Проклятая весна - Эш Дэвидсон
Карпик принес лампу.
– Ну разве она не красавица? – Ларк полюбовался лакированной корягой и пожелтевшим бумажным абажуром, перевернул лампу и принялся выковыривать из ее основания пачку сигарет. Пачка вылетела, заскользила по полу и укатилась под шкаф. Карпик упал на живот, прижавшись к полу щекой, чтобы дотянуться рукой.
– Есть! – Он вытащил пачку, перевернул ее, будто ожидал чего-то получше – жвачки или набора бейсбольных карточек.
– Ну разве ты не умница? – Ларк вытащил из-за уха Карпика монетку и постучал пачкой о край стола. – Хочешь? – Рич покачал головой. – А ты, Карпик?
Он ухмыльнулся и опустился на свой стул. Ларк прикурил, затянулся, затушил спичку.
– У тебя вода из водопровода течет чистая? – спросил Рич.
Ларк откинулся на спинку кресла, затянулся сигаретой.
– Ну, если пройдет хороший дождь, то денек вода будет коричневой.
– У нас сейчас грязи в ручье больше, чем воды, – сказал Рич. – И эта отрава, которую они распыляют…
– А она тебя здорово достала.
– Так или иначе, мы это пьем.
– Ты уже проложил новую трубу?
– Нет, пока только шланг. Но смысла в этом ноль. Там ничего не растет, почве не за что держаться. Если мы вырубим нижнюю часть Проклятой рощи, весь холм попросту съедет в ручей.
– Дай ему время, и он зазеленеет, – Ларк сделал еще одну длинную затяжку и закашлялся. – А вот и надсмотрщица идет. – Он убрал сигареты в карман, поднялся со стула, схватил трость в форме пилы, подошел к раковине, чтобы потушить сигарету, и сунул мокрый окурок в карман рубашки. Скорость, с которой он все это проделал, поражала. – Карпик, открой этот ящик. Да, этот.
Карпик открыл ящик комода. Белка выскочила наружу, пробежала по полу и взобралась по ноге Ларка.
– Как она туда попала? – спросил Карпик.
– А ты как думаешь? Я бы там и Маршу запер, вот только ее толстая задница в этот ящик не влезет.
«Додж» Марши с трудом поднимался по грязной тропинке. Ларк доковылял до стола и прислонил трость к стене.
– Привет, Рич, – сказала Марша, входя в дом. – Привет, Карпик. Ты что, всю округу решил отопить? – Она захлопнула за собой дверь.
– А ну открой, – велел Ларк. Марша принюхалась:
– Ты опять здесь курил?
– Мой чертов дом. Хочу – курю.
Марша его проигнорировала, поставила на стол бумажный пакет.
– Что это? – спросил Ларк, извлекая наружу «медвежий коготь». – Чертовы семена ежевики. Застревают в зубах хуже, чем клещ в паховых волосах. – Он вытащил треугольный пирожок размером с кулак. – А, черт. На кой черт ты все это притащила?
– Не за что, – сказала Марша. – Продукты у меня в машине.
Рич вышел помочь.
– Он показал тебе пачку под лампой? – Марша протянула ему пакет. – Я оставила ему несколько, пусть думает, что он может меня обмануть. Он хочет себя убить – это его дело.
– У него все в порядке? – тихо спросил Рич, словно Ларк мог услышать его из дома.
– Не очень. Но его трудно убить. – Она направилась обратно в дом. – Вкусно? – обртилась она к Ларку, в его бороде виднелись крошки теста. – Садись, Рич, я не хотела вам мешать.
– Нам пора идти, – сказал Рич. Он придержал дверь, и Карпик выскочил наружу.
Ларк оторвал кусочек «медвежьего когтя».
– Увидишь эту рыжую – скажи ей, что я ее ищу! – крикнул он Ричу.
– У тебя будут неприятности, если ты ее найдешь, – заметила Марша.
– Покажи мне другого восьмидесятитрехлетнего старика, который может сделать десять отжиманий перед завтраком.
– С каких это пор ты готовишь завтрак? – удивилась Марша.
– Ну что мне сделать, чтобы вы все оставили меня в покое?
– Умирать пробовал?
Ларк от нее отмахнулся.
– Эй, Гундерсен, – позвал он. – Не позволяй им собой помыкать. – Боров поднял морду, почуяв запах выпечки. – На что ты смотришь? – возмущенно проговорил Ларк. – Твои дни сочтены, Мерл, старый ты ублюдок. – На дороге показался пикап Коллин. – Эй, это там не твоя любительница природы едет?
Рич смотрел, как белый пикап буксует, пытаясь объехать выбоины на дороге. В то утро, оцепенев от недосыпа, он долго сидел в машине и глядел на дом. Злость сгорела, и под ней скрывалась мысль о том, что он может ее потерять, вернуться в пустой дом, в жизнь без нее, без Карпика – эта мысль его опустошила.
Коллин выключила двигатель. Карпик побежал ей навстречу. Она вышла из пикапа и встала с запеканкой в руках, как будто грязная дорожка к ступенькам хижины на самом деле была длинной доской, переброшенной через полноводную реку.
Она встретилась со взглядом Рича. Уголок его рта дернулся. Коллин задержала дыхание, собралась с силами.
– Сначала ты думаешь, что член – это твой самый тупой орган, – изрек Ларк, глядя, как Рич на нее смотрит. – Но это твое сердце. Каждый чертов раз.
5 марта
Коллин
Коллин взяла ключи из деревянной миски. В окна струился утренний свет.
– Дороги грязные, – предупредил ее Рич, увидев под мышкой газету недельной давности.
Вчера вечером они долго разговаривали, лежа в постели.
«Восемь?» – спросил он, перелистывая «Ролодекс» своей памяти[4].
Ей и в голову не пришло, что ему может причинить боль то, что она теряла беременность и до него.
Дороги превратились в жидкий суп, поворот к Оленьему ребру так зарос, что она чуть его не пропустила. По бортам пикапа заскрипели колючки. Должно быть, «Сандерсон» перестал обрабатывать дорогу – это ведь то, чего вы так хотели, верно? Пикап подбрасывало на ухабах, ветви кустарника били по стеклам, а затем появилась земляная стена, такая темная и высокая, что ей потребовалось мгновение, чтобы понять: оползень – это гора, отбрасывающая собственную тень. Она вышла из пикапа, запах мокрой земли наполнил ноздри.
Коллин принялась спускаться вниз, оглянулась на обвалившийся гребень. Кровь стучала у нее в ушах. Дом – где был дом? Даже так далеко от дороги грязь была высотой в десять футов, слишком мягкая, чтобы по ней можно было взобраться.
– Джоанна? – крикнула она. Отозвалось только эхо, словно насмехаясь. – Джоанна?!
Спотыкаясь, она шла дальше, пока стена грязи не стала с нее ростом, потом по пояс, потом по середину голени. За рукава цеплялась ежевика.
– Эй? – хрипло крикнула она. – Э-э-эй!
Коллин снова взглянула на хребет, пытаясь найти привычные ориентиры, но оползень поменял ландшафт. Она погрузила ногу в грязь, проверяя глубину, затем потащилась через грязевую полосу, надеясь, что идет параллельно дороге, хотя своего пикапа она отсюда не видела. Она была так сосредоточена на том, чтобы переставлять отяжелевшие
