Сны за полночь - Ольга Васильевна Ярмакова
– Да что вы, Лариса, Анатольевна, – возразил Удалов. – Приятно, что вы столь высокого мнения о моей персоне, но каждый день бесценен своими открытиями и познаниями. Я послезавтра взберусь на стену. Но Юрий Михайлович, как человек, обративший моё, да и многих других, внимание на этот уголок России, имеет первостепенное право ступить наверх стен и так сказать обозреть места древнейшей сказки со сцены её действия.
– Но может, если я поменяюсь с вами дежурством? – Девушка бросила последний козырь.
– Не может быть и речи. Я категорически против. – Тут же последовал решительный отказ. – Любая работа, будь в лагере или среди камней, одинакова. И увиливать от повседневных обязанностей – стыдно и нехорошо. Каждый из нас с удовольствием бы проводил дни напролёт у Врат, если бы ему предоставили выбор. Но должна быть дисциплина. Иначе возникнет бардак.
– Но. Пётр Иванович, я думаю, что… – Лариса попыталась возразить.
– Лариса Анатольевна, не будьте ребёнком, мы всё решили, – добавил уже жёстче руководитель. – Завтра вы будете работать во главе с Мицкевичем. Ничего не поменяется. Вы же знаете, что сроки нас поджимают. К тому же, Юрий Михайлович – прекрасный специалист и куда более мягкий руководитель, чем я.
– Хорошо, Пётр Иванович, – кисло улыбнулась Лариса. В затылке сильно кольнуло.
Пока они шли обратно в лагерь по протоптанной тропке, девушка обдумывала свои не радужные перспективы ближайших дней, игнорируя напрочь мужские разговоры впереди себя.
В вечерней темноте костра за ужином не смолкал оживлённый гомон. Громче всех на сей раз звучал юный и гордый голос Сергея. Он в мельчайших подробностях описывал каждый уступ и камень, который они с дядькой обошли за дневное прохождение. Особенно тщательное описание досталось уходящим по диагонали выдолбленным сотни лет назад ступеням. Сергей с восторгом и благоговением вспоминал о том, что выступавшая поверхность ступеней имела гладкое, чуть ли не лаковое покрытие. Его воображение терялось в догадках, каким же инструментом в древности могли так тонко и изящно отполировать твёрдый камень. Люда по-прежнему тихо сидела чуть в стороне и что-то тщательно писала в тетради. Когда Лариса попросила показать ей записи, подруга повела себя довольно странно и даже немного враждебно, отстранившись и убрав за спину тетрадь.
Она вновь проснулась от мощного спазма в горле. Крик рвался из неё, стремясь высвободиться и убежать от страха, что шлейфом нависал за спиной. Лариса дышала в полную грудь, она с ужасом озиралась по сторонам, пот струился по телу и лицу. Её глаза остановились на спальнике Люды, он был пуст. Лариса тихо позвала подругу, та не отозвалась. Тогда девушка выбралась наружу и позвала вновь. Её встретили тишина да назойливое попискивание комаров, которые с жадностью набросились на новую жертву.
Лариса обошла полянку, но нигде не обнаружила Люды.
«Только бы она не наделала глупостей» – в отчаянии подумала она. Уж больно тиха была её коллега в последние дни, слишком не похожа на себя.
Лариса решила идти на поиски подруги, но сперва нужно было теплее одеться. Она вернулась в палатку, и уж было потянулась за курткой, как застыла в оцепенении: в своём спальном мешке преспокойно почивала Люда! Но Лариса никуда не отлучалась далеко от лагеря и не слышала возвращения подруги. Девушка ущипнула себя за руку. Нет, она точно проверила спальник, перед тем, как вышла из палатки. Люды не было на месте, а теперь она мерно посапывала, повернувшись на бок. Лариса насторожено смотрела в сторону дремавшей соседки и гадала – галлюцинация ли то была, вызванная нескончаемым приёмом лекарства, или Люда страдала лунатизмом и бесшумно вернулась в палатку, когда Лариса отошла?
О кошмаре, снившемся ей незадолго до этого инцидента, она и вовсе позабыла. Это место ей всё больше не нравилось. Однозначно, не нравилось.
До заветных ступеней идти пришлось целых два с половиной часа с двумя перерывами. Камни под ногами затрудняли продвижение, тормозя каждый шаг острыми выступами. Когда добрались до места, Лариса выдохлась окончательно. Ноги гудели, тело намокло от пота, а голова угрожала взорваться невероятной по шкале силы болью.
Люда выглядела спокойной и безмятежной. Её лицо было бледно и сухо, в отличие от раскрасневшихся и загорелых коллег. Даже дыхание её оставалось ровным и невозмутимым. Косу она более не заплетала, предоставив волосам полную свободу. Она лишь прижимала к груди тетрадь и что-то беззвучно шептала, глядя прямо перед собой отстранённым взглядом.
«Интересно, мне померещилось, что её не было ночью в палатке или она и впрямь отсутствовала?» – подумала Лариса, придирчиво всматриваясь в подругу. Но от размышлений её отвлёк Мицкевич, бурными жестами призывая к великому моменту.
– Лариса Анатольевна, прошу вас не отставать и следовать за мной. – Он уже ступил на первую, отливавшую с торца серым шёлком, ступень. – Необходимо запечатлеть всё до мельчайших подробностей, раз с нами нет сегодня руководителя экспедиции.
– Хорошо, – шумно выдохнула девушка, сделав несколько общих снимков с Мицкевичем и остальными. – Но вы уверены, что это не опасно?
– Я иду первым, так что в любом случае, подопытный человек – это я, а не вы. Не переживайте, Лариса Анатольевна.
– Но ведь вы можете лишь расшатать ступень, а подо мной она уже может обвалиться! – Это была последняя попытка отсрочить неминуемое.
– Не будьте трусихой, – весело подбодрил её Мицкевич, сейчас он выглядел, как озорной подросток, забравшийся на запретную территорию стройки какого-нибудь дома. – Где ваша жилка авантюризма и жажда приключений? Такой шанс выпадает раз в жизни! Воспользуйтесь им и насладитесь.
«Чокнутый!» – только и подумала Лариса, но вслух ничего не сказала. – «Все мужчины сдвинуты и помешаны на самоубийственных авантюрах».
Ступени высеченной в скальной плите лестницы были устроены таким образом, что имели отступ от вертикальной поверхности порядка тридцати сантиметров и уходили вверх под плавным наклоном диагонали прямиком к каменной массе «грифона». Ширина каждой ступени годилась для ноги человека со средним размером стопы и тому, у кого она оказалась бы длиннее, пришлось бы не сладко, особенно, когда нужно было бы спуститься вниз. Когда Лариса прошла девять ступеней, её вдруг осенило – обладатели длинных ног не спускались со стен! Их, скорее, приносили в жертву. Подняться-то они могли, но вернуться обратно им было не суждено.
Девушка посмотрела вниз и пошатнулась, она и не ожидала, что так высоко можно подняться за каких-то девять ступеней. Внизу осталась стоять Люда, она всё так же прижимала тетрадь и странно смотрела на поднимавшихся людей. Кажется, с её глазами что-то было не так, они потемнели и перестали блестеть, став матовой чернотой. Или это была всего лишь игра света?
