Андрей Зарин - Кровавый пир
– Ой, уж и напугала ты меня, государыня! – сказала ее девушка, Паша. – Гляди, уже утро!
Наташа тихо улыбнулась.
– Говоришь, время‑то и идет! – сказала она.
– А слышь, государыня, что я про гостя‑то узнала, – заговорила Паша, садясь на полу подле кровати, на которую легла Наташа.
– Что?
– С им холоп едет. Забавник такой. Дышлом зовут. Так он рассказывал. Князь от… – начала она и разочарованно замолчала, смотря на Наташу.
– Ишь, и заснула! – пробормотала она удивленно и, притянув к себе войлок, улеглась на полу и зевнула.
– Поди, целовалась, целовалась, – бормотала она, – как я с Митькой!
При этой мысли лицо ее расплылось в блаженную улыбку.
III
Князь Прилуков три дня прогостил у Лукоперовых и стал собираться в обратный путь. Хоть и приняли его радушно и ласково хозяева, но он под их кровлею только истерзал свое сердце. До сих пор он не знал любви, а тут сразу разгорелось его сердце пожаром, и не о чем он не мыслил, кроме сестры своего приятеля, а она, словно дразня его, ни разу даже не показалась ему.
Сон оставил князя, и украдкою, словно вор, следил он за нею, когда после обеда спускалась она со своими девушками в сад и пела там песни или резвилась, бегая. Кругом все спали, и она, словно птица, выпущенная из клетки, беспечно резвилась, но лишь раздавался на дворе голос первого проснувшегося холопа, она тотчас стрелой мчалась в свою светлицу.
Старик говорил ему раза два:
– Хотел тебя с доченькой получше познакомить, да, вишь, она у меня до чужого человека какая пугливая!
Князь только краснел при таких речах, ничего не отвечая.
«Бежать надобно, – думал он, – а то и вовсе головы лишишься!«Но, собираясь бежать, он уже оставлял здесь свое сердце.
– Так едешь, князь? – спрашивал его старик в день отъезда.
– Беспременно!
– Да ведь ты ввечеру? – спрашивал его Сергей. – По холодку‑то куда, сподручнее!
– Ввечеру! Как солнце сядет, мы и поедем!
– Ну, ну! Я тебя хоть до табунов провожу!
– Спасибо!
Старик не знал, как и угостить князя на расставание, и когда тот переоделся опять в свою походную одежду и вышел проститься, старик заставил дочь свою выйти поднести прощальную чашу гостю.
Князь не мог сдержать своего молодого чувства и словно обжег Наталью взглядом. Она вспыхнула и потупилась:
– На дорожку, князь! Дай Бог тебе пути доброго!
– Спасибо, государыня!
Он выпил и низко поклонился.
– Князь, князь, – заговорил старик, – ты уж не обижай меня! Возьми чашу‑то!
Князь стал отказываться, но старик настоял на своем.
– А теперь давай поцелуемся! По душе ты мне, князь, пришелся!
Князь горячо поцеловал старика.
– А вора не бояться?
– Не бойся, государь! Воеводы беречься будут! – улыбаясь, ответил князь.
Они вышли на крыльцо. Внизу уже стояли оседланные кони и князя дожидался Сергей. Он одет был теперь в суконный армяк, стянутый черкасским ременным поясом, в легкую шапку с собольим околышем, в черные штаны и сапоги из желтой кожи. За поясом у него был заткнут короткий меч, а на руке висела нагайка.
Старик еще раз поцеловал князя, благословил сына, и молодые люди, вскочив на коней, выехали из ворот в сопровождении Дышла, у которого мешки при седлах словно распухли от массы съестного, что по приказанию хозяина напихал ему господский дворецкий.
– Вот так здорово! – бормотал Дышло, улыбаясь во весь рот.
– Хорошо у вас! – заговорил князь, выезжая в поле. – Так бы и не уехал!
– Скучно только! – ответил Сергей. – Только и утеха что охота. Выедешь это в степи с соколом али собаками… ширь, простор!..
– Когда на Казань воротишься?
– На Казань‑то? Да вот год отбуду – и назад. Батюшка жениться велит, невесту сватает, – и Сергей широко улыбнулся.
Князь вспыхнул и сказал:
– Что ж, доброе дело! Бери только по душе.
– А где ее сыскать? Я, княже, от девок‑то сторонюсь. Ну их! Ежели и женюсь, так только для батюшки.
– Бог поможет, и слюбитесь.
– Так‑то и я смекаю, хотя я лют, княже! Рассержусь – беда.
Князь ничего не ответил. В это время в его голове мелькнула мысль и стала созревать и крепнуть Он не выдержал наконец, сравнялся конь о конь с Сергеем и сказал ему:
– Слушай, Сергей Иванович, я слово молвлю!
Что‑то торжественное прозвучало в его голосе, и Сергей быстро обернулся к нему:
– Молви, князь!
– Скажи по сердцу, по чистой правде, люб я тебе?
– Люб, княже! И мне, и батюшке моему!
