Лунь - Марьяна Куприянова
– Ну, иди тогда, поиграй. Мы с тетей Леной немного поговорим наедине, ладно?
Мальчишка кивнул и выбежал, подбрасывая колени вверх, как это делают одни дети.
– Только сейчас заметила, как сильно он похож на Илью, – сказала Лунь и подумала, что ее не родившийся ребенок тоже был бы похож на своего красавца-отца.
– Я сочувствую тебе, – выдавила из себя Ксения. – Ну, на счет ребенка… И на счет мужа. Тоже.
Ей тяжело дались эти слова, и Лена оценила то, что она их все же произнесла.
– Налей еще.
Женщина налила. Они выпили, скривились.
– Знаешь, а я тебя прощаю.
– Да какая уже разница?.. Что было, чего не было. Ильи не стало, и теперь… теперь уже ничего не имеет значения. Особенно – прошлое. И наша с тобою вражда – так… полная хрень по сравнению с настоящим положением вещей.
– В этом ты права. Я тебя с самого начала терпеть не могла. Понимала, что виновата не ты, но ненавидела именно тебя. Ты была средоточием всех моих бед. Мне всегда было, кого винить. Но сейчас я вижу: ты не так плоха, как я себя убеждала.
– Ты веришь в то, что его не стало? – подняла глаза Лена.
– Нет. А ты?
– А я… знаю одно, а верю – в другое. Знаю, что его больше нет. А верю в то, что уехал в долгую командировку и все еще не вернулся. И вряд ли вернется.
Алкоголь ударил в голову обеим, развязал языки. Им хотелось разговаривать, неважно, о чем, главное – не молчать, ибо тишина напоминает об утрате. И женщины стали говорить, не умолкая: о прошлом и нынешнем, о своих взаимоотношениях и об Илье. Постепенно это общение заполняло пропасть между ними, выстраивало мостик взаимопонимания с одного берега на другой.
Виски кончился, но открывать еще одну бутылку они не стали – обеим хватило выпитого. Вместо этого Ксения с непривычным радушием выложила на стол большую часть содержимого холодильника. Оказалось, им есть, что обсудить, без проблем понимая друг друга. И на это ушло несколько часов.
– Интересно, та подруга детства, она вообще в курсе?
– Не знаю. А на что она тебе? Думаешь, она его любила и сейчас страдает?
– Не думаю, что любила. Да и страдает не больше нашего, если знает обо всем.
– Ей и в десятую долю не так паршиво, как нам с тобой: вот, что я тебе скажу, Лена. Я же вижу, ты любишь его… Только раньше, пока он был жив, я отказывалась это признать.
– И я вижу, что ты любишь его. Теперь – вижу. А знаешь, ведь я вела дневник, пока была безнадежно влюблена в Илью. Он у меня с собой…
– Я тоже делала кое-какие записи, когда ты появилась в его жизни. Ты все изменила.
– Прости меня. Я не делала чего-то намеренно. Увидев его впервые, я просто… просто… понимаешь, я сразу же влюбилась. И не могла ничего поделать с собой. Ничего… Сердце было сильнее разума. Я ведь… полюбила твоего мужа, как только посмотрела ему в глаза. И могла лишь мечтать о взаимности, довольствуясь дружбой. Я понимала, что мне ничего не светит. И готова была остаться для него, кем угодно, лишь бы видеть его. Просто иметь возможность видеть его. Ненавижу себя за все это.
– Ладно. Перестань. Я понимаю. И ты меня прости. Со мной случилось то, чего я больше всего боялась. Брак шел по швам. Ты стала катализатором. Не появись ты, появилась бы другая. А от меня он готов был сбежать даже к такой, как Наташа… Так что дело не в тебе. Я рада, что, наконец, признала это.
Прошлое было уверенно перечеркнуто жирной линией. В знак нынешнего доверия женщины обменялись дневниками, будто бы «побратались». На фоне всего случившегося дальнейшая вражда была глупа и бессмысленна. И обе стремились лучше понять друг друга. Ведь если они любят Илью и скорбят о нем, то не такие уж они и разные. Значит, теперь им нужно держаться вместе.
– Лен, – на прощание позвала Ксения.
– М? – обернулась Лунь в дверях.
– Надо просто жить дальше. Надо стараться.
– Понимаю, – ответила Лена.
И она действительно понимала это, но не представляла, как это теперь возможно – просто жить дальше.
Глава 33. Друзья и враги
Покамест до могилы Кримхильда добрела,
Рыдающая свита не раз должна была
Холодною водою бедняжку отливать.
Не доводилось никому так сильно горевать!
Осталась только чудом тогда в живых она,
Хотя была заботой всех дам окружена.
К вассалам обратилась вдова с такой мольбой:
"Прошу вас, люди Зигфрида, о милости большой.
Хоть малую утеху доставьте мне, злосчастной, –
Дозвольте снова глянуть на лик его прекрасный".
Она так умоляла, лила так много слез,
Что крышку с гроба пышного снять витязям пришлось.
Когда взглянуть ей дали на мужа своего,
Приподняла Кримхильда рукой чело его
И, труп обняв, припала к нему в последний раз.
Не слезы от тоски, а кровь текла у ней из глаз.
Прощалась с телом долго несчастная вдова.
Она сама от горя была полумертва,
Сознание теряла и не могла идти,
И на руках ее пришлось оттуда унести.
И вот в сырую землю героя опустили.
Безмерно нибелунги о Зигфриде грустили.
Был смертью сына Зигмунд так сильно удручен,
Что больше не видал никто, чтоб улыбнулся он.
Горюя о погибшем и недругов кляня,
Иные из вассалов не ели по три дня.
Но день настал четвертый – и полегчало им.
О мертвом веки вечные нельзя грустить живым.
«Песнь о Нибелунгах», Средневековый эпос
Через время в новостях сообщили, что ТУ-160 разбился из-за неисправности переднего левого двигателя. Причиной всему оказалась халатность работников, проводивших проверку перед взлетом. Виновных, конечно, наказали, но десятки жизней нельзя было возвратить или заткнуть денежными компенсациями.
Еще несколько найденных кусков не без труда собрали в одно тело, провели опознание. Остальные так и оставались пропавшими без вести. Предполагали, что их могло отбросить на большой высоте, когда еще в воздухе в корпусе самолета появился разлом. Но чем больше проходило времени, тем яснее становилось, что выжить они не могли.
Только спустя месяц Лунь нашла в себе силы и смелость показаться на публике и посетила литературное собрание вместе с Шубейко. Из толпы ей задавали вопросы, причем довольно бестактные. Лена отвечала так, лишь бы от нее скорее отстали.
– Елена, как Вы переживаете смерть мужа-соавтора?
– Благодарю, тяжело.
– Что Вы собираетесь делать дальше?
– Жить.
– Планируете ли Вы писать книги без Ильи Алексеевича?
– Не вижу в этом смысла. Только в тандеме мы представляли полноценного писателя. Без Ильи я – полуавтор, творчество которого никому не будет интересно.
– И все же, какие планы на ближайшее будущее?
– Благотворительность. Воспитание брата. Возможно, но маловероятно, – издание наших с Ильей отрывков, написанных до знакомства.
– Елена, до катастрофы вы с мужем, если не ошибаюсь, планировали новый роман. В одном интервью вы намекали, что начали
