Михаил Волохов - Игра в жмурики
Аркадий. Ну вот. Ехал я как-то раз. Вижу, стоит на обочине деваха голосует. Миленькая, молоденькая такая целочка. Ну я ее подобрал. Разговорились. Пятнадцать лет ей, сказала, восьмой класс. Ну тормознулись. Пикник сделали. Поцеловались. Грудя ее молочные проанализировал. Ну и вроде-то рукой-то к ней в трусы полез. И уже пальцами целочку-то ее, уже волосатенькую-то, нащупал. И тут меня точно бревном по голове пронзило. Да ведь девочка она нецелованная, первый раз на дорогу вышла. Я первый бычара, с которого она начать решилась, - так вышло. И я вытащил руку-то из трусов ее. И веришь - не стал я чистоту трогать, Феликс. Отпустил с Богом девочку. Я ей так сказал: кто тебя полюбит и кого ты полюбишь, с тем и блюбись, дорогая. А хуй, ёб твою, ломом стоял, блядь, железным. Погодя-то я хуй оторочил, конечно, в кабине. Спермы, сука, со стакан граненый вышло. Ну это она мне, правда, целочка, отдрочила. Попросил я ее вежливо. Первый раз в ручейках хуй держала, сука. Ну ручонками не страшно. Это не в пизду ебать. Бля, никогда столько спермы за один раз не выходило, сука. А целочку ее молочную с Богом отпустил. Веришь?
Феликс. Жалко, что никто не стоял рядом и не мерил, сколько спермы тогда из тебя вышло - в книгу рекордов Гиннеса попасть бы смог. Да и для гебешников хуй твой ломовой - находка.
Аркадий. Тебе, как человеку, душу свою открываешь.
Феликс. Да не серчай, хохляндия. Спасибо за сюжетик. Да больно прост он для поэмы.
Аркадий. Хочешь посложнее?
Феликс. Валяй.
Аркадий. Ну напиши тогда так - что я оставил сначала эту целочку молочную на дороге, а потом вернулся, выебал, изнасиловал, бутылку ей в жопу, суке, всадил для смаку садистического, травы в рот, земли напхал, да и оставил ее, блядь, под кустом подыхать! А хуй-ли, блядь - решила блядством заниматься, я ей и представил, шалаве, чем это все баловство кончается. Не я - другой бы так с ней покончил. Напиши так. Немножко получше сюжетик для твоей поэмки?
Феликс. Да, можно главу состряпать. Так оно на самом деле было?
Аркадий. Что было, то сплыло. Я тебе сюжетик предлагаю, а как было, на хуй, одному Богу известно.
Феликс. Стало быть ты, хохол, еще и целошник мокрушный. Друзья мы с тобой по любови несчастной - любёвники, может статься. Только ты вот семьей потом обзавелся, а я не смог перешагнуть.
Аркадий. У тебя искусство зато есть, куда ты свою гниль сливаешь. Слей мою гниль в свою поэмку-то - гениальная поэмка состряпается. Тугриков заработаешь - всех баб в Совке переебёшь.
Феликс. На гениальных поэмках, хохол, тугриков не зарабатывают. Уж моя-то поэмка куда гениальная - хуй пропечатаешь.
Аркадий. В искусстве, чтобы пробиться, надо гомиком быть, евреем или к масонской ложе принадлежать. Я знаю. Ты говорил.
Феликс. Ну вот гомик я, ну еврей, ну членюсь в массонской ложе. Цензура, Аркаша, гебешная, сука-подлянка, холодное животное, костыли ломает, яйца бьет - ей по хую твое гомоевромасонство. ЦРУ разве только мою поэму купит.
Аркадий. Ну продай ЦРУ.
Феликс. Да уж продал.
Аркадий. Продал?
Феликс. А долго-ли умеючи? И поэму продал, и сам, в пизду, продался.
Аркадий. Сука. Молодец, - толково. Ты не ссы, Феликс, я тебя не сдам гебистам. После всего того, что ты мне тут рассказал, я тебя не продам гебистам. Я зауважал, Эдмундович, твою душу прокаленную. А там какой валютой в ЦРУ платят?
Феликс. Долларами.
Аркадий. Толково. А доллар сейчас один к пятнадцати идет?
Феликс. Один к двадцати.
Аркадий. Блядь, толково, сука. Хуй ли на наши фантики сейчас купишь-то? Толково.
Феликс. Хочешь в ЦРУ работать? Могу, на хуй, устроить по блату.
Аркадий. Да ладно, спасибо, на хуй. В КГБ ты меня уже устраивал по блату.
Феликс. Дело хозяйское.
Аркадий. А ЦРУ тебе или твоему батане тоже доку ментик какой выдало удобненький, что вы на них работаете?
Феликс. А достаешь ты своей бюрократически-канцелярской оскорбительностью, хохляндия. Тебе не кажется? Если ты в Союзе на ЦРУ работаешь, ЦРУ тебе документиков удобненьких не выдает. И доллары тебе на руки не дают - все в швейцарский банк идет. Все-то ты, хохол совейский, документикам веришь. Ты че, мозгов моих уникальных еврейских не чуйствуешь, которых даже член мой слушается. Долларов сраных мои мозги, что ль, не стоят?
Аркадий. Да я бы платил, на хуй.
Феликс. Еб твою мать. Если хочешь в ЦРУ работать, должен знать, что на западе такой принцип - верить честному человеческому слову.
