Проклятая весна - Эш Дэвидсон
– Рич?
Он опустил голову. Из глубины его груди вырвался всхлип. Она видела его плачущим только один раз: в больнице на Пасху. Гравий до странного громко скрипнул под ногами. Она дотронулась до сгорбленной спины Рича, и он обмяк, положив руку на шею Скаута, словно пытался его успокоить. Язык у пса вывалился наружу, кровь пропитала шерсть. Коллин обхватила Рича обеими руками, прижалась к его спине. Он поднял локоть, чтобы вытереть глаза, провел по лицу ногтями, словно это была маска, которую он мог сорвать.
Затем он подхватил обмякшее тело Скаута и встал.
Коллин успела ощупать пулевое отверстие в резной табличке (ДОМ ТАМ ГДЕ ТВОЕ – на месте сердца зияла дыра), смести стекло в совок, заклеить пластиковой пленкой разбитые стекла. Наконец, вернулся Рич. Его колени стали коричневыми. Коллин ощутила густой запах земли.
Он прошел по коридору к их кровати. Она забралась следом за ним и вытерла нежную кожу под его глазами. Нужно было пропылесосить ковер от осколков стекла, пока не проснулся Карпик.
– Ты видел, кто это был? – спросила она.
– Нет. Коллин, тебе нужно остановиться, – сказал он. – А что, если?..
Имя Карпика повисло между ними, невысказанное.
«Мы тебя уроем». Тогда Коллин подумала, что они говорят это Дэниелу, но теперь поняла, что они имели в виду и ее, и Джоанну, и Хелен – любого, кто переходил черту.
Они всегда имели в виду ее.
6 марта
Рич
Ветер раздувал и всасывал пластик, натянутый на лопнувшие стекла, как будто дом дышал. Рич достал ключи от пикапа из деревянной миски, глаза болели. Он слишком долго стоял под душем.
– Куда ты едешь? – спросила Коллин.
Он провел пальцами по щекам, зудящим от бритья.
– Вернусь через пару часов.
Коллин вышла вслед за ним.
– Рич, – позвала она его. – Будь осторожен.
Ему следовало бы вернуться, позволить ей чмокнуть его в щеку, но он знал, что стоит ей прикоснуться к нему, как он зарыдает – зарыдает над своей собакой, поэтому вместо этого он забрался в пикап, свернул на север и поехал прочь. Он пересек границу штата Орегон. В Брукинге был хозяйственный магазин, где продавались готовые двери. Рич увидел в стекле свое отражение – такое же грубое и красноглазое, каким он себя чувствовал.
– Чем могу помочь? – Прыщавый паренек настороженно посмотрел на Рича, словно тот мог схватить дверь под мышку и броситься на него.
– У вас есть что-нибудь без этой дырки?
Парень выглядел озадаченным.
– Это дверь для собаки.
Он купил массивную шестипанельную дверь, без окон, вдвое дороже, чем стоил пиломатериал, с глазком, который заставил его вспомнить о дешевом мотеле. Это изменит всю атмосферу в доме. Он погрузил дверь в пикап вместе с новым окном, ведрами с шпаклевкой для дерева и штукатуркой. Хлопнула дверь, отозвавшись в самых костях. Заныл зуб. Полдела сделано.
Одна миля сменялась другой: сто двадцать, сто сорок, прибрежное шоссе изгибается к северу, заполняя пустую карту в его сознании, как волна омывает песок. Когда он добрался до Кус-Бей, то стал рыскать по шикарным прибрежным домам, пока не заметил катер, а рядом – белую вывеску, отделанную синим: «СТЕФАН ЛЭНГЛИ, СТОМАТОЛОГ».
Он поднялся на крыльцо, позвонил в звонок, не успев передумать, сунул руки в карманы. Пальцы нащупали лежащие там патроны. Дверь открыла Астрид: серебристые волосы до подбородка, очки для чтения, висящие на цепочке на шее, пудрово-голубой воротничок, торчащий из-под белого кардигана. Как будто она оделась в соответствии с вывеской.
– Да? – Если она и удивилась, увидев его, если он вызвал в ней хоть какое-то чувство после стольких лет, она не показала этого, а лишь быстро кивнула в знак признательности: «Да, я вас помню. Да, мы как-то раз вместе делали ребенка. Чего ты хочешь?»
Его лицо пульсировало болью в такт сердцу. Сто пятьдесят миль – самое большое расстояние, на которое он когда-либо отъезжал от дома, и вот она стоит, нетерпеливая, как будто он отвлек ее от телевизионной программы.
– Мне нужно вырвать зуб.
– Одну минутку. – Она оставила дверь приоткрытой. Он услышал журчание, которое, как вскоре выяснилось, оказалось шумом насоса в аквариуме. Она повела его по лестнице в заднюю часть дома. Астрид как будто немного уменьшилась в размерах, плечи стали более узкими, чем он помнил. Она открыла дверь и отошла в сторону. Он оказался один в комнате, где стояло кресло, как у парикмахера, раковина, стеклянная банка, полная языкодержателей.
Вошел мужчина примерно возраста Рича. Значит, это был Лэнгли.
– Присаживайтесь. – Мужчина подошел к раковине и вымыл руки. Маленький и суровый, он нажал на гидравлический рычаг, и спинка кресла Рича откинулась назад. Заостренный подбородок и острый нос делали его похожим на грызуна, яркий свет лампы высвечивал редеющие волосы. – Давайте посмотрим.
Мужчина провел металлическим крючком по деснам Рича. Рич вздрогнул, его зуб пронзила острая боль. Он разжал и сжал кулаки, ощущая на языке вкус латексных перчаток.
Стоматолог откинулся выпрямился и снял бумажную маску.
– Вам нужна коронка.
– Вы можете просто его вытащить?
– Это моляр[5]. Я не люблю вырывать зубы, которые могут вам понадобиться.
Рич сел.
– Я бы с радостью от него избавился. Он превратил мою жизнь в ад.
Взгляд стоматолога прошелся по комнате. Рич огляделся в поисках клещей, бормашины – какого-нибудь знакомого инструмента.
– Астрид? – позвал стоматолог.
Когда они оба склонились над ним, у Рича заколотилось сердце. Она избегала его взгляда, уставившись куда-то на его верхнюю губу, словно там было пятно. Ладони у Рича вспотели, рот наполнился слюной.
– А зубная фея даст мне за мой зуб доллар? – поинтересовался Рич. Стоматолог вздохнул, будто эта шутка давно его утомила. – Хороший у вас катер.
– Спасибо.
– Часто на нем катаетесь?
– Мы его купили для нашего сына.
– Чем он занимается?
– Он адвокат. – Стоматолог взял у Астрид шприц. – Вы почувствуете укол. – Рич поморщился. – Теперь надо подождать минутку, пока не подействует заморозка.
Они оставили его одного. Рич дрожал от нервов – сначала думал, что он так переживает из-за нее, сидящей так близко, но в одиночестве ему стало еще страшнее. Десну начинало покалывать, онемение постепенно распространилось на всю челюсть. Телевизор в соседней комнате. Папоротник в фарфоровом горшке у двери.
– Хорошо, – сказал стоматолог. Астрид заняла свое место по другую сторону от его головы. – Вы почувствуете некоторое давление.
Лежа на спине, Рич искал, чем бы отвлечься от Лэнгли, который вырывал зуб, словно освобождал корень дерева железным прутом. Он почувствовал вкус крови. Каждые несколько
