Я — твоё солнце - Мари Павленко
Они даже понятия не имеют, как им повезло.
— Дебо! — позвала Элоиза. — Дебо, ты всё знала? Поговори со мной, пожалуйста, может, тебя отвести в медпункт?
За её спиной раздался мужской голос:
— Что-то случилось?
Я узнаю этот голос.
— Иди, куда шёл, всё нормально! — отрезала Элоиза.
Но Джамаль не исчезал с поля зрения: он тоже присел посреди холла. Его огромные клыки торчали изо рта, будто антенны. Я прижала колени к груди.
— Дебора… Ты пойдёшь на занятия?
Я покачала головой и разревелась. Всё поплыло перед глазами. Думаю, это и есть причина, по которой мы плачем: мы просто пытаемся исчезнуть из этого жестокого мира. Слёзы смывают лица, людей и защищают нас от реальности и её злодеев.
— Что случилось? Она не готова к истории?
Я решила встретиться лицом к лицу со своими собеседниками и за спиной Джамаля увидела Виктора. Наша компания создала пробку в холле, и все недовольно ворчали.
— Ну надо же, какая драма!
А вот и Таня, сама любезность…
— Так ты из-за истории ревёшь? — спросил Джамаль, не теряя самообладания. — Ты забыла подготовиться к контрольной?
Я спрятала лицо в ладонях.
— Вы совсем дебилы? — напала на них Элоиза. — Она только что видела, как её отец присосался к какой-то бабе!
Повисла многозначительная тишина.
— Я забыла подготовиться к истории, — призналась я, как только прозвенел звонок.
В последний раз из-за своей неспособности трезво думать я схлопотала девять баллов из двадцати, и если так будет продолжаться, завалю экзамены — завалю, завалю! И застряну в Питомнике НАВСЕГДА!
— Пошли отсюда.
Джамаль схватил меня за подмышки и поднял на ноги, которые размякли, как йогурт, — пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, и, конечно, мне в руку тут же вонзилась канцелярская кнопка.
Теорема непрухи.
— Мы о ней позаботимся! — крикнул Джамаль Элоизе, пока я дула на пострадавшую ладонь.
Не успела Элоиза ответить, как появился Эрванн: он пересёк холл, схватил её за талию, пытаясь утащить во двор Питомника, и спросил:
— Что этим придуркам от тебя нужно?
Элоиза резко оттолкнула его.
— Дебо, ты согласна?
Я кивнула.
Поддерживаемая Виктором и Джамалем с двух сторон, я поплыла из Питомника против потока учеников.
Подставив лицо дождю, я смотрела на небо и мокла — удивительно, но мне полегчало. Джамаль с Виктором не возражали и ждали, пока я успокоюсь.
— Это всё вот только что произошло? — серьёзно спросил Виктор.
Я кивнула.
— И где они шли?
Я ткнула пальцем, высматривая исчезнувший голубой зонтик.
— Отлично, тогда мы пойдём в другую сторону. В «Кафе друзей», вот какое совпадение, — решил Виктор, в голосе ни намёка на смех.
— Но вы пропустите философию, — возразила я, еле ворочая языком.
Всё во мне было похоже на конец света: от причёски до голоса морской свинки-неврастенички. Мне хотелось просто умереть.
— Да нафиг философию, мы и так там самые умные, — ответил Виктор.
Ни подмигивания, ни намёка на улыбку. Хотя я знаю, что он шутит. Первое открытие: Виктор — очаровательный остряк-Несмеяна.
— Ну и у нас будет два часа, чтобы поднатаскать тебя по истории, — добавил Джамаль.
Лягушачьи сапоги зашлёпали по лужам.
В кафе было тепло. Мы сели за стол. С меня ручьём лилась вода. Официант подошёл взять заказ, и тут я поняла, что у меня с собой ни цента.
— Кофе или горячий шоколад? — спросил меня Джамаль.
Увидев моё смятение, он сказал:
— Несите оба.
Как только официант повернулся спиной, Джамаль потёр свои огромные руки: они похожи на его пауков… ну, я так думаю.
— С чего начнём? — заговорил Виктор, повесив пиджак на спинку стула.
Вокруг его шеи был повязан всё тот же шарф цвета морской волны. Может, он и спит в нём?
— В смысле? — спросила я, дрожа от холода.
— С твоего отца или с контрольной?
Я метнула на него взгляд, достойный маньяка с бензопилой.
— Тема сегодняшней контроши — Вторая мировая война, — продолжил он, — холокост и всё такое…
У него просто невероятные ресницы: длинные, тёмные, блестящие.
— Тебе это о чём-то говорит? — настаивал Виктор, пока я пыталась понять, шутит он или нет.
— Более-менее.
— Ну ты же ходишь на уроки?
Хожу, но стоит мне сесть за парту, как я задаюсь вопросом: рассказывать маме или нет? Когда я занимаюсь, она кромсает свои журналы, а я думаю: может, мне самой подловить отца, прижать его к стенке и убедить поступить как мужчина и перестать врать. Время от времени я выплываю на поверхность из этого потока размышлений, как кит, чтобы глотнуть воздуха, и слышу пару-тройку слов. И тогда я цепляюсь за них, пытаюсь выбраться, но в итоге снова погружаюсь в эту трясину. Если я расскажу об этом Виктору, он подумает, что я спятила.
Официант поставил на стол три кофе и два горячих шоколада. Я взяла шоколад.
— Ну теперь мы хотя бы знаем, что она пьёт: шоколад, — прокомментировал Джамаль. — Это всё из-за собаки, — добавил он заговорщицки.
Виктор наклонился над столом.
— Его зовут Изидор.
— Как графа? — тут же переспросил Виктор.
— Да вы просто созданы друг для друга, — промямлила я.
— Изидор устраивает перформансы в сквере.
Я ткнула Джамаля локтем, но ему всё же удалось выдавить из меня улыбку. Я подула на обжигающий шоколад, облизнула ложку, отодвинула чашку и рухнула лбом на стол.
— Когда-то мама и папа отлипнуть друг от друга не могли: знаки внимания, обнимашки, и вот сегодня он гуляет со своей любовницей. Прямо перед моим лицеем! Родители могут причинить такую боль, такую боль…
Виктор с Джамалем молчали.
Удивившись, я подняла голову:
— Разве нет?
Виктор метнул взгляд на Джамаля и прикусил щёку. Ну блин, что опять я сказала не так?
— Мои родители умерли два года назад, — спокойно объяснил Джамаль. — И с тех пор каждый день я хочу увидеть их снова, пусть даже они меня задолбают.
Теорема непрухи снова сработала. Нет, погодите. Это уже теорема тупицы. Хоть какое-то разнообразие. Мне захотелось просверлить кучу дыр в полу и спрятаться в одной из них — такая вот лихорадочная дрель.
— Прости…
Я сделала глоток шоколада: на вкус он был отвратителен, разбавлен водой, но мне всё равно полегчало.
— И с кем ты живёшь?
— Я живу у тёти.
Виктор подтолкнул к Джамалю вторую чашку кофе. В его огромных руках она выглядела как посуда для Барби.
— А она постоянно путешествует, — добавил он.
— Так что технически Джамаль живёт один, — сказал Виктор.
Я встретилась с ним взглядом и наклонилась вперёд.
— У тебя один
