Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.
«ДЯДЮШКИНО БЛАГОСЛОВЕНИЕ». «СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ».
8 октября 1856 г. Толстой, живший в это время в Ясной поляне, отметил в своем Дневнике: «… Затеял было комедию. Может, возьмусь». Через три дня, 11 октября, он опять возвращается к этому замыслу и записывает: «Прочел Bourgeois Gentilhomme [«Мещанин во дворянстве»] и много думал о комедии из Оленькиной жизни, в двух действиях. Кажется, может быть порядочно». Еще три дня спустя он снова отмечает чтение Мольера, а на другой день, 15 октября, записывает: «Написал начало комедии». Все эти записи относятся к комедии «Дядюшкино благословение», от которой, впрочем, остался только перечень действующих лиц и краткая программа всей пьесы. Дальше этих первоначальных набросков работа над нею не пошла. Однако сюжет задуманной комедии не был оставлен Толстым, и, месяц спустя, через несколько дней после своего приезда в Петербург, он снова обратился к нему, как об этом свидетельствуют записи в Дневнике от 12 и 13 ноября: «Утром написал scenarium немного… написал одно явление комедии»; «встал в 11-м, писал 2 явления комедии». Эти две записи относятся к комедии «Свободная любовь», хронологически и тематически тесно связанной с предыдущей и оставшейся также в виде незаконченного фрагмента, заключающего в себе очень сжатый сценарий всей пьесы, перечень действующих лиц и первые три явления 1 действия. Однако и на этот раз работа над задуманной комедией была оставлена в самом начале, и Толстой уже более не возвращался к намеченному в ней сюжету.
Восстановить полностью содержание обеих комедий, на основании сохранившихся отрывков мы не в состоянии, так как набросанные Толстым краткие программы их отличаются чрезвычайной сжатостью и лаконизмом, благодаря чему смысл отдельных намеков и ремарок автора, которыми он намечал основные вехи в ходе развития действия, остается в некоторых случаях для нас неясным и не поддается толкованию. Тем не менее, путем внимательного анализа имеющихся у нас фрагментов и их сопоставления, мы можем установить по крайней мере сюжетную основу авторского замысла.
При таком сопоставлении ясно обнаруживается близкое сродство обеих комедий, представляющих собой как бы два варианта одного и того же сценического замысла. В обеих комедиях в центре действия стоят две женские фигуры: эмансипированная, столичная 30-летняя дама, проникнутая Жорж-Зандовскими идеями о правах женщины и о свободной любви, и наивная, простодушная молодая девушка, только что приехавшая в столицу из глухой провинции. В обоих случаях эти лица носят одинаковые имена: Лидия и Ольга. В обеих комедиях движущею пружиной действия является ревность эмансипированной дамы (Лидии) к своей молодой родственнице и сопернице (Ольге), которую она поэтому старается выдать замуж за первого подходящего жениха; в комедии «Дядюшкино благословение» таким лицом является брат Лидии — Анатолий, а в «Свободной любви» — подполковник Кулешенко, Севастопольский герой, только что вернувшийся с войны. Прочие действующие лица в обеих комедиях также дублируют друг друга, хотя и носят различные имена; таковы: пожилой и добродушный муж Лидии, тип покладистого супруга, выше всего ценящего покой и потому несклонного портить себе настроение ревностью; модный 22-летний франт, играющий при Лидии роль друга дома, чичисбея; 60-летний дядюшка, важный чиновник, также влюбленный в нее и надоедающий ей своими старческими ухаживаниями; молодой грузинский князь, которым увлечена сама Лидия; наконец, крепостная нянюшка Ольги, Катерина Федотовна, — все эти лица повторяются в обеих пьесах, хотя некоторые из них носят различные имена; вместе с тем сходны и взаимные отношения этих лиц между собой в обеих комедиях. Только одно из действующих лиц в комедии «Дядюшкино благословение» не находит себе соответствия в другой пьесе: это старый холостяк, граф Кукшев, «дядюшка» Ольги, роль которого была совершенно исключена автором из комедии «Свободная любовь».
Насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, обе комедии должны были носить сатирический характер, причем эта сатирическая тенденция, направленная против увлечения жорж-зандовскими идеями равноправия женщин и «свободной любви», была особенно резко подчеркнута и заострена во второй пьесе, о чем свидетельствует самая перемена заглавия. Характерной чертой Толстого, особенно резко проявлявшейся в молодые годы, была его антипатия к радикальным теориям. Григорович в своих воспоминаниях рисует сцену, происшедшую на одном из обедов в редакции «Современника», когда Толстой, услыхав похвалы новому роману Жорж Занд, не выдержал и, несмотря на предварительное предупреждение Григоровича не касаться вопросов, связанных с именем и произведениями Жорж Занд, на товарищеских собраниях «Современника», резко объявил себя ненавистником французской романистки, прибавив, что героинь ее, если бы они существовали в действительности, следовало бы, ради назидания, привязывать к позорной колеснице и возить по петербургским улицам. Это выступление Толстого было тем более неуместно, что хозяйкой редакционных обедов «Современника» была небезызвестная Авдотья Яковлевна Панаева, бывшая жена И. И. Панаева, с которым она в это время уже разошлась, став женою Некрасова: это была женщина, всецело усвоившая себе жорж-зандовские идеи. Возможно, что некоторые черты главной героини «Свободной любви» были описаны именно с нее, между тем как добродушный И. И. Панаев мог послужить автору моделью для изображения типа снисходительного и покладистого мужа. Одна мелкая деталь делает такое предположение довольно вероятным, а именно: при описании обстановки будуара Лидии Толстой замечает: «на маленьком диване лежит ньюфаундлендская собака». Эта маленькая подробность живо напоминает обстановку квартиры Некрасова, любимые собаки которого, как страстного охотника, пользовались привилегией лежать на дорогом ковровом диване и нередко даже затаскивали и грызли на нем кости, так что аккуратный Гончаров, по словам П. И. Ковалевского, избегал садиться на него; впрочем, не желая, вероятно, подчеркивать отмеченное сходство, Толстой вычеркнул из описания обстановки указанную подробность и заменил собаку на диване безразличной клеткой с попугаем.
