Гуляевы - Игорь Фомин
– Пойду дальше искать – сказал Павел, застегивая куртку до упора.
– Подожди, дай-ка я сам с этой фифой потолкую…– вызвался Глеб. – Стой здесь!
– «Пятерку»-то возьми…
– Успеется! Не суетись пока.
– Ладно.
Через десять минут Глеб выскочил из дверей гостиницы.
– Земляк, доставай паспорт, и «пятерку» туда засунь, для верности. Слушай, что я ей наплёл, запоминай. В Волговятске проводится международная математическая олимпиада. Твои сыновья – юные гении, вундеркинды, приехали защищать честь страны. Если она вам откажет сейчас в гостинице, это международный скандал. Сюда приедут журналисты Би-Би-Си и весь мир узнает о нарушении прав человека в Советском Союзе. Да и московские газеты охотно подхватят эту тему. Всё-таки, сейчас у нас демократия, гласность. Я еще пригрозил, что наших ребят заводских подыму – их здесь два десятка наберется. Устроим митинг трудящихся на глазах у иностранцев, под вспышки фотоаппаратов. Представляешь, какая поднимется шумиха! Короче, сейчас оформляешь бумажки и беги за «своими». Только подготовь жену, детей. Пусть малость подыграют! Ну, пошли к этой фифочке. И улыбайся, как типичный американец, в тридцать два зуба.
Теперь администраторша смотрела на Павла даже не с уважением – а с искренним интересом. Изучала того исподволь, копаясь в нехитрых бабьих мыслишках. Что за мужик такой занятный, что все трое детей у него – сплошь таланты? Вроде, простой мужик, обычная рязанская физиономия, а смотри-ка, сколько вундеркиндов наплодил. Самой бы такой башковитый муженёк не помешал. Этот, поди, всё в дом, всё в дом…Она вспомнила своего женишка «Элвиса», который бренчал на гитаре «русский рок», и выпить был не дурак, постоянно занимая деньги у коллег по артистическому цеху.
– Есть свободный «люкс» на одиннадцатом этаже – администраторша оценивающе взглянула на Павла. – Оформляем или как?
– Оформляем! – бодро заявил тот, доставая кошелёк.
«Эх, повезло же какой-то дуре!» – в сердцах воскликнула девица, обиженно сложив губы трубочкой. Она окончательно решила порвать с недотёпой «Элвисом», сделав ставку на застенчивого соседа-математика, который был её давним поклонником, мучаясь от безответной любви.
Павел не знал, какие страсти творятся вокруг его персоны. А и знал бы – что за важность? Едва получив ключи от номера, он рванул за женой и детьми, на бегу шлепая по лужам, отчего летние туфли быстро промокли. Ничего! Скоро Гуляевых ждёт теплый уютный номер, где можно, наконец, отогреться и отоспаться. За эти бешеные сутки жизнь перевернулась верх дном. Но пусть хотя бы ночью можно забыть о том кошмаре, который стал реальностью.
– Ну зачем тебе Волговятск, чудак-человек? Что тебя здесь держит? Работа? Квартира? Родственники? Перспективы? Ничего не держит! А посему – дуй к нам, в Техноград! Молодой красивый город с широкими проспектами! Родина «Автокамза»! Два года назад выпустили миллионный автомобиль. Там у нас сейчас знаешь, какие дела начинаются? Ууу…Мы одними из первых в Советском Союзе создали акционерное общество! Мы теперь не просто какие-то «пролетарии», мы – акционеры, собственники. У каждого работника на руках свой пакет акций. Пусть маленький, но – свой!
На следующий день после заселения в гостиницу, выспавшийся Павел сидел в номере Глеба за рюмкой коньяка, и с интересом слушал его оптимистический монолог. Чего-чего, а с оптимизмом в стране было туго. С экранов телевизоров обильно лилась «чернуха». Политиканы обличали друг друга, отрекаясь от прошлого, сжигая коммунистические партбилеты. Журналисты и разные творческие деятели надрывно говорили о катаклизме и призывали к «покаянию». Народ болел «безнадегой» и мечтал свалить из этой потерянной страны за бугор – хоть чучелом, хоть тушкой.
И вот среди этого вселенского ужаса – лучик света.
– Ну и что дают тебе, эти акции? Не лучше ль деньгами взять своё-то? – спросил Павел, выпивая вторую рюмку. – Так оно – надёжнее. Хоть буханку хлеба можно купить.
– Эх, темнота! – усмехнулся Глеб. – «Аполитично рассуждаешь, дорогой товарищ»! Я теперь кто есть таков? Обычный мастер? Неа! Я – хозяин своего предприятия. Чувствуешь – хозяин?
– Красиво звучит! Знаешь, как люди говорят? Свежо предание, но верится с трудом.
– А вот давай рассуждать, Пашка. «Автокамз» до 2000 года хочешь запустить больше 30 разных программ: жилье, здоровье, продовольствие, спорт, культура и т.д. На всё это нужно около 10 млрд. рублей. Раньше почти все деньги мы отдавали государству, сами же ходили с пустыми карманами.
– А на чьи деньги «Автокамз»-то строился?
– Погоди, не перебивай! Слушай дальше. Вопрос: где взять «Автокамзу» деньги на развитие, ну эти самые 10 млрд? Наш генеральный директор, Николаев, поехал в Москву и заявил там высоким начальникам: «Дайте нам развиваться! Ведь эти ваши налоги продохнуть не дают, елки-палки. Все соки из нас, паразиты, выжимаете!».
– Прям так и сказал? – удивился Павел.
– Ну, я маленько утрирую. Хотя, кто знает, что там было? Может друга друга матюгами обложили за здорово живёшь. Но Николаев добился своего: вместо государственного предприятия, «Автокамз» стал акционерным обществом. Не сразу, конечно. Пришлось еще бодаться, доказывать.
– А вот скажи-ка, мне лучше: какая у вас средняя зарплата на «Автокамзе»?
– Хех… – Глеб почесал затылок. – Дай прикинуть, чтоб не соврать. Думаю, рубликов триста, или даже выше. Триста пятьдесят! Плюс акции, а с них в конце года обещали дивиденты. Вот и считай.
– Значит, говоришь, есть перспективы? Ты мою ситуацию знаешь. Мне сейчас нельзя ошибаться.
– Перебирайся к нам! Тут и думать нечего. Завтра садимся в автобус и…с попутным ветерком до Технограда! «Квартирку» вам выделим в семейном общежитии. Огородик за городом. Ссуду пробьём. Я это беру на себя – у меня жена в профкоме работает, ну и сам переговорю кое с кем. Подсобим, земляк, не боись!
…Ранним утром на вокзале, в ожидании автобуса на Техноград, Павел решил сделать звонок сестре. Нужно было прояснить ситуацию с денежным долгом – там, наверное, уже на ушах стоят. Сумма-то большая…Кабы не стать виновником семейного разлада.
– Алло, говорите…– раздался погребальный голос Германа Александровича, который никак не мог выйти из запоя, страдая поутру жутким похмельем.
– Это из ателье, будьте добры Светлану Васильевну! – приврал Павел.
– Секундочку…
Трубка на миг замолчала, и через минуту вклинился недовольный голос сестры:
– Алло, слушаю. Почему так рано? Кто это?
– Это я, Павел. Мне срочно. Сейчас мы на вокзале, через пять минут выезжаем в Техноград, к знакомым.
– Ничего не понимаю! Куда ты пропал? Я думала, прогуляемся вместе по центру, сходим в ГУМ.
– Да я у твоего мужа денег занял…
– Вот как. Сколько?
– Много. Сто рублей – Павел нервно поёжился. – Обещал ему вернуть еще вчера. А тут такая ситуация. В общем, мы – те самые беженцы, которые всем портят настроение. Бросили дом, работу, рванули в Россию, а по прилёту, в аэропорту у меня свистнули кошелек.
– Извини, я не знала. Что же ты не сказал, Паша? Твоё молчание непростительно, преступно!
– Да, зачем вам чужие проблемы? Ты
