Та, которой нет - Маша Ловыгина
Когда они въехали в город, Влада спросила у Глеба:
— Почему мы поехали сейчас, а не утром?
— Понимаешь, — ответил он, — нам еще придется бывать в отделении и прокуратуре, пока Бархатов не окрепнет достаточно, чтобы самому все контролировать. А пока я буду следить за домом и за тем, что происходит. Сейчас, по свежим следам, уточним все детали, а завтра будем спать до обеда! — он усмехнулся и покачал головой, словно не верил собственным словам.
— Ты отвезешь меня домой? — спросила Влада.
— Я отвезу тебя туда, куда скажешь, — в его голосе послышалось смущение. — Не хочу, чтобы ты думала, будто я…
— А если я хочу так думать? — сказала она, опустив голову. Скосив глаза, стала следить за его реакцией.
Щека Глеба приподнялась, выдавая улыбку.
— Тогда не спрашивай, а просто доверься. Хорошо?
Влада кивнула и закрыла глаза, чтобы он не увидел, как в них полыхнули искры радостных слез.
…В отделении они пробыли не так уж и долго. Влада подписала протоколы вслед за Глебом, подтвердив свои показания. Матушкина она уже не видела — скорее всего, его отправили в другой кабинет. Вся эта круговерть высосала из нее последние силы, и уже на улице она повисла на Глебе и стояла так некоторое время в его объятиях, стараясь ни о чем не думать.
— Неужели все закончилось? — наконец спросила с удивлением.
— Может, все только начинается? — ответил Глеб.
Она провела рукой по его подбородку, почувствовав, как покалывает легкая щетина. Глеб перехватил ее ладонь и прижал к своим губам:
— Приготовишь мне завтра борщ?
— Завтра? — прошептала она. — Могу и сегодня. Хочешь?
— Хочу. — Глеб подкинул ключи. — Поехали! — Он усадил ее в машину и сел рядом. — Но сначала мы кое-куда заедем.
Влада кивнула, а затем добавила осторожно:
— У меня сейчас такая каша в голове… Ничего, если я подремлю немного? Пока мы едем?
— Конечно!
Она подумала, что вряд ли сон ее будет крепким, поэтому просто выдохнула и смежила веки, убаюкиваемая мерным шумом мотора.
Глеб не стал ее будить. Заехал по дороге в ночной магазин, купил продукты и шампанское. У своего дома заглушил мотор, аккуратно отцепил ее ремень и еще несколько минут смотрел на спящую девушку. Выйдя из машины, он подхватил ее на руки, а она доверчиво прижалась к нему, обхватив за шею. Теплое дыхание щекотало его кожу, пронизывая тело легким покалыванием.
В квартире он уложил ее на кровать, стащил пуховик и ботинки, а затем накрыл одеялом.
На кухне Глеб долго стоял у окна и думал о том, что когда-то совсем не верил в любовь. И не понимал, как бывает плохо, когда теряешь ее. Даже после стольких лет злился на мать и не мог простить ее за то, что она сделала. И сейчас Глеб мучительно пытался предугадать — сможет ли он жить, если Влада уйдет… В первую секунду после этой мысли его окатило и жаром, и холодом одновременно, глаза защипало. Но он коротко выдохнул и негромко произнес вслух:
— Сколько сама захочет… Только пусть она будет со мной…
— Кто? — раздалось за спиной.
— Ты… — не оборачиваясь ответил Глеб, глядя на отражение Влады в оконном стекле.
67
…До Нового года оставалось четыре дня. Накануне католического Рождества Бархатову сделали операцию, о чем Дмитрий Эдуардович сообщил им с Глебом, позвонив на следующий день рано утром.
— Спроси, когда мы сможем приехать к нему, — громко зашептала Влада, когда Глеб передавал ей слова Дмитрия Эдуардовича, прижав телефонную трубку к уху.
Прикорнув к его плечу, она вдыхала любимый запах. Гладила мышцы его груди, чувствуя, как они напрягаются под ее пальцами.
— Секунду, — Глеб включил громкую связь и положил телефон поверх одеяла. — Когда мы сможем навестить Кирилла Андреевича? — громко спросил, обнимая Владу.
— Ну… — на том конце послышались голоса, и разговор продолжился через минуту, — сами понимаете, что сейчас Бархатов под наблюдением. Давайте, поступим так — как только мы увидим динамику, вы приедете. Общения, разумеется, с ним не обещаю, но буду рад встретиться с вами. Мне уже звонили и прислали официальный запрос из МВД на результаты первичных анализов.
— Да, дело набирает обороты. И я держу руку на пульсе, — словно в подтверждение этому, Глеб обхватил запястье Влады и крепко сжал. Состроив хитрую гримасу, она прыснула, спрятав лицо в подушку.
— А как Влада? — поинтересовался врач.
— У меня все хорошо! — быстро ответила она и тут же прижала ладонь к губам — на часах половина восьмого, и то, что она находится рядом с Глебом, говорило само за себя. Впрочем, почему она должна стесняться этого? У нее действительно все хорошо. Так хорошо, что и представить себе невозможно!
— Рад, очень рад! — сказал Дмитрий Эдуардович. — Мне было очень приятно познакомиться с вами, Влада. И я надеюсь, что вы тоже придете…
— Даже не сомневайтесь, Дмитрий Эдуардович! — не сдержавшись, перебила его Влада. — Вы… Вы теперь для нас близкий человек… и друг.
Врач помолчал. Глеб и Влада переглянулись.
— Хорошо… — наконец раздалось из трубки. — Я позвоню вам.
Звонок прервался, и Влада пробежалась дорожкой поцелуев по щеке Глеба:
— Доброе утро!
— Доброе утро может быть еще добрее, — Глеб перевернулся, нависнув над ней. Он разглядывал ее еще немного сонное лицо,
