованном телеканалом по поводу выхода какой-то передачи. Ассистент продюсера также подтвердил, что видел этого человека на праздниках телеканала и в ночных кафе «Ньелс» и «Шахерезад». Он подозревался в покупке кокаина для своего начальника.

В конце концов следствие вышло на некоего Д., человека, который утверждал, что покупал кокаин для Франсуазы Саган, которую знает уже почти сорок лет. Романистку допросили у нее дома 26 ноября 1992 года. Обвиняемый С. заявил: «Я знаю Д. уже два года. За это время я ему продавал кокаин, возможно, раз двадцать. Чаще всего по пять граммов. Я думаю, он делился с Франсуазой Саган». Романистка протестовала, заявляя, что пользовалась кокаином лишь «чуть-чуть и всегда одна». Тем не менее ее вина была установлена. Ее подозревали в потреблении наркотиков и в том, что она помогала их приобретать другим. Приговор был суровым еще и потому, что это преступление рассматривалось как рецидив. К тому же Франсуаза Саган заняла поистине жалкую позицию. «Оценивая проступок, на этот раз квалифицированный как случай меньшей тяжести, — отмечает прокурор республики, — необходимо принять во внимание позицию, занятую обвиняемой во время следствия.

Она не только не признала свои ошибки и не заплатила штраф, но и многократно выступала через прессу против судей и следствия. Вот почему в ее случае исключительное освещение дела в средствах массовой информации не сможет смягчить приговора».

* * *

28 ноября 1992 года Франсуазу Саган действительно обвинили в нарушении законодательства о наркотиках. Дело вела мадам Сабина Фулон, старший следователь парижского суда. Романистка не спешила делать заявление, она предоставила слово мэтру Жан-Клоду Зильберштейну. «Решение о вынесении данного обвинения, очевидно, было принято следственным судьей, — сказал он, — в большей степени по необходимости, касающейся всего процесса следствия, которое обязывает его пролить свет на всякое дело, нежели желание персонально обидеть