Голос зовущего - Алберт Артурович Бэл
Дальше вы пойдете берегом залива.
Шагая по жесткой, сухой и бурой земле, вы сквозь подошвы кед или теннисных тапочек ощутите солнечное тепло, которое впитала и сохранила тропа. Вначале, возможно, вам покажется, что дорога не так уж безопасна; с одной стороны она будет круто обрываться к морю с высоты четырех или пяти метров и вниз то и дело будут срываться комья спекшейся земли, а с другой стороны будет громоздиться скала, и кое-где тропинка сузится до двух пядей, не более. Но вас успокоят, станут убеждать, что здесь и слепой пройдет, и вы смело двинетесь дальше.
Тропа все чаще станет разветвляться, сбегать к тесным, каменистым пляжам, где волны будут без устали трепать, теребить и прополаскивать желтые, серые водоросли, сплошь покрывающие прибрежные камни. Неподалеку от берега вы увидите склад, где рыбаки хранят свои сети, он вырублен прямо в скале. Большая, потрескавшаяся от старости дверь, висящая на ржавых болтах, будет открыта, и вы сможете заглянуть в мягкий сумрак. Внутри на ящиках будут сидеть чешуйчатые люди, — заплатки на их одеждах вам покажутся чешуей, — они будут сидеть дымить трубками, чинить сети. И ни на миг не оторвутся от работы, разве что покосятся на вас из-под выцветших от соли ресниц да кто-нибудь отпустит шутку по вашему адресу. И тут уж все загогочут. Вы же отправитесь дальше, провожаемый дружным смехом, который вас не рассердит, только чуточку озадачит.
Все время будете идти берегом. Справа вырастут горы. Высоко над заливом поднимутся сизые, бурые склоны, у подножия их вы увидите расщелины, каменные оползни. Тропа поведет вас дальше, поднимаясь по отвесным и покатым склонам, петляя между обломками скал.
Чтобы увидеть горные вершины, вам придется запрокинуть голову, но особенно заглядываться не советую: слишком уж давит эта каменная масса. На горы, как на тигров, львов и всяких хищников, лучше смотреть издали. И когда вы поймете, насколько вы мелки и ничтожны по сравнению с этой громадой, вы потупите глаза и отправитесь дальше. Возможно, в вас взыграет этакая примитивная гордость. «Ну, и стой себе, гора, а я вот дальше пойду!» Море опустится еще ниже, горизонт приподнимется, раздастся вширь. Значит, вы достигли оконечности верхней челюсти того чудовища, о котором речь была раньше. Пройдя еще немного, вы окажетесь на пляже, усеянном гладко обкатанной галькой.
В первый раз вы искупаетесь рано утром, когда море будет освещаться косыми лучами солнца и вода не успеет нагреться. Выйдя на берег, вы хорошенько отряхнетесь и приляжете на гладкую гальку или подстилку, если не забыли ее захватить. И потом вы будете купаться еще не раз. Уже в метрах двадцати от берега будет так глубоко, что вы сможете достать до дна лишь в том случае, если у вас хорошие легкие. Прибрежная полоса будет усеяна подводными и надводными камнями, и, когда море разволнуется, над ними пойдут крутиться воронки, гулять буруны, и тогда вы увидите эти лобастые глыбы. В тихую погоду они бывают скрыты под водой на полметра, а то и меньше. Купальщики могут отдыхать на них, отдалившись от берега.
Отплыв подальше, вы сможете лечь на спину и вдоволь наглядеться на бурые скалы, нависшие над пляжем. Если волны будут большими, то вы, возвращаясь к берегу, возможно, ощутите страх. Вас будет относить в море. Если волны действительно будут большими. Добравшись до берега, вы, словно ребенок, поползете на карачках к суше, цепляясь за ускользающую гальку и пенную кипень.
На обед у вас будет арбуз или дыня, груши или персики, виноград или сливы, смотря что захватите с собой. Когда вам наскучит сидеть на одном месте, вы отправитесь бродить по берегу. И это будет нелегкая прогулка. Придется лазить по скалам. Но большую часть времени вы все-таки будете купаться, лежать на гладкой гальке, швырять камешки в воду, постепенно превращаясь в оптимиста. Вечером длинные тени поползут по заливу, и, усталый, счастливый, вы вернетесь домой. Так незаметно настанет время, когда вы превратитесь в неисправимого оптимиста и придете проститься с пляжем, усеянным гладко обкатанной галькой. Вы будете уходить, оборачиваясь через каждые десять шагов, стараясь получше запомнить эти места. В памяти останутся краски, запахи, свет и тени. Краснолистый, низкий кустарник, бурые скалы-кони, белые птицы на голубых облаках, сухие, шелестящие шары колючек на бурой земле, легкие, воздушные перекати-поле.
Автобус отвезет вас на аэродром, в городе на улицах вы увидите грузовики, доверху нагруженные виноградом. Синий виноград, синие виноградные горы останутся позади. Но еще долго будут вам сниться загорелые оптимисты за рулем машин, доверху нагруженных синим виноградом. Во сне вас будет мучить жажда, пересыхать во рту.
Запоминайте хорошенько, иначе на будущее лето вы не найдете того места. Но лучше всего туда отправиться поближе к осени, погода будет нежаркая, а виноград и другие фрукты к тому времени уже поспеют.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Все это очень интересно, — с явно скучающим видом заметил Следователь. — Когда вы были на юге?
— Прошлой осенью, — ответил скульптор.
— Очень, очень интересно. Однако вы не совсем правильно меня поняли.
— Простите…
— Сейчас все объясню. Вы курите?
— Могу предложить вам сигару.
— Благодарю. Так вот, вам известно такое понятие — красная нить? В свое время в королевском флоте, с тем чтоб не растаскивали казенный канат, в него вплетали красную нить. И вплеталась она до того хитроумно, что ее невозможно было вытянуть, не распустив весь канат. Нить без каната ни на что не годилась, но и канат без нити был ничто. Для чего я это вам говорю? Совсем не для того, чтобы убедить, насколько было невыгодно красть такой канат. Мне бы просто хотелось, чтобы вы не разбрасывались. Не слишком, так сказать, распускали канат. В своих мыслях держитесь красной нити. Для меня очень важно узнать решительно все о тех людях, которых вы подозреваете.
— Я никого не подозреваю. На это у меня нет никаких оснований.
— Я понимаю, несчастье вас ошеломило, и все же постарайтесь взять себя в руки. Если вы будете говорить намеками да глядеть в потолок, я ничем не смогу вам помочь. Итак, вы
