Круть (с разделением на главы) - Виктор Олегович Пелевин
— А как же сёстры-христианки, которых я замучил в Риме?
— Возможно, это была нейросетевая оптимизация вашей памяти.
— Так я замучил их на арене или нет?
— Сложно сказать, — ответил Ломас. — Нейросеть выбрала для вас такой реабилитационный маршрут, и теперь это ваше субъективное прошлое. Вы спрашивали, как следствие может предшествовать причине. Вот вам свежий пример. Дело в том, что для мозга причина и следствие — это просто воспоминания. А последовательность воспоминаний субъективна. Что вы вспомните первым, то первым и будет.
Я опустил взгляд на хоровод бородачей. Заросли вокруг скульптуры были безлюдны, но с высоты видно было нечто вроде городища неподалёку. Деревянный забор-частокол, бревенчатые мостики над ручьями — и серые ветряки с пропеллерами. Ещё я заметил хозяйственные сараи, скотные дворики и длинные бараки весьма угнетающего вида.
Зум.
У ветряков были фундаменты — приземистые аккуратные постройки из белого и красного кирпича. Сами деревянные вышки отличались куда меньшим изяществом. Они походили не столько на ветрогенераторы, сколько на скелеты донкихотовских мельниц: грубо сбитые каркасы, отстающие доски, кривые винты.
Ещё зум. Кирпичные фундаменты ветряков были обитаемы — у каждого стояли часовые в клюквенных улан-баторских халатах.
Я разглядел параллельные ряды соединённых друг с другом велосипедных рам. На них сидели люди в пёстрых ватниках и обмотках — и крутили педали. Винт на ближайшей вышке неспешно вращался. Я с изумлением понял, что в движение его приводит не ветер, а сами велосипедисты.
— Что это? — спросил я.
— Ветроколония номер семьдесят два имени Кая и Герды. Крупное исправительное учреждение Добросуда, расположенное точно в месте, указанном матерью Люцилией.
— Ветроколония? Почему такое странное название?
— Вы должны быть знакомы с этим понятием, — сказал Ломас. — Это связано с вашей национальной идеей. С Крутью.
— А что такое национальная идея?
— Ой, они вам и это стёрли. Ну, как объяснить… То, во что вы должны верить, пока начальство ворует. Вернее, делать вид, будто верите.
— А почему там каменный хоровод? Бородатые мужики в лесу? Я их за гиперборейцев принял.
— Это заброшенный мемориал климатолога Лукина. Они при каждой ветроколонии. В тайге таких много.
— Кто такой Лукин?
— Создатель Крути. Вернее, главный из её теоретических источников.
— А что…
Ломас поднял руку.
— Маркус, я не могу чинить вам память в реальном времени. У вас подключена система HEV. Проверьте.
Я послал имплант-запрос — и время вдруг остановилось.
Ломас замер в своём кресле, а дым над его сигарой застыл.
Справка системы HEV была оформлена крайне консервативно — в виде висящего перед глазами столбца коричневатого текста. Сепия.
TH Inc Confidential Inner Reference
КРУТЬ — общее название широкого спектра идей и нарративов, складывающихся в национальную идею Доброго Государства: от концепции непрерывного круговорота вещей и явлений в манифестированной вселенной до вращения колеса сансары (оно же коловрат Перуна) и сакральных хороводов национального единства. Сюда же относятся пенитенциарные технологии, применяемые в сибирских ветроколониях (см. ветродеяние, молитвенное ублаготворение стихий и пр.).
В основе Крути лежит теория ветрогенезиса климатолога Лукина; базовые понятия почерпнуты из его трактата «Душа-Ветерок», написанного в первой половине двадцать первого века в парижской ссылке. Круть — не столько философское или социальное, сколько нравственно-религиозное учение, ведущее, по мнению его адептов и пропонентов, к духовному преображению и «высветлению» человека.
«Круть — в этом похожем на орлиный клич слове сливаются гордая высота духа и смирение трудового подвига, абсолютная жертвенность и высочайшее личное достоинство…» (Г. А. Шарабан-Мухлюев)
В USSA и Еврохалифате Круть часто называют Национал-Солипсизмом, что вызывает резкую критику со стороны сердобол-большевистских идеологов.
«Мы знаем, как уродливо перекашиваются рты их, когда они пытаются уловить нашу весёлую и легкую нацидею в смрадные сети своих рациональных умов…» (Г. А. Шарабан-Мухлюев)
Ломас всё так же нес сигару ко рту. Я подумал, что вполне успею закрыть ещё несколько лакун в памяти.
Ветрогенезис — центральное понятие трактата «Душа-Ветерок». Лукин утверждал, что мировые ветра зарождаются над сибирской тайгой, и здоровье планеты (а также вся ветряная энергетика) зависят прежде всего от этого таинственного процесса («Но чу, человек — на просторе холодном затеплилась роза ветров…»). Ветрогенезис, таким образом, рассматривается как мистическое дыхание планеты, так что опровергнуть эту теорию научными методами трудно.
На ветрогенезис влияет экология сибирской тайги и моральное состояние человечества. Поскольку нравственность людей неуклонно падает, а экология ухудшается, Гайя (психический организм Земли, которую Лукин считал огромным живым существом) реагирует на происходящее в точности как человеческое тело на инфекцию — повышением температуры с целью уничтожения вредоносных микробов. В этом причина климатических перемен.
Экологический уход за сибирскими лесами и забота о людской нравственности — единственный способ предотвратить климатическую катастрофу.
Несмотря на спорную метафизику, доктрина ветрогенезиса по своей сути экологична и гуманна — и получила всестороннее развитие в трудах российских философов. На практике, однако, она была использована для климатических войн (см. ветрооплата) и организации сибирских ветроколоний.
Критика ветрогенезиса принимает различные формы — от научных работ, показывающих его теоретическую несостоятельность, до карнавальных саморазоблачений, неожиданно выдаваемых его главными пропонентами вроде Г. А. Шарабан-Мухлюева в художественной прозе («Крутилово началось, — сказал Клювобой, — когда наши упыри сообразили: если начать демонстративно придуриваться по климату вместе с западными вурдалаками, те на многое закроют глаза…»).
Ветроколония (зона, тюрячка, крутильня, велодром) — пенитенциарное заведение Доброго Государства, где осуществляется перевоспитание работающих на ветробашнях правонарушителей в соответствии с духовной доктриной ветрогенезиса и Крути. Первоначально в сибирских лесах возводились мемориалы климатолога Лукина. Уже позже к ним стали пристраивать ветроколонии, куда посылали на перевоспитание преступников. В основе перевоспитания лежит так называемое ветродеяние, практикуемое ежедневно.
Время вернулось к своей нормальной скорости.
— Ну как? — спросил Ломас.
— Великолепно, — ответил я. — Никто не заметит, что я пользуюсь справкой.
— Я замечу. Но другие нет.
— А почему меня так быстро выбросило?
— Система следит за вашими витальными параметрами. Долгий разгон вреден. HEV нужна для того, чтобы высокопоставленный офицер или экзекьютив мог получить короткую справку во время важных переговоров. Романы так читать нельзя.
— Я заметил, — ответил я. — Отключило после третьей справки.
— Когда привыкнете, время доступа увеличится, — сказал Ломас. — Делайте паузы. Сейчас можно попробовать опять.
Дождавшись, пока Ломас выпустит белый клуб изо рта, я послал запрос —
