Свои по сердцу - Леонид Ильич Борисов
— Вы были первая, Жанна, кого я когда-то поцеловал, — первая из женщин, — сказал Жюль Верн. — Первая, кого я любил. Дайте мне ваши пальцы, от них пахнет юностью, восходом солнца…
— Мои пальцы тонкие и желтые, как свечи в православном соборе, — сказала Жанна, не отрывая взгляда от человека, с которым она могла бы быть счастливой на всю жизнь. — Теперь я могу спокойно умереть, Жюль, — я видела вас. И вы простили меня.
— Я не могу простить себя, — дрогнувшим голосом проговорил Жюль Верн и опустил голову.
Молчание длилось долго.
— А смерть, — сказал он, не поднимая головы, — приходит тогда, когда мы хотим этого. Но я не понимаю, что значит умереть. Мне не удается описание смерти, я всегда говорил только о жизни, молодости, о том, как исполняются мечты. Вы принесли мне ощущение какого-то нового счастья. О, как я буду работать, Жанна!
— Вы будете вспоминать меня, Жюль?
— Всегда вспоминаю вас, Жанна, — всегда! Первая любовь — на всю жизнь!
— Я не помешала вашей работе?
— О! Мой мир расположен на территории воображения, Жанна! Слепота мне не помеха. Прошу вас, Жанна, всем, кого вы встретите, говорить, что старый Жюль Верн счастлив и с ним ничего не случилось. Ну, маленькая неприятность: он не видит вас такой, какая вы есть, но он видит вас такой…
— Какой я была когда-то, — досказала Жанна, из чувства такта освобождая состарившегося, слепого Жюля от обязанности говорить то, что, казалось ей, он должен был произнести.
— Нет, — возразил Жюль Верн, — он видит вас такой, какая вы есть для себя. Маленькая неприятность, Жанна… И для меня и для вас. Я не в силах убедить вас в том, что мы остаемся вечно молодыми для себя, — потому что мы вечно молоды и драгоценны для тех, кто нас любит. У вас дети, внуки, в памяти очень большая, интересная жизнь, а в ней воспоминания обо мне. Какая же тут старость, Жанна!
— Спасибо, спасибо… — задыхаясь произнесла Жанна, и глаза ее стали большими и блестящими от слез.
— Я хочу протанцевать с вами, честное слово! — громко сказал Жюль Верн. — Тот вальс, который в Нанте когда-то назывался летним. И тогда было то же солнце, так же ворковали голуби и фонтан, заикаясь, читал детские стихи…
— Говорите, говорите, — такое счастье слушать вас! — дрожа и рыдая, сказала Жанна. — Но я боюсь, что… Сейчас я уйду.
— Вы останетесь на весь день, — просящим тоном проговорил Жюль Верн, крепко сжимая руки Жанны. — Я познакомлю вас с моей женой…
— Ради бога! Не надо! Прошу! — испуганно и глухо произнесла Жанна. — Вы не можете быть таким злым, Жюль!
— Простите, — прошептал он, привстав и снова садясь. — Простите!..
— О, как я глупа, смешна, нелепа! — с жаром и гневом на себя произнесла Жанна, сжимая кулаки.
— Вы женщина, Жанна, а я старый человек — муж, отец, дедушка… И, кроме этого, я еще Жюль Верн. Так вот этот Жюль Верн просит вас остаться у него на весь день. Он расскажет вам о своих замыслах. Он приступил к роману, в котором одним из героев является русский революционер-народоволец, — уже найдены имя и фамилия: Владимир Янов. Жюль Верн, Жанна, еще никогда не чувствовал такой потребности жить и трудиться… Говорят, — он произнес это очень тихо, — что слепые долго живут…
— Вы будете жить долго, Жюль, — растроганно произнесла Жанна. — Мне пора уходить…
Она поцеловала Жюля Верна в щеку, потом в лоб.
— Останьтесь, Жанна, — умоляю вас!..
— Прощайте, Жюль. Меня ждут в Париже. Завтра я буду в Нанте. Я увижу те дома, улицы, набережную…
Она шагнула в сторону, отошла еще на два шага, издали глядя на друга своей юности.
— До свидания, Жанна, — шаря руками подле себя, сказал Жюль Верн. — Жаль, очень жаль, что вы так торопитесь… Какого цвета платье на вас? Синее?
— Синее. Жюль.
— И маленькая, корзиночкой, шляпа?
— Да, Жюль, — ответила Жанна, оправляя на своей голове модную, с широкими полями, шляпу, опоясанную белым страусовым пером.
— И белая вуалька? — спросил Жюль Верн.