Что касается до второй женской фигуры в комедии «Свободная любовь» — Ольги, молодой девушки-провинциалки, которую автор противопоставляет своей эмансипированной героине, то относительно ее мы находим в цитированной выше записи Дневника Толстого от 11 октября 1856 г. («много думал о комедии из Оленькиной жизни») прямое указание, что фигура эта или, по крайней мере, связанный с нею жизненный эпизод, взяты автором непосредственно из действительности. Кто была эта «Оленька», о которой говорится в Дневнике, — на этот вопрос мы можем ответить только гадательно. Среди близких знакомых, составлявших окружение Толстого в эту эпоху, были две девушки, носившие это имя: во-первых, Ольга Владимировна Арсеньева, младшая сестра Валерии Владимировны, с которой как раз в это время у Льва Николаевича разыгрывался длительный роман, едва не закончившийся браком. Толстой состоял официальным опекуном сирот Арсеньевых, часто бывал в Судакове, где они проживали у своей тетки, и, конечно, был посвящен во все подробности их жизни; поэтому естественнее всего отнести эту запись, самая форма которой («Оленька») свидетельствует об известной интимности отношений, именно к ней. Ольге Владимировне Арсеньевой в это время было 18 лет (р. 4 января 1838 г.). Таким образом она и по возрасту подходит к героине толстовских пьес, так же как и по своему положению, в качестве провинциальной барышни, воспитанной в деревенской глуши и незнакомой со столичной жизнью. В Дневнике Толстого, относящемся к этому времени, она упоминается несколько раз; так, 4 октября он записывает: «приехав домой, застал записку от Ольги Арсеньевой и поехал к ним»; а в записи от 19 октября он даже как будто сравнивает ее со старшей сестрой Валерией, за которой он сам в это время ухаживал: «…Смотрел спокойно на Валерию, она ужасно растолстела, и я решительно не имею к ней никакого [чувства(?)]. Ольга умна. Ночевал у них». В следующем 1857 г. Ольга Владимировна вышла замуж за подпоручика кн. Енгалычева и умерла еще в молодых годах, в 1868 г. Возможно, что именно к ней относится вышеприведенная запись от 11 октября, свидетельствующая о том, что какие-то сюжетные элементы предполагаемой пьесы Толстой хотел заимствовать из действительности; но о каком именно эпизоде из жизни «Оленьки» идет речь, мы сказать не можем, за отсутствием каких-либо определенных данных.
Другая девушка с этим именем, к которой могла относиться запись Толстого, это — Ольга Александровна Тургенева, дальняя родственница писателя Ивана Сергеевича и дочь автора известных мемуаров Александра Михайловича Тургенева, друга Жуковского и кн. Вяземского, воспитанника Геттингенского университета, человека, не чуждого литературе, в доме которого бывали многие русские писатели, в том числе и Толстой, который, по свидетельству внука Тургенева, сына его единственной дочери, А. С. Сомова, читал здесь свои Севастопольские рассказы. Ольга Александровна Тургенева была несколько старше Ольги Владимировны Арсеньевой (р. в 1836 г.) и отличалась редкой красотою. В 1853–54 гг. за нею серьезно ухаживал Ив. Серг. Тургенев, который одно время считался даже ее женихом; но в середине 1854 г. их отношения расстроились, о чем он сам сообщает в письме к С. Т. Аксакову от 7 августа, и предполагавшийся брак не состоялся. Судя по некоторым намекам, Лев Николаевич также был заинтересован ею; во всяком случае, при своем вторичном приезде в Петербург осенью 1856 г., он поспешил побывать у Тургеневых (10 ноября), а через два дня после этого посещения снова возвращается к работе над задуманной им комедией «из Оленькиной жизни», одно из главных действующих лиц которой носит это же имя. В ближайшие затем дни Лев Николаевич неоднократно повторяет свои визиты в дом Тургеневых, причем из самой формы видно, что его привлекала сюда преимущественно дочь хозяина; так, 10 ноября, Толстой записывает: «С Дружининым поехали к Ольге Тургеневой…»; «Ольга Тургенева, право, не считая красоты, хуже Валерии»; 26 ноября: «Получил глупо-кроткое письмо от Валерии, поехал к Ольге Тургеневой; там мне неловко, но наслаждался прелестным трио»; 17 декабря: «… Потом к Тургеневу… Но с Ольгой Александровной мне всё неловко, виноват Ваничка»; 25 декабря: «…У Ольги Александровны, она мила очень»; 26 декабря: «Вечер у Тургеневых»; 1 января 1857 г.: «…я пошел к Ольге Тургеневой и у нее пробыл до 12-го часа. Она мне больше всех раз понравилась»; 6 января: «Пошел к Тургеневым. Ольгу не видал, старичок язвил меня». После этой записи имя О. А. Тургеневой уже более не встречается на страницах дневника Толстого. В 1859 или 1860 гг. она вышла замуж за Серг. Ник. Сомова, бывшего впоследствии управляющим государственными имуществами Херсонской и Бессарабской губерний, и скончалась в 1872 году.
