Последняя смерть Дельфина - Владислав Юрьевич Булахтин
Дельфин за полчаса домчал до Батрацкой горы и без труда пробрался к берегу. Он прекрасно понимал — шанс добраться до Большой России зависит от чудесного сочетания множества случайных обстоятельств.
— Ну что, какую роль сегодня исполняет Дельфин? Чапаева, Жосса Бомона или талантливой касатки Вилли[41]?
Впрочем, просто плыть, не надеясь на будущее, тоже здорово. Дельфин от души позавидовал галерным рабам — четкие ритмичные движения, мягкий средиземноморский климат, короткие перерывы на поесть-поспать, все остальное — жаркая, убивающая любую мысль, работа мускулов. Что еще нужно для счастья? Только обзора побольше — как на плоскодонке, да торбу за спиной, в которую неплохо бы уместить 1/6 суши.
13:18
Лацис начинал материться, не только когда всё летело в тартарары, но и когда всё шло по плану. В этом случае матерок получался задорный и заразительный.
Чтобы отвлечься от завладевшего им чувства страха, Звонарев мысленно переводил диалог Лициса и Януша, заменяя междометиями нецензурные связки между словами. Тидэ, принявший командование на себя, постеснялся бы просить синхрониста.
— Пиздаускас, господа, — вступительный оборот Лациса Звонарев перевести не смог. — Ваш ужаленный в ягодицы невообразимо глупый человек обнаружен. Ах, самое время провести с ним всевозможные действия сексуального характера. Нельзя пролюбить этот момент.
Януш: Ох, Лацис, что ни делай, как ни вступай в половые контакты с вышеозначенным половым членом, мы монопенисуально огребём всевозможные заболевания прямой кишки.
Лацис: Ай — ай — ай, Януш, тебе следовало бы одновременно выполнить сельхозработы и действия сексуального характера, упомянутый тобой половой член слишком долго вступал в разнообразные половые контакты с моим головным мозгом, чтобы сейчас послать всё в самое интересное место пространственно — временного континуума и отпустить бармалея на другой берег. Несколько очередей и проблема утопнет.
Несмотря на горячий диалог, имитирующий принятие решение, присутствующие занимались фаллометрией[42] и ждали заветного решение Тидэ — именно комиссар Евросоюза должен сообщить, что делать с простым гражданином ВВФ.
«Вот оно мое звездное мгновение, — подумал Звонарев. — Может быть, ради него я родился, вырос, стал предателем. Теперь главное — найти точные формулировки».
Внутренне подобравшись, Звонарев спокойно заявил:
— Вспомните Вишенку. Он никто для Дельфина — просто канал распространения товара. Но боец спел как по нотам, а потом выгораживал Климова. Подумайте, что будет, если пять — шесть тысяч человек, которые верят Дельфину и готовы умереть, узнают, что он исчез. И возможно не без нашей помощи, — наконец, последний гвоздь. — Слишком большой риск.
— Климов нужен живым, — отдал приказ Тидэ. Лацис недовольно зашипел по рации.
«Ну, вот и всё, — тревога не отпускала Звонарева. — Товарищ Климов, теперь твой ход».
13:29
«Что же они придумали? — обреченно думал Дельфин, вглядываясь в небо. Штурмовые вертолеты, три штуки, стремительно приближались. Дельфин добрался до середины Волги, но шансов дотянуть до противоположного берега не было. — Вряд ли они отправили машины, чтобы торжественно проводить меня в Большую Россию».
— Гражданин Климов, — заверещал громкоговоритель с характерным украинским акцентом. Из зависшего над водой вертолета показалась рыжая шевелюра, пулемет, торчавший из кабины, уткнулся носом вниз. Группа поддержки барражировала чуть в стороне. — Сушите весла.
Дельфин продолжал грести, задрав голову и широко улыбаясь конопатой морде. С вертолета дали предупредительный залп. Стена брызг полукругом окружила нос лодки.
«Ну и ладно. Пусть солдатики поплавают. Охладятся», — решил Дельфин. — Верещагин! Уходи с баркаса!», — и сиганул за борт.
Только через сорок минут Лацису доложили, что Дельфина выловили почти у берега Большой России. Искупаться пришлось не только штурмовым бригадам трех машин, но и вторым пилотам экипажей. Дельфин великолепно плавал под водой. Как Дельфин.
Он иногда жалел солдатиков, оказавшихся на этой войне только потому, что они солдаты, поэтому дал им возможность как следует понырять в щедрой реке[43].
На берегах Большой России не появилось ни техники, ни любопытных физиономий. Там располагалась демилитаризованная зона. Наверное, поэтому отсутствовали желающие взглянуть на арест человека, который готов был в одиночку сражаться с целой армией.
16:01
Самомнение не позволило Тидэ удержаться и оставить Дельфина кому-нибудь другому. Он допросил его первым, взяв в подручные и толмачи только Звонарева.
Прежде чем встретиться с Климовым, Тидэ дал команду Каминскому «Готовьте прямой эфир с Дельфином», потом подготовил комнату в следственном комитете, настроив даже освещение, подобрал стулья, необходимое количество бумаг на столе. Он явно ждал от этой беседы каких-то невероятных, выдающихся успехов — прорыва в общении с партизанами ВВФ?
Договорились так — Звонарев начнет допрос, потом оставит Тидэ и Дельфина один на один. Штефан надеялся — новые европейские методики ведения политических дел помогут продуктивно допросить Климова?
Начальник следственного комитета (высохший пенсионер) и комиссар Евросоюза (юный ретивый боров) заблаговременно расположились в комнате для допросов, заняли нужные позы.
Звонарев вспомнил свою последнюю беседу с Климовым. У начальника следственного комитета и руководителя преступной группировки было что-то вроде пакта о ненападении. Периодически требовалось встречаться и вписывать в него дополнительные условия.
— Мне кажется, Ген, ты делаешь всё это не только из чувства долга, а ещё из-за какого-то извращенного удовольствия, — поинтересовался следователь отношением Дельфина к совершаемым преступлениям.
— Ты можешь и сам испытать это великое чувство, когда стараешься всё время носить 1/6 часть суши в торбе за спиной. И ты идешь, идешь с ней в гору. А потом, когда поднимешься на вершину, ты сможешь сбросить груз и смело смотреть на мир поверх голов.
Тогда Звонарев не понял этих слов. Сейчас ему стало очевидно: сегодняшний день — это вершина для Дельфина. И до высшей точки остались последние шаги.
16:10
Придерживая за локоть Дельфина усадили по другую сторону стола, сняли наручники. Он козырнул двумя пальцами Звонареву, нахмурился в сторону Тидэ — «что за гусь?».
— И когда ты только все успеваешь — и в фонтаны нырять, и на танцах драться[44]. Весь город уже давно следит за вами. Весь город уже давно задаётся вопросом: чем вы занимаетесь?[45]— по-дружески начал допрос Звонарев. — Ты же понимаешь — простым людям нет никакого толка от того, что мы сидим как на кипящем реакторе. Ни по ту сторону Волги, ни по эту. Необходимо продлить гарантии мирной жизни хотя бы на полгода. Как это устроить?
Дельфин взял со стола листок и быстро собрал из него крысу. Отвечать на вопрос он стал именно ей, подняв фигурку на уровень глаз:
— Предоставить каждому из нас персонального клоуна, чтобы он не