Жанна молча кивнула, опуская на лицо темную, частую сетку. За стеной сада залаяла собака. Жанна торопливо вышла из сада, села в коляску, сказала кучеру: «На вокзал, скорее!» — и лошади, крутя головами, свернули с бульвара на широкое пыльное шоссе.
К Жюлю подошел слуга и доложил:
— Прибыла почта, месье!
Глава седьмая
ПОЛЬ ЛЕГРО И ЕГО СЫН ГЮСТАВ
Жюлю Верну исполнилось семьдесят лет. Из Парижа в этот день приехали депутации от редакций газет, журналов, представители театров и издательств; от официального чествования Жюль Верн отказался.
В девять утра прибыла почта. Онорина приказала слуге никого не принимать. Она прошла в кабинет к мужу и начала вслух читать прибывшие поздравления.
ВЕЛИКОГО, НЕСРАВНЕННОГО ТРУЖЕНИКА ЛИТЕРАТУРЫ, ПОЭТА НАУКИ, МАСТЕРА ВЫМЫСЛА, ДРУГА ЮНОШЕСТВА ВСЕГО МИРА ПОЗДРАВЛЯЕМ В ДЕНЬ СЕМИДЕСЯТИЛЕТИЯ И ОТ ВСЕГО СЕРДЦА ЖЕЛАЕМ ЗДОРОВЬЯ, ТВОРЧЕСКИХ УДАЧ И РАДОСТИ. РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА «НИВА». РОССИЯ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. СВЕТЛОВ, ЛУГОВОЙ, БОБОРЫКИН.
ПОЗДРАВЛЯЕМ С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ИСКУСНОГО МАСТЕРА СЮЖЕТНОГО РОМАНА. ЖЕЛАЕМ БОДРОСТИ И ДОЛГИХ ЛЕТ ЖИЗНИ. США. РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА «МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ».
МОСКОВСКИЕ ШКОЛЬНИКИ В КОЛИЧЕСТВЕ ТРЕХ ТЫСЯЧ ШЕСТИСОТ ЧЕЛОВЕК ПОЗДРАВЛЯЮТ ДОРОГОГО ДРУГА СВОЕГО ЖЮЛЯ ВЕРНА И ЖЕЛАЮТ ЕМУ НАПИСАТЬ ЕЩЕ МНОГО ХОРОШИХ, ИНТЕРЕСНЫХ КНИГ, ПОМОГАЮЩИХ УЧИТЬСЯ И ЛЮБИТЬ ЛЮДЕЙ. РОССИЯ. МОСКВА.
ЖЮЛЮ ВЕРНУ — ПЕРВОМУ ПОСЛЕ ОТЦА И МАТЕРИ — ПОСЫЛАЮ МОЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ И ОТ ГЛУБИНЫ ДУШИ ЖЕЛАЮ ДОЛГОЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ЖИЗНИ. ПРИЗНАТЕЛЬНЫЙ И ГОРЯЧО ПОЧИТАЮЩИЙ РУССКИЙ ЧИТАТЕЛЬ
АЛЕКСАНДР КУПРИН. РОССИЯ. КИЕВ.
ЖИТЕЛИ НАНТА ПОЗДРАВЛЯЮТ СВОЕГО ЗЕМЛЯКА И ЖДУТ ЕГО К СЕБЕ В ГОСТИ.
ОСОБЕННОМУ, НЕСРАВНЕННОМУ, ГОРЯЧО ЛЮБИМОМУ ЖЮЛЮ ВЕРНУ ШЛЕМ НАШУ ЛЮБОВЬ И ПОКЛОНЕНИЕ. ЖАННА С ВНУКАМИ.
— Эту телеграмму положи на конторку, — сказал Жюль Верн. — Много там еще?
Большое серебряное блюдо на столе в вестибюле доверху полно визитных карточек, оставленных жителями Амьена. На перроне вокзала над железнодорожными путями висит транспарант с портретом Жюля Верна; под ним большими буквами написано:
НАШЕМУ ЖЮЛЮ ВЕРНУ СЕГОДНЯ ИСПОЛНИЛОСЬ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ, СЧАСТЛИВЫ СООБЩИТЬ ОБ ЭТОМ ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!
Онорина продолжала чтение телеграмм.
ЖЮЛЯ ВЕРНА ПРИВЕТСТВУЕТ ЖАН БАРНАВО. НА БОРТУ «КОРОЛЕВЫ ВИКТОРИИ». ТИХИЙ ОКЕАН.
Принесли заказной пакет с пятью печатями. Жюль Верн попросил сломать печати и
