Максим Горький - Том 12. Пьесы 1908-1915
Жан. Оставьте. Знаю я, что должен и чего не должен. Воспитывать человека чуть не тридцать лет, а тут вдруг является герцогиня из Чухломы… и — пожалуйте!
Верочка (глядя к морю). Дядя Жан, ужин готов.
Жан. Прекрасно. Идёмте, позовём их.
(Верочка садится на скамью за кустами. Идут Ольга и Ладыгин.)
Ладыгин. Я не понимаю этого.
Ольга. Чего вы не понимаете?
Ладыгин. Я вас люблю, я страстно желаю вас, а вы капризничаете.
Ольга (смеясь). Вы называете это — каприз, и только.
Ладыгин. Ну да, а — как же? Уверяю вас, что я вообще очень нравлюсь женщинам, — они меня любят, а тут вдруг…
Ольга. А вы умеете любить, да?
Ладыгин. Господи, — какой странный вопрос. Я не мальчишка, не старик.
Ольга (смеётся). Вы очень просто понимаете любовь, удивительно просто!
Ладыгин. Я же не… этот, не… как это?
Ольга. Не — кто?
Ладыгин. Ну, вы знаете! Я забыл слово… имя.
Ольга. Робинзон Крузо?
Ладыгин. Нет, — при чём тут Робинзон Крузо, если дело идёт о женщине. Другое.
Ольга. Вильгельм Телль?
Ладыгин. Это — сказка. Ну — всё равно.
Ольга. Гамлет? Ловелас?
Ладыгин. Я — честный человек, а Ловелас, кажется, был негодяй.
Ольга. Кто же?
Ладыгин. Вы смеётесь надо мной — за что? За то, что я вас искренно люблю. Поверьте, я люблю вас не как других любил, — честное слово.
Ольга. Бросьте это. Ваша любовь — на две недели скучных будних дней — не более. В вашей любви не будет праздника…
Ладыгин. Ну, уж извините! Вы не можете знать…
Ольга. Вы — почти дитя, хотя и красивый мужчина. Вы очень — извините! — сильное животное, но мало человек, очень мало!
Ладыгин. Человек — прежде всего — физика… (Дел[ает] поп[ытку] об[нять] её.)
Ольга. Ну, это грубо, и я больше не стану говорить с вами. (Почти с тоской.) Как скучно здесь! Хоть бы кто-нибудь пел, хотя бы немножко музыки… Все живут, точно во сне…
Ладыгин. Вот — идут все эти! Ольга Борисовна, дайте мне возможность поговорить с вами после ужина… Умоляю вас!
Ольга. Я подумаю.
Ладыгин. Умоляю.
Ольга. Тише!
Букеев (пристально смотр[ит] на Ольгу). Хорошо сейчас один рыбак сказал: «Ежели, говорит, всё от ума делать, так это тоже глупость будет!» Вы согласны?
Ольга. Не знаю, право.
Ладыгин. Я — совершенно согласен. Не люблю умных людей.
Букеев. Вам не холодно?
Ольга. Немножко…
Ладыгин. У меня дядя математикой занимается и всё о теории вероятностей говорит, — нестерпимо скучно.
Букеев. Даме холодно — скажите, чтоб ей принесли плед или шаль.
Ольга. Платок у меня в комнате, Дуняша знает. (Ладыгин, недов[ольный], уходит, насвистывая.)
Букеев. Надоел он вам?
Ольга. Почему?
(Букеев молча целует ей руку.)
Ольга. Что это значит?
Букеев. Так. Это не обижает вас, надеюсь.
Ольга. Нет. Но — удивляет.
Букеев. Не удивляйтесь. У меня душа наполнена чувством благодарности к вам.
Ольга. За что?
Букеев. За то, что вы есть, вот такая неотразимо властная, такая красавица, за то, что я имею счастье знать вас. (Торопливо и тяжело бормочет.) Благодарю вас…
(Ольга смотрит на него.)
Букеев (усмехаясь). Там, на берегу, вы стояли, задумчивая такая, в сторонке от всех, и уж не знаю почему — но очень тронуло меня это.
Ольга. Что именно?
Букеев. Да вот — что в стороне от людей… вы стоите.
Ольга. Вы ошибаетесь, если думаете, что я избегаю людей. Особенно я люблю весёлых людей.
Букеев. Жаль, что я не умею быть весёлым!
Ольга. Что же вам мешает?
Букеев. Да так… не знаю что…
Ольга. Вы богатый, независимый человек.
