Противоположности - Дарьяна Кадет
Николь цепляется за него взглядом. Его глаза полны жизни, а из её глаз, словно наоборот, её высасывают. Они тухнут и покрываются сухой плёночкой. На мгновение её веки прикрылись, хватаясь за надежду дурного сна, но, открывшись снова, сталкиваются с правдой в лоб. Она затаила дыхание, в груди всё сжалось, и кислород просто не проходит. Не очищает клеточки крови. И Николь медленно травится.
Может, всё же показалось? Есть ли смысл ещё надеяться? Но так упрямо пытается переубедить упрямую себя.
— Поприветствуем нашего победителя — Нэйтен! — прогремел голос в микрофон.
И всё же не показалось.
Мужчина в солнечных очках, с ещё не сильно выпирающим, но у же заметным пузом с натянутой на него рубашкой с изображением американских купюр — как символично — и лакированных туфлях вышел на сцену. По его важному виду можно судить, что он один из организаторов. Сверкнувший золотой зуб во время его улыбки подтверждает догадку. Как-то весь его вид, повадки и манерность говорили о нелегальном образе жизни. И Нэйтен стал частью этого всего. Он сделал свой выбор.
Тёрнер Николь смотрела, как мужчина с золотым зубом хлопал его по спине, жал руку и всячески делал комплименты, громко твердя в микрофон, но она уже ничего не слышала. Все звуки разом стихли, оставляя наедине с единственным, каким-то скулежом изнутри. Что же, для неё всё ясно. Она всё поняла.
Внезапно глаза Нэйта пробежались по толпе и остановились на одной точке. На той, чей взгляд не блистал. На той, кто не приветствовала его овациями. Во взгляде Николь не было злости или ярости, в них застыло… разочарование. Такое же пустое, как и окатившая поруха провала. Именно сейчас, в данный момент, он прознал, как мгновенная победа сменяется поражением. Он проиграл. Разбился об стену, что она снова начала возводить вокруг себя.
Тёрнер развернулась и начала пробиваться через толпу к выходу. Ей срочно нужен свежий воздух. Выдохнуть в мороз щемящее чувство в сердце. Холод обвился вокруг разгорячённого тела, пронизывая насквозь. Снежинки часто хрустели под подошвами. Сердце стучало в такт каждого шага, и каждый стук сопровождал неприятным жжением, словно там всё пылает и хочет проесть грудную клетку насквозь. Резкая боль в голове отдала в виски. Упасть бы сейчас и сравняться с грязью, чтобы просто забыли об её существовании. Просто невыносимо больно.
Она же поверила… опять.
Она же доверилась… снова.
— Николь! — его голос резанул по новообразовавшейся ране. И новая порция боли сковала тело. Не произноси её имя, Нэйтен. Не сейчас. — Я всё объясню!
Николь остановилась и медленно развернулась:
— Мне не нужно объяснений. Слава богу, хоть мои глаза не лгут мне, — ядовито выплюнула она, чувствуя, как переносица начала болеть, постоянно находясь в напряжении. Но это такая фигня по сравнению с тем, что творится внутри. — Ты же обещал мен! Я тебе поверила!
— Пожалуйста, выслушай меня, — Нэйтен хватается за её ладонь. Его пальцы ледяные, и сам он раздет, но кажется, плевать хотел на возможность подхватить пневмонию. Что его поистине пугало, так как его девочка отдаляется со скоростью света от него. Опять. Опять он оплошал.
— Не трогай меня, — вырвав руку, Николь отошла на пару шагов, удерживая дистанцию. — Почему, Нэйтен? Вот просто объясни мне, почему, всегда, когда я начинаю тебе снова доверять, ты мне лжёшь? Почему, когда я верю тебе, ты меня обманываешь? Каждый раз, Нэйтен. Это происходит каждый раз! Почему?! — он чувствует всю горечь, с которой срывались вопросы с её дрожащих губ. — Ты же обещал мне. А я, дура, снова поверила.
— Я знаю, что идиот, но…
— Это прекрасно, что хоть это ты осознаёшь, — её губы искривились в злобной усмешке. Николь тяжело выдыхает, и густой горячий пар растворился в холодном воздухе. — Очень жаль то, что тебя не волнует ничего, кроме себя самого. Ты действительно знаешь меня и при этом делаешь всё, чтобы я не хотела тебя знать.
— Николь, пожалуйста, — хрипит Нэйтен, пытаясь приблизиться, но она снова отступает. Она боится обжечься об его холодность. Он замолкает в немом отчаянии.
— Нет, Нэйтен, не приближайся. Только не сейчас, — голос Тёрнер дрогнул, и он видит, как слёзы блеснули в уголках глаз. Маленькие кристалики скопились, но она быстро смахнула их, словно ничего не было. — И ладно, раз уж я до тебя ничего донести не могу, подумал бы хотя бы о матери.
Её слезы — это его наказание. Наказание за победу и утеху личной гордости. Мимолётное счастье, что испытал он в тот момент победы нокаутом, сгорело в её боли, что он вновь причинил. Он хочет всё объяснить, но объяснений нет.
— Ты сделал свой выбор, Нэйтен, — подняла она на него свои опустошённые глаза. Её душу вновь вывернули наизнанку и истоптали. Нанесли новые раны, так и не позволив зажить старым. Она вся изранена и потрёпана. Тонкие плети правды нанесли свои удары, оставляя кровяные подтёки. — А я вот в своём ошиблась.
Надежда сгорела. Вера растворилась. А девичье сердце отмерло в эту ночь. Сегодня было всё в последний раз. Последний его растерянный виноватый взгляд. Последний раз, когда она хотела его видеть. Последний удар, что он нанёс не на ринге, а по сердцу. Последняя попытка осознать, что любит. Последний раз, когда она открылась ему. И ей жаль. Очень жаль.
— Пожалуйста, мартышка, давай поговорим, — цепляется он за последние лучи надежды, но Николь захлопнула створки. Её свет был утерян. И он дрожит от этого осознания, как сопляк, даже не способный подобрать слова. Он готов упасть перед ней на колени, лишь бы простила. Он виноват, но просит, чтобы Николь не была так жестока. Он не сможет без неё. Без её нежности. Без её страсти. И самой прекрасной улыбки, от которой ликовало сердце. Но Николь всё отрезает, слабо покачивая отрицательно головой.
— Нет. С меня хватит. Поздравляю тебя с победой, наверно, ты её заслужил, и это того стоило.
Её силуэт затерялся
