Свои по сердцу - Леонид Ильич Борисов
— Прекрасно, запомню, — несколько обиженно проговорил Пуанкаре.
— Еще раз простите, — Жюль Верн прижал руки к сердцу и виновато посмотрел на Пуанкаре. — Нельзя, по-моему, считать Тюрпена обыкновенным шантажистом, вымогателем. Не забудьте, что я тоже в некотором роде юрист. Одну минутку, — я хочу осведомиться о гонораре, который…
— Ни слова! — Пуанкаре закрыл глаза и принял позу актера, играющего благородного дворянина. — Предстоящий процесс для меня не более, как лихая кавалерийская атака. Спокойно продолжайте вашу работу. В суд не приходите. Я справлюсь!
Откланялся и ушел.
«Этот справится, — подумал Жюль Верн, снова принимаясь за свой роман. — Мои друзья не ошиблись, рекомендуя эту восходящую звезду».
Спустя неделю Жюль Верн получил телеграмму:
«Тюрпен подал апелляцию первоначальный приговор оставлен в силе поздравляю буду завтра Пуанкаре».
— Я хочу получить то, что мне следует, — сказал Пуанкаре на следующий день. — И я получу сполна, если вы преподнесете мне одну из ваших книг с надписью.
— Но это само собой разумеется, — сказал Жюль Верн. — Это же не гонорар!
— Это очень большой гонорар, — продекламировал Пуанкаре. — Я хотел бы иметь «Таинственный остров». Сохранилась ли у вас эта книга? О, какое счастье! Я буду обладателем романа про обезьяну, которая умеет все делать не хуже людей!
Жюль Верн поморщился.
— Роман про собаку, обнаружившую убежище морского пирата — капитана Немо! — продолжал Пуанкаре.
Жюль Верн широко раскрыл глаза. Ему хотелось сказать молодому адвокату, что он ровно ничего не понял, ничего не увидел, но адвокат все с тем же самодовольным видом продолжал:
— И этот блестящий роман будет украшен автографом всемирно известного Жюля Верна!
Цилиндр на голове Пуанкаре пополз к затылку. Галстук-бабочка забил пунцовыми крылышками. Жюль Верн попросил адвоката спуститься в сад и там подождать минут десять-пятнадцать.
— Мои белые и желтые розы понравятся вам, мой сухопутный защитник, — сказал Жюль Верн, направляясь в библиотеку свою за «Таинственным островом».
Пуанкаре пошел в сад. Жюль Верн долго думал над тем, что написать на титуле своей книги. Ему очень хотелось сделать такую надпись: «Читайте вдумчиво и внимательно, так, как читают школьники старших классов…» Просилась и такая: «Любите собак и обезьян…» Чернила высыхали на кончике пера. «Уж лучше бы он попросил у меня денег, — со вздохом произнес Жюль Верн. — Ну, что я напишу?»
В кабинет вошел Пуанкаре с огромным букетом белых роз в руках.
— Прошло двадцать минут, метр, — сказал он. — Вы, надеюсь, не в претензии на то, что я самовольно прибавил к моему гонорару еще вот и эту безделку, — он указал на розы. — Что же вы написали мне?
— Сейчас, сейчас, — отмахнулся Жюль Верн и наскоро набросал на титуле: «Да не увянут мои розы в руках Пуанкаре!» И подписался.
— Я настаиваю на денежном вознаграждении, — требовательно проговорил Жюль Верн. — Если вы не назначаете сами, сколько хотите получить за труды, я пришлю деньги по почте. Иначе я не могу, как вам угодно!
— Книгу, метр, книгу! — Пуанкаре потянулся за нею, грациозным жестом отставляя в сторону букет цветов. — Ваша подпись и сейчас расценивается весьма высоко, а после вашей смерти…
— Я никогда не умру, Пуанкаре! — воскликнул Жюль Верн, сожалея, что не написал об этом на титуле своей книги.
Какое счастье! — адвокат ушел, насвистывая и пританцовывая. О, этот далеко пойдет! Жюль Верн остался один в своем кабинете. Он настежь распахнул окна. Упоенно вскрикивают ласточки, свое меццо-сопрано пробует горлинка, нежным булькающим контральто воркуют голуби. Строки ложатся на бумагу ровными, четкими линиями. Голова ясна, и на душе спокойно. Жюль Верн вслух читает каждую написанную фразу, исправляет ее и, легко нажимая на перо, диктует себе следующую.
Старый писатель может не торопиться, — он уже создал целую библиотеку, на всю жизнь насытил воображение читателей, окрылил мечтания юношей, вдохновил ученых.
Читатель полюбил Жюля Верна и, не изменяя ему в своей любви, очарованно идет за новыми фантастами, открывателями, родными детьми Жюля Верна в том жанре, который он создал. Андре Лори, Конан-Дойль, Уэллс, Райдер Хаггард… Читателю нравятся книги этих писателей, но любит он только одного Жюля Верна, на всю жизнь, со школьной скамьи.
Русский ученый Константин Эдуардович Циолковский много лет спустя заявит в печати о том, что стремление к космическим путешествиям заложено в нем Жюлем Верном: «Он пробудил работу мозга в этом направлении…»
Ласточка влетела в кабинет, покружилась под потолком, коротко прощебетала: «Извините!» — и вылетела на волю. Левый глаз двоит строку. Жюль Верн прикрыл правый глаз, — серая полутьма… Ну что ж, в крайнем случае достаточно будет и одного глаза. Великий Мильтон был слеп совершенно. «Если ослепну, — думает Жюль Верн, — буду работать круглые сутки, — тогда мне ничто не будет вредно…»
На сегодня довольно, — набело переписана очередная глава. Но работа еще не окончена, предстоит подумать о будущих романах, и Жюль Верн, отдыхая от одного, переходит к другому. Его друг Реклю, прекрасный знаток Африки, сам о том не подозревая, внушил одну интересную идею, которой следует воспользоваться. Реклю рассказывал о природе Экваториальной Африки, о быте и нравах населения, о жестокости одних и бесправии других. Прошла неделя, вторая, и в голове Жюля Верна закопошился новый замысел, еще неясный, но уже ощутимый; некий скелет, позволяющий видеть и всю живую ткань, кожу, нервы. Еще неизвестно, как будет назван этот будущий роман, но содержание его можно даже записать на память, отложить на время и потом вернуться, когда он сам позовет.
Преступник (назовем его Киллером) и изобретатель Камаре строят в Экваториальной Африке город смерти. Камаре любит Киллера, верит ему во всем и делает все, что тот приказывает. Камаре — чистый, благородный человек, для него наука — все и, кроме нее, нет ничего другого. Но вот он узнаёт, что́ он построил и для каких целей, и тогда в гневе и страсти уничтожает этот город смерти и сам гибнет вместе с ним.
Роман этот под названием «Удивительные приключения экспедиции Барсака» (в нем Жюль Верн впервые и первый в художественной литературе писал о радиосвязи) вышел после смерти автора.
Вот прекрасное название для романа: «В погоне за золотым метеором». В мировом пространстве
