Дорогой враг - Кристен Каллихан
Они полные и круглые с темно-медовыми ореолами на более светлой коже. Я так возбужден, что дрожу. Накрываю рукой ее мягкую, набухшую грудь, отчего Делайлу тоже начинает трясти. Мне хочется сказать что-то вроде «Наконец-то» или «Почему мы так долго ждали?», однако с моих уст слетают иные слова — самые важные:
— Ты прекрасна.
Ее веки трепещут, а дыхание становится прерывистым, когда я провожу кончиками больших пальцев по ее шелковистым соскам. Эти сладкие бутоны напрягаются, и я изо всех сил стараюсь не наброситься на них и не начать с жадностью сосать. Поэтому я слегка сжимаю их, отчего она протяжно выдыхает. Звук проникает прямо в член.
— Ложись на кровать, Делайла. И устраивайся поудобнее, потому что в ближайшее время ты не покинешь эту комнату.
Глава двадцать седьмая
Делайла
Раздеваться перед Мейконом кажется немного абсурдным, будто я наблюдаю за этим со стороны. Наконец-то находиться в его комнате кажется чем-то нереальным. Где-то в глубине души я нервничаю, как неопытный подросток. Но затем наши взгляды сталкиваются, и я забываю о стеснении и мыслях о том, как мы сюда добрались. Потому что есть только Мейкон и чувства, которые он во мне вызывает.
Я будто новая версия себя, воссозданная во что-то великолепное, великое. Одним своим взглядом он делает это со мной. Мне хочется становиться лучше для него. Только для него.
Не отводя взгляда, он сбрасывает шорты и встает передо мной, голый и возбужденный. Я видела очертания его достоинства в ванне, а теперь передо мной предстала полная картина. Никогда не видела более прекрасного зрелища. И затем Мейкон набрасывается на меня, заключая в свои объятия. Его горячее, мускулистое тело, намного больше моего, окутывает мое.
Кровать проседает подо мной, когда он прижимает меня к себе, оставляя приоткрытыми губами поцелуи вдоль моей шеи.
— Скажи, что тебе нравится, сладкая. Скажи, что тебе нужно. — Большие грубые руки с мозолями от боя на мечах скользят по моим бедрам. — Скажи что угодно.
Издав стон вожделения, Мейкон обхватывает мою грудь, затем наклоняется к ней. Его рот горячий и влажный, и я хнычу, выгибаясь навстречу ему, когда он всасывает мой сосок. С причмокиванием Мейкон отпускает его, а затем снова и снова лижет мой бутон.
— Мейкон… — Это просьба к большему. Мольба для продолжения.
Похоже, он понимает это, поскольку смотрит на меня из-под веера своих ресниц, когда его коварный язык скользит по моему второму соску.
— Теперь моя очередь доставлять тебе удовольствие.
Он теребит мои соски, посасывая их, пока те не набухают, становясь возбужденными и блестящими от его ласк, затем потирает пальцами чувствительные пики — медленными, дразнящими движениями. Действие настолько непристойное и бесчестно сексуальное, что я корчусь и стону под Мейконом, цепляясь ногой за его стройные бедра в попытке притянуть его.
Но он сопротивляется, все его внимание сосредоточено на мне. Он пробирается по моему телу, изучая каждый изгиб и впадинку — нежные мимолетные поцелуи дрожащего наслаждения, медленные влажные, жадные поцелуи. Когда он доходит до пупка, то останавливается. Опускает свои большие руки на мои бедра, слегка сжимая их. Его темный, пылкий взгляд встречается с моим.
— Раздвинь свои бедра, Картофелька, и покажи то, о чем я мечтал так долго.
Медленно я развожу ноги в сторону. Чувствую, как мышцы внутренней стороны бедра растягиваются, и прохладный порыв воздуха обдает мое влажное лоно. С каждым судорожным вздохом, который я делаю, мои груди вздрагивают. Мейкон смотрит с восхищением. Он облизывает нижнюю губу, отчего все глубоко внутри меня вжимается.
Со стоном он опускает голову и целует мою киску, как человек, лишенный воздуха. Горячее, пронзительное удовольствие прорывается сквозь меня. Я корчусь от его медленно ласкающего рта. Он, черт побери, пирует мной, и я невольно кладу руку ему на затылок, чтобы удержать его на месте. Чтобы он не останавливался.
Боже, ощущение от его скользящего, требовательного языка на моем клиторе — набухшем и чувствительном — почти заставляет кончить. Но он мне не позволяет этого. От вида его широких плеч между моих ног, веера ресниц, затеняющих его жаждущее большего лицо, я балансирую на грани оргазма. Мейкон прекращает ласки, чтобы нежно и жадно поцеловать мой клитор, будто так он показывает свою привязанность на пике своей похоти, и я отдаюсь наслаждению.
Выгибаясь на кровати, кончаю. Мейкон снова целует мои складки, мягкими круговыми движениями руки успокаивая мой трепещущий живот, затем поднимается и нависает надо мной.
— Из всех вкусов, которыми ты угощала меня, — хрипло говорит он, — этот мой самый любимый.
Боже. Я облизываю пересохшие губы, у меня перехватывает дыхание.
— Можешь наслаждаться им в любое время, когда захочешь.
На его мужественном лице вспыхивает удовлетворение и чистая похоть, когда он проводит ладонью по моему животу и бедному, пульсирующему лону. Я настолько влажная и готовая, что два его толстых пальца без труда скользят прямо внутрь. Мы стонем в унисон, и он прижимается своим лбом к моему.
— Хочешь, чтобы я оказался внутри тебя, Картофелька?
— Да. — Теперь я рвано дышу, мое разгоряченное тело сотрясает дрожь.
Мейкон продолжает входить в меня пальцами, дико, непристойно двигая ими.
— Как ты хочешь, чтобы я сделал это?
Я обхватываю его затылок, сжимая влажные пряди его коротких волос. Тяну его вниз, пока мы не начинаем дышать одним воздухом.
— Мейкон, знаешь, сколько ночей я мечтала о том, чтобы твой толстый член оказался во мне?
Он вздрагивает, с его губ срывается нервный стон.
— Черт. Скажи мне.
— Так много одиноких ночей. — Я облизываю его верхнюю губу. — Я хочу, чтобы ты оказался глубоко во мне и жестко трахнул.
Все ощущение игры испаряется. Он достает презерватив, но его руки так сильно трясутся, что он роняет его. Мейкон издает смешной звук.
— Черт, я слишком взвинчен. — Его пылкий взгляд сталкивается с моим. — Наденешь его на меня?
Я пытаюсь, но меня тоже трясет. Тихо смеясь, мы растягиваем его вместе. Когда я провожу рукой по его яйцам, его пресс напрягается, а член дергается от нетерпения. Больше никаких улыбок. Выражение его лица почти свирепое, когда он обхватывает мои щеки и целует меня. От этого поцелуя подгибаются колени, выгибается спина, трепещет сердце.
Затем
