Теория хаоса - Ник Стоун
Она потрясла головой и откинулась обратно на кровать. В большей степени для того, чтобы подавить желание взять телефон.
Энди/Уолтер сейчас пьян (снова) и точно не в состоянии выслушивать ее панику о тех вещах, за которые множество людей руку бы отдали. И от этого было крайне тревожно, но она сейчас постарается не поддаться этому.
Еще она надеялась, что с Энди все в порядке. И что он протрезвеет. Потому что, несмотря на все ее сомнения, она все еще хотела поговорить с ним.
Поездка
В половине третьего следующего дня Энди сидел на ступеньках своего крыльца и ждал черный «Мерседес». Был ли он удивлен полученным от Шелби в девять утра сообщением, в котором говорилось:
Привет, я иду на постановку в Фокс вечером, но моя кузина меня кинула. Хочешь составить компанию?
Точно да.
Но еще больше его поразило, как быстро он согласился.
В 3:34 «Ауди А4», цвет которой Энди мог описать только как обсидиановый, повернула на углу на его улицу. Когда машина притормозила у его дома, желудок Энди как будто подпрыгнул к его горлу. Он видел слишком много фильмов про гангстеров, где красивая машина с тонированными стеклами останавливается, у нее опускаются задние окна, и начинается стрельба.
«Ауди» остановилась. И припарковалась. Энди полностью потерял дар речи, когда голова Шелби Августины появилась со стороны водительской двери.
– Ты идешь? – прокричала она.
Стараясь изображать безразличие, Энди поднялся, машинально отряхнул от пыли одежду и прошел весь двор. Открыл пассажирскую дверь и скользнул на сиденье. Потому что именно так нужно вести себя в машинах такого рода: делать все плавно.
– Ремень, – сказала она, возвращаясь за руль и пристегиваясь сама. Затем она трогается и едет с такой же ужасающе медленной скоростью, как подъезжала.
Между ними отсчитывает секунды неловкое молчание. Энди кашляет. У него на языке вертится вопрос.
– Так… это твоя машина?
– Ага, – она ответила.
– Она… эм… новая? – (В салоне определенно пахло новизной.)
Ее скулы напряглись, но Энди предпочел не замечать этого.
– Кхм.
– Ох.
Пальцы Энди проходятся по деревянным вставкам в двери, и он оглядывает салон. В голову приходит слово для описания: роскошно.
– Это очень круто, Шелби.
Когда она не отвечает и на это, он присматривается к ней. Энди, наверное, никогда не видел, чтобы кто-то так крепко вцеплялся в руль.
– Ты в порядке?
Она вздохнула.
– Я просто… Мы можем не говорить об этом?
– О чем?
– О машине.
– Ох. Вот как… Ладно.
– Прости. Я знаю, что это странно.
Энди не ответил. Ему правда казалось это странным. Но не мог же он прямо это сказать, правда?
Она продолжила:
– Я не могу. Может быть, позже.
– Хорошо, – согласился Энди.
– Сейчас сменить тему для нас обоих будет правильным решением.
– Ладно. – (Почему девушки такие… загадочные?) – Какое твое второе имя? – спросил он.
Шелби улыбнулась со своими привычными ямочками. Напряжение сразу пропало, и Энди понял, что отлично угадал с темой.
– Камилла. Почему ты спрашиваешь?
Энди пожал плечами.
– Ты знаешь мое, так что это будет честно.
Он откинулся в мягком кожаном кресле, когда они наконец съехали с его улицы. То, что у Энди занимало 45 секунд, Шелби проехала за 3 минуты. Она слишком серьезно воспринимала знаки ограничения в 30 километров в час. (Хотя они сидели в новенькой «Ауди А4», которая могла разогнаться минимум до 260 километров, Энди подумал об этом, но ничего не сказал.)
Шелби посмотрела налево, затем направо, снова налево, снова направо, налево – других машин вообще не было в пределах видимости – и затем выехала на главную дорогу. Она была самым аккуратным подростком-водителем, которые встречались Энди.
– Прости, я опоздала, – сказала она. – До тебя оказалось ехать дольше, чем я предполагала. Ты знал, что мы фактически соседи?
– Правда?
– Ага, но только если пешком. За твоим домом есть поле, правильно?
– Угу.
– Мой дом на его другой стороне.
Энди был рад, что глаза Шелби были прикованы к дороге. Он точно выглядел так, будто она сказала, что подрабатывает зубной феей. На другом краю поля за домом Энди стоял особняк цвета сахарной ваты. Энди мог видеть из окна своей гостевой комнаты экстравагантный задний фасад и огромный бассейн.
Дом пустовал все время, сколько Энди его помнил, пока в прошлом году его не покрасили.
– Розовый… дом?
– Так точно. Ужасно, не правда ли? – сказала Шелби. – Зачем маме потребовалось покрасить его в цвет размешанного в воде лекарства для желудка, за гранью моего понимания.
Энди захотелось рассмеяться – описание было недалеким от правды. Но он не мог.
– Так…
– Ты хочешь знать, чем занимаются мои родители, да? – Шелби сказала за него.
Энди ничего не сказал (ответом было бы «да»), но ему и не пришлось.
– Мой отец нейрохирург, а моя мама… писательница.
– Писательница?
– Да.
– Почему ты так неуверенно говоришь об этом?
– Потому что я не хочу, чтобы ты спрашивал, о чем она пишет.
Энди засмеялся. Стало еще комфортнее.
– Теперь ты обязана мне сказать.
Шелби бросила на него взгляд и вздохнула. Она была невероятно милой в такие моменты.
– Без осуждений? – спросила она.
– Клянусь жизнью. – Не может же все быть настолько плохо?
– Моя мама пишет урбанистические романы. По четырем из них сняли достаточно успешные блокбастеры, и пятый сейчас в производстве.
– Черт.
– Угу. Ее псевдоним Шонда Креншо.
Энди, вероятно, расслышал неправильно.
– Шонда Креншо? – переспросил он.
– Она самая.
– Ты про ту самую Шонду Креншо, автора «Бандитской любви»?
Шелби подняла бровь, но глаз с дороги не убрала.
– Уолтер Криддл знаком с «Бандитской любовью»?
– Маркус… ты знаешь Маркуса Пейджа, так?
Шелби хмыкнула.
– Хоть кто-нибудь в школе не знает Маркуса Пейджа?
– Туше. Мы с ним ходили в кино на эту экранизацию. Она… довольно яркая.
Шелби засмеялась. Неважно, насколько клишированно это было, Энди начинал сравнивать ее смех со звучанием музыки.
– Я не знала, что вы двое дружите, – сказала она. – Ты кажешься другим.
– Ты хочешь сказать, мол, как у меня может быть второе место по рейтингу оценок в классе, а у него – победа в голосовании «От него, скорее всего, залетит практически вся команда по чирлидингу»?
Она смеется снова.
– Можно и так сказать.
– Мы были в одном отряде скаутов с самого начала.
Они остановились на красном сигнале светофора, и Шелби повернулась к нему.
– Ты точно был «орлом», так?
Почему у него так раскраснелось лицо?
– Да.
– Я так и знала. По мне не скажешь, но я втрескалась к Маркуса.
Энди моментально почувствовал, как