Аркадий. Ну такой принцип мне толково - подходит.
Феликс. Ты, хохол, сам прикинь своими хохлямундскими мозгишками: для кого я, еврей, масон, гомик, стал бы писать ночами эту губящую здоровье, рисковую для жизни антигебешную поэму?
Аркадий. Ну для ЦРУ, разумеется.
Феликс. Кто меня членом масонской ложи сделал, по чьему заданию я в этой ебаной гебешной клинике пожарником ишачу?
Аркадий. По цэрэушяому, естественно.
Феликс. Хохол, ебать тебя не переебать. Жалко, что ты кальки секретные доставать не умеешь, а то бы я тебя сразу в ЦРУ устроил. Хули ты образования не получил высшего технического, чукча? Устроили бы сейчас тебя в секретное НИИ. Знаешь, какие башли заколачивал бы долларами!
Аркадий. Да вот как-то не увразумили меня мои родичи получить высшее техническое.
Феликс. Не увразумили. Сам виноват. Все ему няньки нужны.
Аркадий. Но ты ведь тоже в секретном НИИ не работаешь, а хотя МВТУ кончил. Мы с тобой здесь в этой гебешной ложе на почти равнозначной технической должности числимся. Я по воротам специалист, ты - по огнетушителям углекислотным. Я даже член пожарной бригады, как ты, мне за это три дня к отпуску прибавляют.
Феликс. Я и мекаю, какую тебе здесь операцию провернуть, хохляндия.
Аркадий. Ну давай я, на хуй, эту больницу подлянскую, к ебеням, подожгу.
Феликс. Блядь, радикально. Понимаешь, хорошие люди погибнут: врачи, медсестрички стерильные. Больница не виновата.
Аркадий. Ну а вот что ты тут по заданию ЦРУ делаешь? Я понимаю, что писать здесь, хоть и антигебешную поэму, для ЦРУ мало.
Феликс. Ни хуя себе мало. Я душеведчески оперативно проникаю здесь в современные гебистские души и литературно, художественно их обрисовываю. Я ж, блядь, психолог-то скальпельный, еб твою мать.
Аркадий. Я тоже так хочу.
Феликс. Ну, блядь, Аркаш, ты ж ведь не писатель, не медвежатник душ-то человеческих. Хотеть не запрещается.
Аркадий. Блядь. Ну а тогда что я могу здесь делать? У тебя есть насчет меня какая завалящаяся мыслишка-то? Ну ты ж еврей, ну роди мыслишку-то для украинского товарища, ну, пожалуйста.
Феликс. А ты не торопи, на хуй, украинский товарищ. Всякая мыслишка хорошая естественным ходом должна на свет божий рождаться.
Аркадий. Неужели в ЦРУ никакой другой работы нет, как только кальки доставать?
Феликс. Да работы до хуя разнокалиберной. Посредником можно быть, связистом, стукачом.
Аркадий. Блядь, Феликс, я такой стукач, на хуй!
Феликс. Может, убрать там кого понадобится при случае, гебиста какого блондастого.
Аркадий. Во! Я-то уже и щелкнул этого рыжего, носастого!
Феликс. Еврея?
Аркадий. Не еврея, а гебиста - я ж его это, ты там в ЦРУ-то доложи, что это я его утрамбовал. Доложишь?
Феликс. Теперь понимаешь, на хуй, Аркашка, как я далеко безгранично прозревал-то в отношении твоего трамплинчика-то козырного, сучка ты неблагодарная?
Аркадий. Да ну спасибушки тебе за трамплинчик козырной, Эдмундович. Ну вижу, что хлопочешь-то. Поклон тебе до земли русской лбом бью. Ну роди ты, Бога ради, что-нибудь еще для меня, еврейское кучеряшечное, - ну, пожалуйста. По гроб жизни лобызать буду.
Феликс. Ну не торопи ты меня, Аркаша. Ну право же - никакого благородства терпеливого дворянского в твоей холопьей душенке не наблюдается.
Аркадий. Ну прости, Христа ради, Феликс. Ну чуточку-то я смогу обтерпеться? Прости холопа украинского. А ты скажи мне только, холопу украинскому, там в ЦРУ четко платят - без наеба?
Феликс. В ЦРУ без наеба платят, хохлямундия - охуительно до хуя и четко.
Аркадий. Ну а звания там тоже четко дают?
Феликс. Ну что за вопросы.
Аркадий. На ЦРУ я согласен жизнь положить. Понял? Согласен.
Феликс. Но чтобы у нас жизнь положить, Аркаша, надо быть еще демократичным человеком. Ты вот сам себя считаешь демократичным человеком или ты себя не считаешь демократичным человеком?
Аркадий. Ну думаю, что с этим у меня все в ажуре-абажуре. А это в каком смысле? Что это такое?
Феликс. Ну вот. ты, например, за многопартийную систему или...
Аркадий. (Прерывает.) Я за многопартийную систему!
Феликс. Четко отвечаешь. А вот ты, на хуй, за коммунизм или за капитализм?
Аркадий. За капитализм.
Феликс. Ну хуй ли, четко, шельма, соображаешь. Подкован политически. Ну а что в результате борьбы выживет - капитализм или коммунизм? За кем победа?
Аркадий. За капитализмом.
Феликс. Ну а почему?
Аркадий. Хуй его знает - жопой чую. Капитализм - это коммунизм без переходного периода - социализма.
