Орест и сын - Елена Семеновна Чижова
Однако безумие Ореста не лишено прозрений. В самом начале 1990-х — если следовать хронологии повествования — Орест провидчески угадывает то, что станет очевидным лишь спустя десятилетие в условиях постсоветской трансформации: советская цивилизация не исчезла с крахом Империи. Созданные ею утопические представления настолько овладели сознанием людей, родившихся и выросших в ее пределах, что оно оказалось насквозь пропитанным ложью. Неслучайно с уст умирающего Ореста срываются горькие слова о том, что «эта цивилизация никогда не кончится». Царство Ирода продолжается.
Но Чибис, его сын, — человек другого поколения и другого склада; ему чужды иллюзии, владевшие его отцом и дедом. Он не приемлет лживых идеалов. Блудный сын своей больной страны («горе-волхв, пришедший с Востока»), не сумевший оправиться от трагедии, определившей всю его жизнь, Чибис пытается в конце романа — не впадая ни в заумь Тетерятникова, ни в безумие, постигшее его отца, — здраво переосмыслить историю советской цивилизации. В этих попытках он все явственней ощущает свою внутреннюю связь с Европой и надеется — вопреки всему, что ему пришлось пережить, — остаться тем самым «ветхим человеком», пересоздать которого пытались его отец и дед.
* * *Роман начинается с размышлений о смерти; ими он и заканчивается. «Для того, кто вырос в моей стране, смерть — единственная реальность, на которую можно положиться», — мрачно подытоживает Чибис. Предчувствуя скорый конец своей так и не прожитой жизни, он сжигает в камине машинописные странички, на которых запечатлено его прошлое, и отправляет в виртуальное пространство файл “Orest i sin”: может, кто-нибудь случайно на него наткнется и прочтет о событиях, свидетелем и участником которых он оказался.
Для него же все кончено: мосты сожжены. Маленький город, в котором Чибис, судя по всему, заканчивает свои дни, находится на границе Европы и Евразии. Этот рубеж он воспринимает как границу между историей и мифом, свободой и несвободой: ее невозможно преодолеть в рамках одной человеческой жизни. Автор страничек, послуживших основой романа, не желает возвращаться в страну своего рождения. Однако — вслед за своим отцом — Чибис отдает себе отчет в том, что человек, выросший в СССР, никогда не сумеет полностью освободиться от советской мифологии. Одолеть Рок невозможно. Последняя воля Чибиса — навсегда остаться в пространстве европейской цивилизации. Но и с этим пожеланием он обращается — не без иронии и в то же время с безнадежным отчаяньем — к той самой Башне, под чьей звездой погибла его семья и Инна — его единственная любовь.
Мы расстаемся с романом Елены Чижовой, продолжая — вслед за его героями — размышлять о судьбах страны, соскользнувшей с орбиты мировой цивилизации, и скорбеть о «волхвах», явившихся в безжизненную смертоносную эпоху и обреченных разделить ее бесславную участь.
Константин Азадовский
