Сто тысяч раз прощай - Дэвид Николс
Меня как отбросило от подоконника. Надумай я сделать вид, что меня нет дома, они бы начали трезвонить в дверь и не угомонились, но надо было видеть, на кого я похож: босой, забывший про дезодорант, в заляпанной, четырехлетней давности сувенирной футболке из Португалии, с надписью «Алгарве» через всю грудь. У двери заметались тени.
– Здесь, что ли?
– Ага, точно.
Я готов был их прогнать. Приоткрыл бы дверь на цепочку, как старый затворник. И потребовал оставить меня в покое.
– Готовы? На счет «три»…
– «Сюда, друзья-весельчаки, разгоним мрак и тень».
Я распахнул дверь:
– Ш-ш-ш!
– «Спаситель наш, Иисус Христос, родился в этот…»
– Тише, вы! Отец спит.
– Извини! – спохватился Джордж. – Извини!
– Мы знаем, что ты подумал, – подхватила Хелен. – Ты подумал: принесла нелегкая этих цыган! Откуда только свалились на мою голову?
– Нам необходимо с тобой пообщаться, Чарли, – сказал Майлз.
– По срочному делу, – подтвердила Люси.
– У вас же должна быть репетиция, разве нет?
– Да! – сказал Майлз. – У нас только что закончился черновой прогон!
– И это катастрофа! – заявил Алекс, прикладываясь к бутылке.
– Мы не просто так нагрянули, – продолжал Майлз.
– Вы все поддатые, что ли?
– У меня ни в одном глазу, – возмутился Майлз. – Я же за рулем.
– Но в принципе, ты прав, – сказал Джордж. – Мы в некотором смысле топим свою печаль в вине.
– Может, пригласишь нас в дом или так и будешь на пороге держать? – не вытерпела Хелен.
– Не приглашу.
– Не слишком ты вежлив, – обиделась она.
– Ладно, тогда хотя бы сам выйди, – сказал Колин.
– Нет.
– Это почему?
– Не вижу смысла.
– Чарли, – заговорил Алекс, – нам непросто было подготовить вторжение. Это драматичный и эмоциональный момент, а от тебя требуется самая малость: нас выслушать.
– Ты согласишься? – взмолилась Фран. – Десять минут.
Она стояла позади всех, ничем не выделяясь, и у меня в голове пронеслось: неужели я смогу захлопнуть перед ней дверь?
– «Не в люльке, а прямо на сене, в хлеву… – запел Алекс, и все подтянули, – Младенец Иисус преклоняет главу».
– Хорош! Ладно, дальше по улице есть парковка. Дайте мне полминуты. Хотя бы обуться.
Солнце садилось, из открытых окон неслось бормотанье телевизоров, а мы шагали по пустынной проезжей части в сторону детской площадки.
– Это и есть пресловутый парк «Собачьи кучи»? – в полный голос поинтересовался Алекс.
– Он самый! – ответила ему Хелен. – Кстати, еще один парк «Собачьи кучи» находится на восточной окраине…
– В Ист-Сайде!
– …но этот появился раньше.
– Вест-сайдский парк «Собачьи кучи»!
– Неужели там есть детская площадка? – уточнила Хелен.
Вечерами на асфальтированной площадке тусовался городской молодняк; убедившись, что место не занято, мы смели в сторону пустые банки и бутылки, а потом заняли качели-балансиры, карусели, горки и подвесные доски – там-то я и оказался, между Алексом и Хелен.
– Дело заключается в следующем, – начала Хелен. – Чарли, мы просим тебя вернуться.
– Не могу. Извините.
– Кроме тебя, никто не справится с этой ролью, – объяснил Алекс.
– Да ладно, уж кто-нибудь справится, – сказал я.
– Но не так, как ты.
– Это другой вопрос.
– Бедняга Джордж – он уже замучился, – не унимался Алекс. – Подтверди, Джордж.
Джордж как раз проезжал мимо на карусели.