– Так будь ты мне сватом, Сережа! – дрогнувшим голосом сказал князь. Сергей понял его и даже покраснел от удовольствия.
– За кого же сватать тебя? – спросил он, уже улыбаясь.
– За сестру твою, Сережа. Увидел я ее, и нет мне покоя! Знаю, не успокоюсь и теперь, доколе ты моему счастью не поможешь.
– Что же! Девка добрая, хоть и сестра. За нее вон недавно сам воевода сватался, да мы повернули его. А твоим сватовством честь нам делаешь!
– Так по рукам? – вспыхнув от радости, сказал князь.
– По рукам!
– Стой! Поцелуемся!
Они задержали коней и, обнявшись, крепко поцеловались.
– Уж как матушка‑то моя обрадуется! Все‑то она к себе невестку ждет. Вот и будет! – мечтательно произнес князь.
Они проехали верст тридцать.
– Стой! – сказал Сергей. – Тут тебе переправа, и все берегом по Волге поедешь, а я назад! Сделаем привал!
Они слезли с коней и, стреножив, пустили их.
Дышло развязал мешок, вытащил оттуда сулею с настойкой, провизию, а потом набрал у реки сухого тростника и запалил костер…
Теплая весенняя ночь раскинулась над степью.
Опрокинутое небо горело звездами. Кругом было тихо, тихо, только кричали в высокой траве звонкие дергачи.
– Благодать! – сказал Сергей, оглядываясь и вдыхая широкой грудью ароматный воздух.
– Так бы жил, жил и жил! – мечтательно произнес князь, думая о своей любви и обещании Сергея, а судьба готовила уже им горькие чаши.
Так неведомо для нас составляется книга жизни нашей, и нередко, когда мы думаем о наступившем счастье, над головою нашей разражается смертельный удар.
Друзья расстались и поехали каждый в свою сторону, думая свои думы.
У князя все мысли были полны Наташею, и он невольно заговорил с Дышлом, думая поделиться с ним переполнявшими его сердце чувствами.
– Ну что, не сердишься теперь, что сделал крюку? – спросил он его.
– Рад даже! – ответил Дышло. – Вот люди, княже! Рубашка!
– Так доволен?
– Как еще! И ты ешь, и ты пей, и девки кругом зубы скалят. Рай! Не то что у воевод этих. Нет чтобы угостить, а еще сами сорвать норовят!
– Кто ж тебе там понравился?
– Все!
– Дочку‑то видал?
– Вот так здорово! Коли она сама в ину пору на кухню ходит, как же не видеть‑то. Вот уж краля так краля! И умница, прости Бог.
Князь с улыбкою слушал его, и грубый голос Дышла казался ему теперь музыкой.
– Вот бы, княже, тебе жениться на ней. То‑то матушка – княгиня была бы рада!
Князь весело рассмеялся.
– Пожди! Поженимся! – весело сказал он.
– Вот так здорово! – захохотал Дышло. – Ехали дружка навестить, ан подружку сыскали.
Князь улыбался и ни одной минуты не думал, что сам он Наташе, может быть, и не мил.
А Сергей тем временем, возвращаясь домой, думал о предложении князя и довольно улыбался.
«Чего еще лучше? Здесь, в глуши, разве может так сосвататься Наташа? С князем породниться, честь немалая! Только Наташа как? – и Сергей нахмурился. – Вдруг заупрямится. Ну, да уломать батюшка возьмется! А что до того, что бают, любит она этого… оборвыша, ну так его!..» – и Сергей взмахнул нагайкой.
Конь рванулся и примчал его к усадьбе.
Сергей сошел и, взяв за узду коня, думал уже стучать в ворота, как вдруг в ночной тишине ему послышалось, будто кто скребется по тыну. Он быстро привязал коня и тихо пошел вдоль ограды.
Кто‑то лез из сада. Сергей остановился и замер.
Вдруг человеческая фигура показалась на верху тына, скользнула и прыгнула на землю.
– Стой! – крикнул Сергей, бросаясь на человека и схватывая его.
– Пусти! – рванулся тот. Сергей вгляделся, и в миг у него помутился ум от ярости.
– Ты? – захрипел он. – Опять сестру порочить? Убью, стервец! – и он с силой ударил Чуксанова нагайкой.
Чуксанов задрожал от злости.
– Держись, коли так! – вскрикнул он и бросился на Сергея.
Они оба покатились по земле. Между ними завязалась борьба. Чуксанов оказался сильнее Сергея и навалился на него.
– За все! – хрипел он, тиская Сергея. Тот стал искать меч, но он выпал у него во время борьбы из‑за пояса.
– Вор! Я затравлю тебя псами! – сказал злобно Сергей, выбиваясь из‑под Василья, но тот снова навалился ему на грудь.
– Холопам велю палками заколотить, голь! – бранился Сергей. – Сермяжный дворянин!
– Я ж тебя!..
Брошенная плеть попалась под руку Чуксанова, и он не помня себя начал наносить удары Сергею. Сперва он бил его, не выпуская из рук, потом приподнялся и, видя, что Сергей лежит недвижим, стал опять наносить удары, пока не оборвал плети.
