(Не)служебный роман - Лана Мур
— Ну я и показала ей кто здесь хозяйка, — каштановая бровь приподнялась, а Алиска провела по бокам, обрисовывая контур фигуры. Пухленькая в юности, она, видимо, взяла себя в руки, и сейчас выглядела почти безупречно. Еще бы побольше человечности и поменьше деловой хватки. — В общем, я ей сказала: либо она добровольно убирается из компании, либо, какую бы гениальную коллекцию она не создала, я провалю ее, и тогда путь во все модные дома будет заказан. Я не потерплю, чтобы кто-то зарился на мою поляну. Ну вот она, не будь дурой, и ушла, — Алиска выглядела очень довольной собой, а я подумала знает ли Вадим о ее художествах? Своими собственными руками поставить под угрозу благополучие компании? Нет, мне этого никогда не понять. Но у подруги свои резоны. — Ну, осваивайся, — чмокнула она воздух около моей щеки. — И придумай какую-нибудь ерунду для совещания. Никто не ждет от тебя чуда в первый же день, — прокрутившись вокруг себя, помахала мне рукой и исчезла, оставив только пряный шлейф духов.
Весело у них тут. Лишь бы Алиска не придумала, что я тоже решила закрутить с ее Вадимом, больше напоминающим охлажденный полуфабрикат мужчины, чем непосредственно мужчину.
«Merda[Мэрда (ит) — дерьмо]», — выругалась я и пошла к собравшимся за столом девушкам.
— Для начала предлагаю определиться с концепцией, — я присела на свободный стул и придвинула любезно налитую чашку кофе. — Какие есть предложения? — обвела всех взглядом.
Тишина.
Команда не блещет креативом.
— Хорошо, — я покрутила кружку. — Есть подборка эскизов прошлых коллекций?
— Да, конечно, — вскочила девушка с короткими, выкрашенными в розовый волосами.
Она побежала к шкафам, потом вернулась с тяжеленной папкой.
Верхние страницы были с последней, летней коллекцией: платья, сарафаны, брюки, жакеты — во всем прослеживались достаточно классические линии, с изюминкой, конечно, но с такой политикой Вадиму долго идти к международному рынку.
Интересно, это мой предшественник боялся отступить от классических силуэтов или такова воля руководства? Стоит ли вот так вот сразу шокировать их своими взглядами на моду или остаться в заданных рамках? Но, с другой стороны, Вадим видел мое портфолио, знаком с работами, и это его не отпугнуло. Возможно, сейчас он хочет сломать стереотипы? Будем жечь.
— Ну что, совсем никаких идей? — для порядка поинтересовалась я, прежде чем начать вываливать на их головы все, что созрело в моей.
Глава 12. Марина. Поломка
По осенней коллекции в папке не было ни намека на общую идею. Сроки действительно поджимают, надо поторопиться.
Стараясь не встречаться со мной взглядом, девушки уткнулись в кружки. Ну школьницы на уроке, ей богу.
— Хорошо, раз у вас нет предложений, у меня такой вопрос: с чем у вас ассоциируется осень?
— Дожди, — робко решилась ответить девушка с заплетенной колоском чуть растрепанной пепельной косой.
— Дожди, хорошо, — поддержала я, и остальные перестали сверлить взглядом столешницу. — какой цвет ассоциируется с дождями? Сине-серый? Стальной? — оглянулась. — Доски не хватает. А вы пока пишите, — тут же ручки запорхали над бумагой. Им что, каждый шаг надо подсказывать? — Что еще? Давайте, не стесняйтесь!
— Желтые листья, — еще одна подала голос. Отлично, начали оживать.
— Прекрасно! Значит, желтый, оранжевый и все его оттенки. Еще есть ассоциации?
— Грибы? — робкий голос девушки с каштановым каре. Остальные попробовали засмеяться, но я пресекла их веселье — на то и мозговой штурм, что принимаются любые идеи.
— Отлично! Значит от бежевого до коричневого. Еще? — вновь обежала их вопросительным взглядом.
— Первое сентября?
— Точно! Астры! — поддержала я все ту же девушку, что ходила за папкой, и ярко-розовый ежик, казалось, стал еще насыщенней. — Значит от розового до фиолетового. Все записали?
— Да, — ответили девушки хором. Начали немного раскрепощаться. Хорошо
— А теперь все перечеркиваем, — воодушевленно заявила я, наблюдая за тем, как округляются их глаза. — Мы пойдем от обратного и раскрасим осень. Итак, что у нас осталось?..
Девушки активно включились в обсуждение. Совместными усилиями мы до обеда успели определить цветовую гамму и основной силуэт. Усталые, но довольные, они убежали на обед, а я вернулась в свой аквариум сделать первые наброски, чтобы было с чем идти на совещание.
Я всегда предпочитала работать в одиночестве и тишине, тогда ничего не отвлекает. Включила компьютер, загрузила программу, взяла стилус, и… как сумасшедший он выводил совершенно невообразимые линии. Или взбесился, или драйвера полетели. Ну почему все так вовремя? Вопрос, конечно, риторический, но решать его надо. Девочки уже убежали, а телефона компьютерщиков у меня пока не было.
Не придумав ничего лучшего, я отправилась в приемную к Елене. Разжилась у нее номерком, вернулась к себе и вызвала наладчика, предварительно обрисовав проблему.
Пока он не пришел, нервно барабанила ногтями по столу. Времени и так меньше, чем ничего, а еще и незапланированные задержки.
Что же они так копаются?
Снова подняла трубку, чтобы поторопить лентяев, но как раз в это время приоткрылась дверь в общий кабинет, где сидели девочки.
— Есть кто? — поинтересовался какой-то неуверенный голос. — У кого что сломалось? — и недовольное бормотание.
Я вскочила и выглянула из своего аквариума.
— У меня, проходите, — пошире распахнула дверь.
Мужчина лет тридцати направился было ко мне, но, подняв глаза, застыл, словно наткнулся на невидимую стену.
— Стилус рисует совершенно не то, что я хочу, а от меня после обеда уже ждут первые наброски, — еще раз на всякий случай обрисовала я проблему, рассматривая компьютерщика.
Прическа хоть и современная, но какая-то слишком аккуратная, слишком глянцевая, как бывает у метросексуалов, но этому образу противоречила одежда — не очень дорогая и совершенно не сочетающаяся. Самым ужасным в ней было — это рубашка с коротким рукавом. Боже, их надо запретить носить в офисах на законодательном уровне. А от красных мокасинов в сочетании с черным ремнем начали слезиться глаза. Мужчина словно он изо всех сил старался всем понравиться, но совершено не знал как это сделать.
— Я посмотрю? — глаза настройщика бегали, будто он не хотел или боялся посмотреть мне в лицо.
— Конечно, — я посторонилась, пропуская его к столу. — Проходите.
Он и двигался как-то неуклюже — угловатыми рывками, и все время словно хотел обернуться, но в последний момент