– Подтверждай не подтверждай, это ничего не изменит. Я могу вызубрить реплики, но у нас с Майлзом полная несовместимость…
– Верно, Чарли, – крикнул с горки Майлз. – Он полная бездарь.
– Проблема в том, – сказал Джордж, – что вместо Майлза на сцену можно выпустить дрессированного шимпанзе.
– Джордж не умеет перевоплощаться, – продолжал Майлз. – Публика будет думать, что это тот же самый герой, только в другом костюме.
– Точно, – согласился Джордж. – Это роднит нас с Майлзом: я тоже во всех ролях одинаков.
Тут Майлз сбежал с горки и сдернул Джорджа с карусели.
– Айвор без тебя не мыслит продолжения, – сказала Хелен.
– Он совсем не сердится, – добавил Алекс.
– Зато Алина сердится.
– Айвор просто в отчаянии.
– Все равно ничего не выйдет, – сказал я. – Слишком… слишком много всего навалилось.
– Мы в курсе, – сказал Алекс.
– А оценки – на них всем плевать.
– Результаты экзаменов интересуют только мудаков.
– Ну, не только – еще работодателей, – возразил я.
– Значит, можно пересдать или еще что-нибудь придумать, – сказала Хелен. – Пьеса тебе ни с какой стороны не помешает.
– А та афера… – приглушенно сказал Алекс. – Полная фигня.
– Я считаю, это даже плюс.
– Работает на образ.
– С другими похуже бывало.
– Уж поверь: намного хуже.
– Если бы только это, – сказал я.
– Да ладно тебе, – бросила Хелен. – Мы знаем.
– Знаем, да не всё, – заметила сидевшая на качелях Фран. – Далеко не всё.
– Хорошо. Не всё. Возможно, только…
– У меня на руках отец.
– И что из этого? – спросил Алекс. – Ты же не пришит к дому.
– Он бы точно нас поддержал.
– Разговоров-то – всего четыре дня.
– Не могу, – повторил я. – Он не в том состоянии, чтобы…
– А ты ему объясни.
– Поговори с ним.
– Не могу. Я должен быть рядом.
На некоторое время все умолкли.
– Ну, раз так… – заключил Алекс. – Раз так…
– Обещай хотя бы подумать, – сказала Хелен.
– Без тебя – никакого интереса, Чарли, – выговорил придавленный Майлзом Джордж. – Просто никакого интереса.
Мы побрели назад, к машине, по лужицам уличного света, и вся компания куда-то улетучилась, оставив меня наедине с Фран, как бывало на первых порах, только теперь мы с ней шагали молча.
– Извини, что испортила праздник, – сказала наконец Фран.
– Ничего страшного.
– Да нет, я не выдержала… Сперва Полли на меня наорала, потом папа с мамой. Даже Бернард косо смотрел. Если бы я знала, что стряслось… а то ведь подумала, что ты просто сбежал и меня бросил.
– Я бы никогда так не поступил.
– Понятно! Надо было мне прислушаться…
– Да все нормально.
– Чарли, ну что ты заладил: нормально, нормально… когда все ненормально. Кого ты хочешь убедить?
Мы шли дальше. Через некоторое время она взяла меня за руку:
– Ничто не изменилось. Для меня все осталось по-прежнему.
– Для меня тоже.
– Значит, ты вернешься?
– Прости, не могу. Мне в коллективе не ужиться.
– У нас не коллектив, а кооператив! – (Мы прошли еще немного.) – А можно спросить: почему?
Я пожал плечами:
– Настроение плохое, наверно.
– А если засядешь в четырех стенах – будет лучше?
– Нет, но если вернусь, тоже лучше не будет.
– Возможно. А вдруг?
– Неужели у вас действительно полный завал?
– Есть чисто технические сложности. И потом, без тебя все разваливается. Подумай, ладно? – (Мы остановились у Майлзова «фольксвагена» – все толкались, чтобы протиснуться на лучшие места.) – Я по тебе скучаю.
