Земля пребывает вовеки - Джордж Стюарт
Иш снова услышал звуки автомобильного сигнала, но они прекратились раньше, чем он сумел найти их источник. Он ездил по улице несколько минут и, наконец, увидел старика, выходящего из магазина с детской коляской, нагруженной разными продуктами. Когда Иш подошел ближе, он увидел, что старик вовсе не так уж стар. Если эту спутанную бороду убрать, то ему вряд ли будет больше шестидесяти лет. Но сейчас он был грязен и неопрятен. По всему было видно, что он даже спит не раздеваясь.
Из всех тех, кого Иш повстречал за сегодня, старик казался наиболее коммуникабельным. Он провел Иша в свой дом, который оказался поблизости. Старик устроил из дома настоящий склад, собрав туда множество вещей, как нужных, так и совсем не нужных. Видимо, стариком всегда владела мания приобретения, и только теперь он мог отдаться ей со всей страстью. Иш узнал, что старик раньше был женат и работал клерком в магазине. Возможно, он всегда был одинок и несчастлив, контакты с другими людьми не приносили ему ничего хорошего И теперь он, наконец, приобрел счастье и покой. Никто не вмешивался в его жизнь, и он мог собирать вокруг себя все эти вещи. Он уже собрал целую груду консервных банок с разнообразным содержимым. В углу стояли корзины с апельсинами. Их было столько, что он вряд ли успел бы их съесть до того, как они испортятся. В целлофановых мешках хранились бобы, и из одного порванного мешка они весело рассыпались по полу.
Кроме того, у него стояли ящики с электрическими и радиолампами, дюжина будильников и множество других товаров и вещей, которые вряд ли когда-нибудь пригодятся ему. Старик был довольно дружелюбен, но Иш понял, что шок так подействовал на характер старика, что теперь он был близок к сумасшествию. Теперь он просто существовал, собирая вещи вокруг себя, погружаясь все дальше и дальше в безумие.
Но когда Иш собрался уходить, старик в страхе схватил его за руку.
— Что случилось? — спросил он. — Почему я остался жив?
Иш с отвращением посмотрел на искаженное страхом лицо. Рот был открыт, из уголка сбегала слюна.
— Да, — рявкнул Иш, которым овладела ярость, и он с радостью бросил ее в лицо этому типу. — Да… почему остался ты, а так много людей погибло?
Старик смотрел на него со страхом, с нечеловеческим, звериным страхом.
— Этого я и боялся, — прошептал он.
У Иша проснулась жалость.
— О, не бойся. Бояться нечего. Никто не знает, почему ты остался жив. Тебя никогда не кусала змея?
— Нет…
— Значит, дело не в этом. У тебя, должно быть, врожденный иммунитет. Увы, этого никто теперь не узнает. Но даже в самые страшные эпидемии находились люди, которые не заболевали.
Но старик покачал головой. — Должно быть, я великий грешник, — сказал он.
— Но в таком случае ты должен был бы погибнуть.
— Он… — старик замолчал и боязливо оглянулся. — Он, должно быть, решил оставить меня для чего-нибудь специального. — И старик содрогнулся…
Подъезжая к таможенному посту перед мостом, Иш чисто автоматически подумал, есть ли у него мелочь для уплаты пошлины. Несколько секунд он представлял дикую сцену, когда он замедляет ход автомобиля и бросает монету в невидимую руку, протянувшуюся к нему. Хотя он и чуть снизил скорость, но монету доставать не стал.
Он решил, что должен проехать в Сан-Франциско, чтобы посмотреть, как там обстоят дела. Но, проезжая по мосту, он понял, что сам мост привлек его. Это было произведение человеческого гения, символ единства и безопасности, надежности бытия. Мысль о поездке в Сан-Франциско была только поводом для того, чтобы проехать по мосту. Он хотел пробудить в себе мужество с помощью моста.
Теперь мост был пуст. Там, где раньше шесть потоков машин неслись навстречу друг другу, простиралась бетонная равнина, расчерченная белыми полосами. Чайки, сидящие на поручнях, лениво взмывали в воздух при приближении машины.
Внезапный каприз заставил его свернуть на полосу встречного движения. Он проехал через туннель, и перед его глазами возникла прекрасная перспектива столбов и длинных цепей, поддерживающих висячий мост. Как всегда уже снова началась перекраска столбов: некоторые еще были серебряно-серыми, а другие уже стали оранжево-красными.
Внезапно он увидел нечто странное. Одна машина, маленький зеленый автомобильчик, стояла, упершись носом прямо в поручни моста.
Иш подъехал, рассматривая машину с любопытством. В машине никого не было. Иш проехал мимо, но затем, движимый все тем же любопытством, развернулся, описав широкую дугу, и подъехал сзади.
Он открыл дверцу и заглянул внутрь. Нет, никого! Может, водитель в отчаянии бросился вниз, когда почувствовал приближение конца? А может, водитель столкнулся с другой машиной, пострадал при столкновении, и его увезли? Ключи зажигания все еще болтались в замке. На табличке можно было прочесть: Джон. С. Робертсон, сорок четвертая стрит и какой-то номер. Обыкновенное имя и обыкновенный адрес. Теперь автомобиль мистера Робертсона стал принадлежностью моста.
Иш уже понял, что ему нет смысла ехать в Сан-Франциско, поэтому он не стал разворачивать автомобиль, а поехал обратно по мосту…
Вскоре он, как и обещал, приехал на ту улицу, где он беседовал — если это можно назвать беседой — с пьяницей, мистером Барлоу.
Он нашел его лежащим у входа в винную лавку. «Оказывается, есть предел тому количеству вина, которое может выпить человек без вреда для себя», — подумал Иш.
Собак поблизости не было, но Иш не хотел оставлять тело на улице. Ведь все-таки это его знакомый. Он не знал, как похоронить несчастного пропойцу, поэтому тщательно завернул тело в простыни, которые нашлись в одном из магазинов. Затем он всунул тело мистера Барлоу в его автомобиль, запер двери и поднял стекла. Получился прекрасный склеп — вполне в духе времени.
Он не стал произносить надгробное слово — это было не
