Топаз - Рю Мураками
– Это что там, музыка? Похоже, что кто-то поет? – спрашивает мой прежний мужчина.
– Музыка?
– В его хрипах есть что-то мелодичное.
– Разве? Я не заметила.
– А я услышал.
– Ты что, пел? – спрашиваю я у распластавшегося на полу и целующего мои пятки мужчины.
– Как я мог петь, если у меня горло было забито, я чуть не задохнулся, – отвечает он.
– Утверждает, что не пел.
– А я говорю, пел.
– Ты что там, со снотворным опять переборщил?
– Я больше этим не занимаюсь.
– Значит, пьян.
– Нет. Я сейчас в Интернете про индекс
Никкей читаю.
– О чем это ты?
– Это свидетельство того, что я не пьян.
– Тебе действительно мелодия слышится в его хрипах?
– Что-то типа Вангелиса.
– Который на синтезаторе музыку пишет?
– Да. Помнишь, мы смотрели «Бегущий по лезвию»?
– В открытом кинотеатре?
– Ага, помнишь?
– На Гиндзе?
– Ты еще пирожок с мясом купила.
– Да… было вкусно.
– А молоко, которое ты приобрела, было немного прокисшим.
– Так давно это было…
– А этот мужчина, он талантливый? Может, он имеет к музыке отношение?
– Нет, он вяленым мясом торгует. Знаешь, такое тонкое, мягкое, самое вкусное в мире.
При этих словах мужчина у моих ног засовывает мне язык между пальцев ног и радостно кивает.
– Я хотел бы его записать.
– Попробуй.
– Если хорошая мелодия, ее можно будет продать. Ко мне часто приходят ребята из «Ти-би-эс», им совсем недавно была нужна песня-заставка для телепередачи.
– Ему, похоже, очень сложно держать трубку во рту.
– Я тебя умоляю.
Фетишист соглашается, но при одном условии. Он садится на пол, раздвигает ноги, засовывает трубку в рот, а я, обхватив его пенис ступнями, начинаю мастурбировать. Но, вероятно, потому, что он уже один раз кончил, его член остается мягким, и мои потуги больше напоминают скатывание теста в колбаску. Результат отрицательный. Мелодии не получилось. Фетишист утверждает, что засунул трубку не так, как раньше, поэтому ничего не вышло. Похоже, он надеется на то, что песня, будучи записанной в качестве рекламы и заставки на телевидении, и вытекающие из этого преимущества поднимут продажи его вяленого мяса.
– Слушай, засунь микрофон прямо под язычок.
Я исполняю его просьбу, и тут же из динамика слышится возбужденный голос моего бывшего. Похоже, он все-таки нашел свою мелодию. Потом мы с фетишистом прослушали запись, но нам показалось, что ничего, кроме хрипа, на пленке нет.
У него никак не встает во второй раз, и он просит меня простимулировать его анус пальцем ноги. Я сначала отказываюсь, потому что боюсь, что под ногти мне забьются бактерии и кое-что другое, но он умоляет, чуть не плача, ссылаясь на то, что пошел навстречу просьбам моего бывшего. Когда он предлагает еще десять тысяч сверх обычного, я соглашаюсь и засовываю большой палец ноги в его задницу. У него наконец встает, и он кончает во второй раз.
Одевшись, он пригласил меня в бар на подземном этаже отеля.
В баре было полно людей. Он заказал себе виски со льдом, я – коктейль «Ширли Темпл». Потом он предложил рассказать о самом страшном событии в жизни, и я поделилась тем, как меня один раз преследовал какой-то мужик на велосипеде, когда я на Акихабара покупала магнитофон.
– Он был якудза?
– Нет, он за мной очень быстро ехал, а когда я оглянулась и спросила его, зачем он меня преследует, он вытаращил глаза и заорал на меня: «Не ходи по середине дороги!»
Фетишист рассмеялся так громко, что посетители бара за стойкой обернулись.
Затем он поведал свою историю:
– Ну, ты знаешь, что вяленое мясо изготавливают из говядины. У меня контракт с одним из поставщиков говядины, он держит хозяйство на окраине Нагои. Я больше всего забочусь о качестве своей продукции, поэтому предпочитаю очень тщательный отбор. Мы едем на ферму, когда телята еще маленькие, и высматриваем самых лучших. Был у меня один друг, Каварадзаки звали, в банке работал. Мы с ним на гольфе познакомились, часто друг у друга обедали, а он очень уж капусту
