Трудно быть львом - Ури Орлев
— Врача!
— Премьер-министра сюда!
— Министра обороны!
Но вот кто-то крикнул издалека:
— Пропустите меня к нему! Я осмотрю его! Я доктор Перельман!
Несколько голосов поддержали его:
— Это Перельман! Мы его знаем!
— Поднимите его на руки!
Доктора Перельмана подняли на руки, как раньше подняли жестяную банку, и стали передавать над головами, пока он не достиг клетки. Тут же нашелся и работник зоопарка. Правда, ему тоже не удалось проложить себе дорогу к клетке и пришлось передавать ключи из рук в руки. Доктор Перельман взял ключи, открыл клетку и заколебался на мгновенье. Наверно, думал: может, это все-таки лев.
Стоявший поблизости солдат крикнул:
— Доктор Перельман, у меня есть оружие, я могу прикрыть вас!
— У него есть оружие! Дайте ему пройти! — закричали люди из толпы.
Я издал один хороший рык, и все замолкли от страха. А потом погрузил свою лапу в краску и написал:
БЕЗ ОРУЖИЯ!
— Входите, доктор, он не опасен!
— Он дрессированный!
Правда, одна женщина закричала:
— Не входите! Лев настоящий! Нельзя полагаться на таких диких кошек!
Но голоса любопытных были громче. Толпа шумела, подбадривая доктора войти в мою клетку. В точности как толпа болельщиков, когда подбадривает свою футбольную команду.
Выполняя волю народа, доктор Перельман еще раз повернул ключ, и железная дверь открылась. Он ступил внутрь и какое-то мгновенье размышлял, закрывать ли дверь за собой. В конце концов закрыл, но запирать на замок не стал.
Я привык, что врачи всегда вначале смотрят мне горло, и поэтому развалился перед врачом и разинул пасть. Врач потрогал мой язык, проверил глаза, оттянул гриву и посмотрел в уши. Потом вынул прибор для проверки ушей и снова посмотрел в уши и горло, освещая себе их темные глубины. А под конец сделал мне знак перевернуться и осмотрел мой живот. Цвика воспользовался моментом и вслед за врачом тоже вошел в клетку. Несколько человек попытались было ворваться следом за ним, но он благоразумно запер дверь.
— Маляр! Внутрь вошел Маляр! — закричали люди в толпе. После того как он сообразил принести мне краску, к нему уже приклеилось это прозвище.
Доктор закончил свое дело, поднялся на ноги и поднял руку, требуя тишины. Все это время кинокамеры бойко жужжали, а журналисты торопливо чиркали в своих блокнотах. Когда все успокоились, доктор провозгласил слегка хриплым голосом:
— Господа, этот лев настоящий, и я могу в этом поклясться, хотя я врач человеческий. Нет сомнений, это настоящий лев.
Кто-то крикнул:
— Лев-человек?!
— Если можно так сказать, — ответил врач и тихо добавил про себя: — Господи, какая чушь…
Потом Цвика открыл ему дверь, но доктору не удалось выйти. Несколько мужчин и женщин, которые все это время толпились у двери, ворвались внутрь и, немного поколебавшись, начали щупать меня, дергать за гриву и щипать. Одна женщина даже уколола меня булавкой. Я отшвырнул ее одним ударом, но, увы, слишком сильно. Она натолкнулась на решетку клетки и сломала руку. Снова начался переполох. Все, кто был в клетке, в испуге отступили. Тогда я издал раздраженное рычание, и они мигом выскочили наружу. Остались только Цвика-Маляр, доктор Перельман и женщина, лежавшая в обмороке.
В толпе снова послышались крики:
— Он опасен! Чудовище! Хищник!
Я написал на стене:
НЕ СМОГ РАССЧИТАТЬ СИЛУ. ИЗВИНИТЕ!
Доктор и Цвика вынесли женщину наружу, а потом Цвика вернулся в клетку и объявил:
— Всех просят разойтись! Лев устал!
Никто не сдвинулся с места.
— Маляр, выходи оттуда! — кричали люди. — Ты ему не хозяин! Много о себе думаешь! Принес краску, а думаешь, что купил льва!
Я снова обмакнул лапу в краску и написал:
МАЛЯР — МОЙ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ.
Цвика прочел написанное, и я увидел, что он счастлив.
Тем временем перед клеткой появился мэр города. Несколько конных полицейских проложили ему дорогу. Он прочел мои надписи на стене. Нижнюю уже трудно было разобрать. На нее стекла краска от тех, что выше.
Я поднялся и лапой указал ему на надпись, назначающую Цвику моим представителем. Потом указал на Цвику. Мэр посмотрел на меня. Он был явно потрясен. Я повторил те же движения. Только тогда он пришел в себя и торопливо кивнул мне головой.
— Мы не сможем разогнать толпу, — сказал полицейский офицер. — Когда одни уйдут, придут другие. Я предлагаю, господин мэр, убрать льва отсюда.
— Куда же мы его денем? — спросил мэр.
— Не знаю, — сказал офицер. — Но о месте можно подумать.
Я сильно постучал лапой по полу клетки, так что даже прутья задрожали. Они должны знать, что и у меня есть мнение по таким вопросам. И поскольку на стене уже не было места, я написал прямо на бетонном полу:
ДОМ МАЛЯРА. КРЫША.
— Но моя жена… — начал было Цвика, но потом увидел слово «крыша». Он побледнел, схватился руками за голову и явно хотел что-то сказать, но я толкнул его лапой на землю и закрыл ему рот. Цвика рассказал мне потом, что слово «крыша» в первый раз вызвало в его сознании мысль обо мне. Откуда лев знал, что они живут на последнем этаже, под крышей? Ведь накануне он не прошел в их квартиру дальше коридора.
Толпа впала в истерику. Стоявшие подальше думали, что я разорвал Маляра. Стоявшие впереди и на самом деле испугались. Но Цвика быстро пришел в себя. Он поднялся на ноги и закричал:
