Сергей Каледин - Записки гробокопателя
- Там арабский Иерусалим, - сказала Мири притомленным от затянувшегося гуляния голосом. - Я буду ждать тебя там, - она показала на крытую галереечку.
Петр Иванович подошел ближе к Стене, остановился метрах в десяти перед ней, возле ограждения. Дальше не пошел: не хотел менять шляпу на дурацкую картонную кипу-тюбетейку, которую брали посетители в коробе с той стороны забора при входе. Хотя в черных шляпах вон молятся за милую душу. Но у него же не черная - беж. Может, на цвет убора тоже регламент непосредственно?
- Курить можно?! - крикнул он вдогонку Мири.
Та кивнула.
Петр Иванович закурил, облокотился на заборчик. Разный возраст стоял у Стены, кто с книжками, кто без. Но все, как один, подергивались верхней половиной тулова туда-сюда, вперед-назад, даже смотреть неловко. Причем песен, псалмов там, не пели. Всухомятку дергались. Ихнее дело. А у нас в церквах, когда бате руку лижут или на полу валяются грязном, или иконы всем гамузом мусолят?.. Тоже ведь не каждому по нраву. А этим вот подергаться, может, хочется, ну и пусть себе...
В Стену, на высоте человеческого роста, в трещины, выбоины вставлены были свернутые бумажки. Наверное, как у нас: за здравие, за упокой? Типа молебна. Только здесь без попа, прямо Господу Богу адресуют непосредственно. Это правильно. И короче.
Насмотревшись на Стену, Петр Иванович неспешно побрел, закинув руки за спину, в сторону Иисуса Христа. Рядом плелась Мири. Она совсем, видать, притомилась, Петр Иванович взял ее за руку.
- Поговори со мной, - попросила она. - Ты не злой?
- А зачем мне на такую хорошую девочку злиться? - Петр Иванович погладил Мири по голове. - Вспотела, - вытер ладонь о брюки. - Про что рассказать?
- Про русское.
- Про русское?..
Петр Иванович помолчал. Вспомнил, как он решил сходить на Пасху в церковь. Пришел вечером. Глазам не поверил: не церква - дискотека. В ограде парни поддатые, девки курят... Матерятся в голос. Вдруг топот. Казаки. Бабка рядом: "Артисты приехали". А тут еще староста церковный прожектор над папертью врубил. Ну точно, киносъемка! Одного "казака" он узнал. Парторг бывший в ДРСУ-5. Он у него песок, гравий для фундамента брал слевака, без квитанций. Батюшка вышел в облачении, говорит "казаку": "В нашем храме сложился хороший дружный коллектив". Плюнул Петр Иванович, ушел. Даже Пасхи не дождался. Потом все переживал, что крестился у этого бати вторично, наверняка ведь мать в детстве крестила. С будуна был, на гвоздях, вот и повело креститься по второму заходу...
- Значит, про русское. А ты совсем там не была, в России?
- Меня моя мама родила в - Иерушалайме. Десять лет назад.
- Хм... А у меня прошлой осенью три козленочка родились непосредственно. Две ярочки и один барашек. Жили в ящике фруктовом, бумажкой я им там застлал. Когда они родились, я пленочку им с головы снял и посыпал солью...
- Зачем? - испуганно спросила Мири.
- А затем. Посыпал солью и дал матери, козе, она соль любит, она их вылизала до полного блеска. Барашка-то я на семена оставил, а ярочек...
- Где живут сейчас ярочки? - заподозрив неладное, спросила Мири и остановилась. - Ты их ель?
Петр Иванович понял, что влип.
- Упаси Господь, - соврал он. - Подарил там... соседке одной...
- А главную козу. Маму?
- Козу продал, - с облегчением сказал Петр Иванович, ибо козу он действительно продал в Можайске. - Отвез на рынок и продал.
- Сколько шекелей ты получиль? - не унималась Мири.
- Не помню уж, когда дело-то было... Сколько стоит, столько и получил...
- Хм, - сказала Мири, но допрос закончила. - Мы - уже. Иисус здесь.
7
Пройти сегодня, в неурочный день, Крестным ходом собралась большая разноперая толпа. В основном японцы христиане. Самолет у них задержался на сутки, и они не поспели к пятнице, когда отцы-францисканцы устраивают шествие по Скорбному пути. В связи с этим экскурсия начнется не от Гефсиманского сада, объяснили им, а по укороченной программе. Экскурсовод по-английски извинился перед группой за японцев, Мири переводила. Оказывается, она и по-английски секла, вот девка! Машку его, правда, тоже английскому обучали. Японцы почему-то все время виновато кланялись. Потом японцы разложили привезенный с собой металлический складной крест. Экскурсовод с неудовольствием рассматривал его.
Пройти Крестным ходом стоило десять шекелей - по-нашему, три доллара. Петр Иванович заплатил положенное, за девочку вполовину и, покуривая, ожидал команды.
- Экскьюоз ми... - обратился экскурсовод к нему, но, присмотревшись, тут же перешел на русский. - Можно вас?
Петр Иванович затушил папиросу и растерялся - все же Иисус Христос, а урны мусорной нет. Сунул окурок Мири.
- Подержи.
Экскурсовод завел его в подсобку, где давали напрокат кресты деревянные в человеческий рост, если не больше. Петр Иванович подошел к крестам.
- Кипарис, по запаху чую.
- Кипарисовый быть не может, - возразил экскурсовод. - Кедровый, наверное, - из Ливана...
- Кедровый тяжелее был бы в два раза. Кипарис, как отдать... Вот этот, думаю, сосна. Не наша сосна, но сосна. Советую его.
Экскурсовод согласился. Петр Иванович взвалил крест на плечо.
- А японский не подошел?
Экскурсовод поморщился:
- Галантерея.
- Почему? Я смотрел - титановый, крепкий. И полегче... Больше ничего брать не будем?
- А что еще? - удивился экскурсовод.
- Ну, венец там?
- Креста достаточно. Это ж символика!
Петр Иванович вышел из подсобки. Подскочила Мири.
- Крест руками не трог, - окоротил ее Петр Иванович. - Символ непосредственно.
- Лэдис энд джентльмен!.. - загундосил экскурсовод. - Виа Долороза...
- Не понял, - пробормотал Петр Иванович, поудобнее укладывая крест. - А я?
- Идем, идем. Я тебе все буду переводить, - дернула его за рукав Мири. Будешь понимать.
Пошли. Той самой дорогой, которой Петр Иванович с Мири перли от Стены Плача. Только обратно, выходит. Те же лавки, та же небойкая торговля... Вот он в Баку был в командировке - насосы авиационные для МИГ-21 отрабатывали, - его дружок на базар водил, вот это да, базар! Каждый к себе зовет, пробуй, дорогой, на части рвут, мамой-хлебом клянутся, по рукам колотят - звон стоит...
- Стой, - сказала ему Мири. - Кури свой сигарет.
Петр Иванович опустил крест на землю, вытер пот, достал "Беломор".
- Про что говорят?
- Здесь Иисуса били, когда он шел на Гольгофу.
- Понятно, - Петр Иванович закурил, потер натруженное плечо.
Японцы во всю щелкали фотоаппаратами. Жестами они вежливо просили попозировать с крестом на плече. Петр Иванович, не вынимая папиросы изо рта, взвалил крест на плечо. Защелкали фотоаппараты. Японцы, сложив руки на груди, - как чурки молятся Аллаху - благодарственно покланивались Петру Ивановичу. Петр Иванович сдержанно кивал им: "Ничего, ничего, пожалуйста..." Собой он остался недоволен. Проверял со стороны: смешон он был или все нормально? Да вроде ничего.
Невдалеке старый араб жарил шашлыки, кебабы. Вентилятор раздувал угли. Готовое мясо шашлычник упаковывал в лепешки, добавляя зелень и соус. Кусок мяса съехал с шампура на землю. Араб поднял его, обдул и сунул в лепешку.
Петр Иванович протянул Мири деньги.
- Поди купи две штуки.
- Уже надо идти, - помотала головой девочка, - Потом еще будет.
Петр Иванович взвалил крест на другое плечо, сбил шляпу с головы. Шляпа укатилась к часовне, где, оказывается, бичевали Христа. С алтарной стороны светились мудреные витражи. Пока Мири догоняла шляпу, Петр Иванович хотел узнать у экскурсовода про технологию изготовления витражей, но тот уже забарабанил по-английски. Вернулась Мири, принесла шляпу. Петр Иванович повлек крест дальше.
Возле одной из четырнадцати станций - остановок на последнем мученическом пути Христа - у маленькой часовенки пацанята играли в футбол. Экскурсовод отогнал их. Группа остановилась. Петр Иванович тяжело вздохнул: и здесь они с Мири уже были.
- Здесь ваш Христос упаль первый раз, - прошептала Мири.
- Почему?
- Крест тяжелый несет. Он усталь. Он идет на свою Гольгофу.
Петр Иванович невольно подергал плечом: действительно тяжело.
- А где Голгофа?
Мири пожала плечами.
- Мешаете, господа. - Экскурсовод недовольно посмотрел на них. - Вопросы потом.
Солнце уже не висело над головой, но жара и не думала униматься.
На следующей станции Петр Иванович курить уже не хотел - в горле пересохло. Он кивнул Мири: чего здесь?
- Ему пот вытерла проститутка.
- Мария Магдалина? - Петр Иванович сглотнул слюну.
- Нет, другая. Вероника. Он на Гольгофу идет.
Петр Иванович разочарованно вытер пот свободной рукой.
- Вероника какая-то... Магдалины мало им... Голгофа где? Спроси у него, где Голгофа?
- А зачем ты его сам не спросишь? - испуганно прошептала девочка. - Он знает русский язык. Будешь пить? - Она достала бутыль с водой.
Петр Иванович смочил волосы под шляпой, поправил крест. Затем дождался паузы.
