Ангел для сестры - Джоди Линн Пиколт
На следующее утро Брайан приходит рано, с Анной, одетый в свою капитанскую форму. Я налепляю на лицо улыбку, встаю и подхожу к ним вместе с Джаджем:
— Доброе утро. Все готовы?
Брайан смотрит на дочь, потом на меня. У него на языке вертится вопрос, но, кажется, он изо всех сил старается не задать его.
— Эй, — обращаюсь я к Анне, быстро подыскивая предлог, — сделаешь мне одолжение? Джаджу нужно пару раз пробежаться вверх-вниз по лестнице, иначе он будет вести себя беспокойно на заседании.
— Вчера вы сказали, что мне нельзя гулять с ним.
— Сегодня можно.
— Я никуда не пойду, — качает головой Анна. — Иначе вы сразу начнете говорить обо мне.
Тогда я обращаюсь к Брайану:
— У вас все в порядке?
В этот момент в здание заходит Сара Фицджеральд. Она спешит в зал суда, но, увидев нас с Брайаном, останавливается. Потом медленно отворачивается от мужа и продолжает путь.
Брайан провожает жену глазами:
— У нас все в порядке.
Только этот ответ предназначен не мне.
— Мистер Фицджеральд, случалось ли, что вы были не согласны с женой относительно участия Анны в медицинских процедурах, необходимых для лечения Кейт?
— Да. Врачи говорили, что Кейт потребуется только пуповинная кровь. Они должны были взять часть пуповины, которую обычно выбрасывают после родов. Младенцу она совсем не нужна, и это точно не могло повредить малышке. — Он встречается взглядом с Анной и улыбается ей. — На некоторое время это помогло. У Кейт началась ремиссия. Но в девяносто шестом болезнь снова обострилась. Доктора хотели взять у Анны лейкоциты. Это не было лекарством, но помогло бы Кейт продержаться какое-то время.
Я пытаюсь подвинуть его ближе к теме:
— Вы с женой пришли к согласию по поводу этой процедуры?
— Я сомневался, что это хорошая идея. На этот раз Анна уже должна была понять, что происходит, и едва ли это понравилось бы ей.
— Как жена убедила вас изменить решение?
— Она сказала, если мы сейчас не возьмем у Анны кровь, то скоро нам понадобится ее костный мозг.
— И что вы почувствовали?
Брайан качает головой, ему явно не по себе.
— Трудно разобраться в чувствах, — тихо произносит он, — когда у тебя умирает ребенок. Ты невольно говоришь и делаешь то, чего не хочешь говорить и делать. Считаешь, что у тебя есть какой-то выбор, но, когда доходит до дела, понимаешь, что все представлял себе неправильно. — Он смотрит на Анну, которая замерла рядом со мной в абсолютной неподвижности, мне даже кажется, что она забыла дышать. — Я не хотел делать этого с Анной. Но я не мог потерять Кейт.
— В конечном итоге вам пришлось использовать костный мозг Анны?
— Да.
— Мистер Фицджеральд, как сертифицированный сотрудник службы скорой помощи вы стали бы проводить какие-либо медицинские процедуры человеку, у которого нет проблем со здоровьем?
— Нет, конечно.
— Тогда почему вы, как отец Анны, считали, что инвазивная процедура, которая подвергала опасности ее здоровье и не приносила лично ей никакой пользы, проводится в ее интересах?
— Потому, — отвечает Брайан, — что я не хотел смерти Кейт.
— Были ли другие случаи, мистер Фицджеральд, когда вы с женой расходились во мнениях об использовании тела Анны для лечения вашей старшей дочери?
— Несколько лет назад Кейт положили в больницу и… она потеряла столько крови… никто не надеялся, что она это переживет. Я думал, может быть, настала пора дать ей уйти. Сара так не считала.
— Что случилось?
— Врачи давали ей мышьяк, и это помогло, у Кейт целый год была ремиссия.
— Вы говорите, что нашелся метод лечения, который спас Кейт без использования тела Анны?
Брайан качает головой:
— Я говорю… Я говорю, что был уверен: Кейт не выживет. Но Сара, она не сдалась, она продолжала бороться за Кейт. — Он переводит взгляд на жену. — А теперь у Кейт отказывают почки. Я не хочу видеть, как она страдает. Но в то же время я не хочу повторять совершенную однажды ошибку. Я не хочу говорить себе: все кончено, когда это не обязательно конец.
Брайан превратился в эмоциональную лавину, которая летела прямо на стеклянный дом, который я с таким усердием выстраивал. Надо было как-то его отвлечь.
— Мистер Фицджеральд, вы знали, что ваша дочь собирается подать иск против вас и вашей жены?
— Нет.
— Когда она это сделала, вы говорили с ней?
— Да.
— Что случилось после этого разговора, мистер Фицджеральд?
— Я ушел из дома вместе с Анной.
— Почему?
— В тот момент я думал, что у Анны есть право обдумать свое решение, а живя в нашем доме, сделать это было невозможно.
— После того как вы ушли из дома с Анной, после продолжительных бесед с ней о том, почему она инициировала это дело, вы согласны с требованием вашей жены, что Анна должна и дальше быть донором для Кейт?
Мы репетировали ответ «нет». Это решающий момент всего дела.
Брайан наклоняется вперед и произносит:
— Да, я согласен.
— Мистер Фицджеральд, по вашему мнению… — начинаю я и тут соображаю, что он сделал. — Простите?
— Я по-прежнему хочу, чтобы Анна отдала сестре почку, — подтверждает свои слова Брайан.
Глядя на свидетеля, который только что выставил меня на посмешище, я ищу точку опоры. Если Брайан не поддержит решение Анны перестать быть донором, тогда судья будет гораздо менее склонен освободить ее от родительской опеки.
В то же время я отчетливо слышу тишайший звук, который издает Анна: так раскалывается душа, когда ребенок понимает, что радуга — это на самом деле всего лишь игра света.
— Мистер Фицджеральд, вы хотите, чтобы Анна перенесла хирургическую операцию и потеряла важный орган ради благополучия Кейт?
Любопытно видеть, как сильный мужчина распадается на кусочки.
— Вы можете сказать, какой ответ будет правильным? — хриплым голосом спрашивает Брайан. — Потому что я не знаю, где его искать. Я знаю, что правильно. Я знаю, что справедливо. Но ни то ни другое здесь не применимо. Я могу сидеть и думать об этом часами, а потом объясняю, как следует поступить и что необходимо сделать. Я даже могу заключить, что должно найтись какое-то более приемлемое решение. Но прошло тринадцать лет, мистер Александер, а его нет как
