Открыть 31 декабря. Новогодние рассказы о чуде - Ая эН
Лет в 14, когда будущая женская судьба начала давать о себе знать – сначала любовью к белым летучим платьям, потом классикой мировой литературы («Алые паруса» уже промелькнули на горизонте лет в 10, не оставив никакого следа в ее душе), потом барочной музыкой, – ей страстно захотелось наконец уже сбросить этот кокон детства и выпорхнуть во взрослое прекрасное далеко звонкой Июлей (почему-то в этом месте ей всегда представлялась мать лесов Золотинка, жена Тома Бомбадила из «Властелина колец», которого так удачно ей всучил почитать Саша), но кокон никак не поддавался. Он крепко прирос – так же крепко, как кожа соединяется с телом фасциями, и вместо прохладного, пахнущего малиной и железом синего июля во рту все равно оставался привкус пожара, жирный запах пепла из оранжевого, яростного, душного августа. Юкле и в этом тоже повезло – вместо младенца здорового человека матери в роддоме зеркальные тролли подкинули синестетика. В детстве и юности Юкля еще не знала, что это особое состояние, так же как не знала еще и кучи других вещей, вроде психотерапии и того, что отклонения – это некая норма. Поэтому она молча жила, как все, и никому не рассказывала, что, по собственному мнению, родилась с отъехавшей, как в школе говорили, кукухой. Это, впрочем, в жизни оказалось очень полезным качеством. Например, она всегда могла угадать, о чем человек думает на самом деле по цвету и запаху слов, которые он произносил, и никогда не вляпывалась ни в какие сомнительные истории, обходя почти все в жизни стороной – дворовые посиделки, которые частенько оканчивались драками, первые пьянки молодняка за гаражами, во время которых половина девочек переместились на взрослые трамплины, ухаживания Тимура из соседнего двора – почуяв тревожный запах в ярком дрожащем мареве панического зеленого, Юкля отчетливо увидела висящую над его головой фразу, как будто написанную в воздухе неловким школьником: «По малолетке за хулиганство». Через два года Тимур уехал в колонию для несовершеннолетних. Имело это удивительное свойство и непростые эмоциональные минусы – как бы Юкля ни держала подальше от самой себя очевидную константу Сашиной привлекательности, она всегда могла определить по цветам и привкусу во рту степень его влюбленности в ту или иную юную особу. Во всех этих случаях она пожимала равнодушно плечами и, как бы ни было задето ее самолюбие, удалялась на безопасное расстояние. Однако в тех случаях, когда запах влюбленного Саши становился синим, как предрассветное небо, или зеленым с голубыми искрами, как нарисованный художником прибой, иногда неконтролируемо просыпалась ночью от душащих слез, потому что все было зря – все из того, чего она не делала, и никогда им не быть людьми друг для друга, а не для других людей.
Так шли годы, «смеркалось», как говорится, Юкля меняла векторы и компасы, шла по своему разноцветному лесу, и ничего, в сущности, не менялось, кроме размера ноги, одежды, музыкальных предпочтений и прочих жизненных мелочей. Где-то в этом промежутке умер от цирроза тихий пьяница Эдик, муж Айнурки и по совместительству сантехник, Айнурка замолчала и несколько месяцев пролежала в своей квартире лицом к ковру, напевая иногда какие-то протяжные, как казалось Юкле, колыбельные песни на своем языке. Потом умерла от инсульта бабушка, мамина мама и прабабушкина дочь, от инфаркта умер Потоцкий-старший, Саша к тому моменту учился в институте и на похороны приехать не смог.
Юкля все чаще ходила навестить Серафиму, которая безвозвратно, как маленькая седая девочка, потерялась в лабиринтах времени и не вставала давно с высокого королевского кресла с огромным, размером с дом, подголовником. Из пледа торчал только высохший породистый нос с горбинкой и пух седых волос. Больше всего она напоминала Юкле семечко одуванчика с круглым зонтиком, которое застряло в чьей-то огромной заскорузлой ладони. Ни лиц, ни имен она уже не помнила, внучку называла Зиной и просила чаю, а правнучку почему-то Херцхен и, таинственно хихикая, пыталась выведать, какие пожелания Он записал в ее альбоме. Кто этот «он» и почему в альбоме, Юкля решила не узнавать – все равно без толку.
Несмотря на свои 102 года, Серафима угасла внезапно, как кухонная лампочка, – вот она горела только что и вот, моргнув ровно один раз, угасла. После всех необходимых хлопот встал вопрос, что будет с Серафиминой квартирой. Остальные Апрелевы в меняющемся составе много лет жили в трешке наверху – мать в бывшей кладовке, бабушка в проходной комнате, Юкля в светлой угловой комнате с окнами, а Серафима жила одна в двух комнатах, одна из которых была с балконом. Сейчас в родительском гнезде их осталось двое – Юкля и мама. Бабушка ушла до Серафимы, а отца Юкля не помнила – он покинул корабль еще в ее раннем детстве. На носу были школьные выпускные и одновременно с этим – яростная, как битва, подготовка к вузу, с которым она, впрочем, все еще не могла определиться до конца, то ли на богословский поступать, то ли на филологический. Унаследовала Серафимину квартиру Юкля, и по-хорошему ее надо было бы продать, но мысль о том, что по дощатым полам, крашенным корабельным лаком, будут ходить какие-то чужие слоновьи ноги, ей казалась настолько отвратительной, что Юкля приняла решение сама и сообщила матери: она собирает манатки и переезжает вниз, чтобы в одиночку готовиться к экзаменам, неважно на какой. Дисциплины примерно одинаковые.
Внезапно на каникулы приехал Саша, которого не было дома два года. Когда Юкля увидела его на лестнице, у нее на секунду перехватило дыхание и посыпались из рук пакеты с одеждой. Он, конечно, изменился. У лестничного окна стоял и, жадно втягивая дым сигареты, с наслаждением курил какой-то другой человек, отдаленно напоминающий Сашу. Все та же черная водолазка и все те же джинсы, натянутые на безупречной красоты и длины ноги, продолговатые мышцы рук, и весь он был невероятно, на разрыв сердца красив. Он как будто стоял на кончиках пальцев ног, как балетный танцор, готовый, словно гончая, в момент сорваться по сигналу рожка и нестись, взмывая над землей. Длинные темные волосы были небрежно заправлены за ухо так точно, как ни один стилист никогда не сможет положить завиток для лучшей