Букеев. Независ[имых] людей нет, я думаю.
Ольга. Вот как? Почему?
Букеев. Ну… например: если чего-нибудь хочешь, так уж зависишь от предмета своих желаний.
Ольга. Желайте возможного.
Букеев. Всё кажется возможным, а полное счастье недостижимо.
Ольга. Удовлетворитесь неполным.
Букеев. Обидно. Человек жаден.
(Ладыгин нес[ёт] шаль, за ним Жан.)
Жан. Давно пора ужинать.
Ладыгин. Да! Пора. Извольте.
Ольга. Спасибо.
Жан. Но все разбрелись, а Яков Сергеич на ступ[еньках] террасы рассказывает Верочке, Нине Аркадьевне о каких-то чудесах науки, — не рассказ, а мёд и перец! Удивительный муж у вас, Ольга Борисовна! Его даже камни могут слушать.
Ладыгин. Был такой проповедник, который тоже… «Аминь, — ему грянули камни в ответ».
Жан. Это было в хрестоматии.
Ладыгин. Не знаю, может быть. Позвольте, хрестоматия — это сборник стихов, книга?
Жан. То — книга, а то — остров в Тихом океане.
Ладыгин. Никогда не слыхал. Будемте ужинать, а?
Букеев. Жан — зови! (Пред[лагая] Ольге руку.) Позволите?
Ольга. Спасибо.
Ладыгин. «Аминь! — ему грянули камни в ответ». Это очень хорошо сказано. А вообще я не люблю стихов, — ужасно трудно читать их! Запятые не на месте, и слова переставлены нелепо. А вам, Ольга Борисовна, нравятся стихи?
Ольга. Хорошие — да. (Вз[дохнув].) Как хочется музыки послушать!
Букеев. Можно послать в город, там есть старичок один.
Ольга. Нет, не беспокойте старичка. Ваша племянница — не играет?
Букеев. Верочка? Не знаю… Она у меня недавно живёт, ещё года нет…
Ольга. Сирота?
Букеев. Да. Сестра моя умерла, Вера осталась с вотчимом, а он такой авантюрист, гуляка…
Ладыгин. Вот авантюристов я люблю, интересные люди!
Жан. Прошу за стол!
(Идут Нина, Верочка, Богомолов.)
Богомолов. Каждый из нас чувствует себя творцом или рабом некой «истины», и каждый стремится укрепить её в жизни, — вбить свой гвоздь в мозг ближнего. Это глубоко отвратит[ельное] стремление…
Букеев. Ваш супруг неутомим.
Ладыгин. Какая-то думающая машина.
Ольга (оглядываясь на него). Вы очень откровенны.
Букеев. Н-да…
Ладыгин. Виноват! Это я нечаянно сказал…
Ольга. Яков!
Богомолов. Да?
Ольга. Сядь рядом со мной.
Богомолов. Прекрасно!
Жан. Усаживайтесь, синьоры!
III действие
Комната первого действия. Пасмурный вечер. Сквозь стёкла террасы видно, как под ветром качаются тополя. В углу налево Богомолов и Верочка играют в шахматы. За большим столом Ладыгин раскладывает пасьянс. В фонаре на тахте полулежит Ольга с книгой.
Верочка. Так я возьму у вас коня.
Богомолов. А я — так!
Верочка. И так возьму.
Богомолов. Да? Гм… Что же мне делать?
Верочка. Вы сегодня играете очень рассеянно…
Ладыгин. Рассеянность — признак влюбленности.
(Ольга смотрит на него через книгу.)
Верочка. Шах королеве.
Богомолов. Уже? Что такое? Действительно, я играю, как телёнок.
Ладыгин. Сравненьице не лестное, но…
Ольга. О чём вы гадаете?
Ладыгин. Конечно, о том, любит ли она меня.
Ольга. Она — купчиха?
Ладыгин. Почему?
Ольга. Мне так кажется.
Ладыгин. Вы сегодня злая. (Смотрит на часы.)
Ольга. Я не бываю доброй.
Верочка. Вы проиграли. Шах королю… Видите.
Богомолов. Вижу. Странно.
Ладыгин. Ужасно медленно тянется этот день…
Богомолов (встал). Вот надпись для часов:
Мы временем владеть не можем,Минуты счастья не умножим,Но если день наполнен горем,Работой ход часов ускорим.
Верочка. Это чьё?
Богомолов. Моё. Сам сочинил.
Ольга. Когда?
Богомолов. Не помню.
Ольга. Я впервые слышу.
