Антон Чехов - Том 10. Рассказы, повести 1898-1903
Сердечно благодарил Чехова и Горький (29 или 30-го): «Это так хорошо! Думаю я, что журнал сей выправится и будет славным» (Горький, т. 28, стр. 104).
Б. А. Лазаревский, побывавший в ноябре 1899 г. в ялтинском доме Чехова, рассказывал о рукописи «В овраге»: «Обыкновенный лист писчей бумаги был унизан ровными, мелкими, широко стоящими одна от другой строчками. Слов десять было зачеркнуто очень твердыми, правильными линиями, так что под ними уже ничего нельзя было прочесть. Мне бросилась в глаза фраза <из гл. IV>: „Херес был кисловатый, пахло от него сургучом, но выпили еще по рюмке… “» (Бор. Лазаревский. А. П. Чехов. Личные впечатления. — «Журнал для всех», 1905, № 7, стр. 423).
25 ноября Чехов уведомил Горького: «Ну-с, пишу для „Жизни“ повесть, для январ<ской> книжки». 3 декабря он о том же известил Вл. И. Немировича-Данченко, а 6-го в письме к В. С. Миролюбову сообщил: «…уже кончил».
Однако текст дорабатывался еще в течение двух недель. В письме к О. Л. Книппер от 8 декабря есть такие слова: «…усадил себя за работу и не даю себе развлекаться». 13 декабря Чехова спрашивал Горький: «Что Вы пишете и скоро ли кончите?» (Горький, т. 28, стр. 108). Поссе 15-го, а затем 20-го с тревогой сообщал Горькому: «Чехов повести не шлет» (АГ), а 16-го телеграфировал Чехову: «Волнуемся не получая рукопись» (ГБЛ). Чехов срочно ответил: «Посылаю двадцатого» (телеграмма затерялась, как сообщает Чехов 23-го) и 20 декабря написал: «…простите <…> посылаю рукопись в безобразном виде. Я не стал переписывать из боязни, как бы <…> не начать опять переделывать <…> отдайте в набор и пришлите мне корректуру, я в корректуре сделаю то, что обыкновенно делаю, переписывая, т. е. безобразное сделаю благообразным. Корректуру я продержу у себя два дня. Вот если бы Вы отложили до феврал<ьской> книжки, то было бы хорошо. <…> Заглавие „В овраге“, быть может, изменю, если придумаю что-нибудь более выразительное и глазастое». 26-го в письме к М. О. Меньшикову Чехов обронил замечание: «Послал повесть в „Жизнь“. В этой повести я живописую фабричную жизнь <и> трактую о том, какая она печальная, — и только вчера случайно узнал, что „Жизнь“ — орган марксистский, фабричный. Как же теперь быть?» В ноябре же Чехов, по свидетельству Б. А. Лазаревского, сказав о подготовке рассказа для «Жизни», «улыбнулся и добавил»: «А рассказ-то совсем не в духе марксистов. Пожалуй, и не напечатают» («Журнал для всех», 1905, № 7, стр. 423).
Те и другие слова Чехова следует отнести к известной тенденции легально-марксистских журналов, выразившейся в апологетическом отношении к проникновению буржуазных начал в деревню, которому противостояла «печальная» повесть о «фабричном» селе. Эту тенденцию Чехов не только мог чувствовать по ряду выступлений «Жизни», за которой следил, судя по переписке, но определенно знал, например, по статье Струве о «Мужиках» («Новое слово», 1897, № 8), приславшего ее Чехову, предлагая 12 января 1899 г. сотрудничать в «Начале» (ГБЛ). Полученную же к 26 декабря весть о том, что «Жизнь» считается официальным марксистским «органом», Чехов мог воспринять как новость на фоне неоднократных известий (см. письма к нему Поссе и Горького) о расколе в редакции и уходе группы марксистов в свой, особый журнал «Начало» (см. в воспоминаниях: И. Н. Альтшуллер. Еще о Чехове. — ЛН, т. 68, стр. 688).
23 и 25 декабря автор и редактор обменялись корреспонденциями по поводу отправленной рукописи, а 28-го Поссе сообщил: «…вчера получил и проглотил Вашу повесть. <…> Вы хотите, чтобы повесть пошла в феврале. Вы хотите спокойно исправлять ее в корректуре. Ваш голос в данном случае должен быть решающим. Поместим „В овраге“ (название, по-моему, очень хорошо!) в февральской книжке. Корректуру вышлю через несколько дней. (Рукопись в наборе.) Нецензурного в повести, по-моему, ничего нет» (ГБЛ; Записки ГБЛ, вып. 8, стр. 54). 29 декабря Поссе делился с Горьким: «Чехов прислал превосходную вещь: в духе „Мужиков“, но глубже. <…> Чехов — главный успех журнала» (АГ).
2 января 1900 г. Чехов извещал Горького о том, что повесть уже отослал, и одновременно писал О. Л. Книппер: «В февр<альской> книжке „Жизни“ будет моя повесть — очень страшная. Много действующих лиц, есть и пейзаж. Есть полумесяц, есть птица выпь, которая кричит где-то далеко-далеко: бу-у! бу-у! — как корова, запертая в сарае. Всё есть».
Поссе 6 января телеграфировал Чехову: «Корректура вам послана просим позволения печатать январе крайне важно успеха журнала без вашей корректуры печатать не будем сохраняете ли название» (ГБЛ). 7-го в письме к Горькому он выражал надежду, что первый номер «Жизни» «выйдет на славу. Что за вещь написал Чехов!» (АГ).
11 января Чехов уведомил Поссе: «…возвращаю корректуру. Читать ее было очень трудно, так как типография почему-то не прислала оригинала. Есть пропуски, которые я возобновлял на память кое-как; промежутки между полосами тесны, писать негде, пришлось разрезывать, подклеивать <…>. Скажите корректору, чтобы он уже не исправлял, по возможности не ставил бы запятых и кавычек. Пусть в типографии обратят внимание на соединительный знак ~ в тех местах, где абзацы обрывают разговорную речь. Корректуру держал я недолго, только одни сутки». 12 января Чехов писал в тот же адрес: «Итак, название повести осталось прежнее. Повесть делить никак нельзя, она пойдет вся в январ<скую> книжку».
Поссе ответил 16 января: «…корректура <…> получена. Ужасно неприятно, что Вам пришлось поправлять без оригинала. Напутала новая типография <…> послали оригинал не Вам, а корректору. <…> Окончательную корректуру я просмотрю сам. Повесть Ваша пропущена цензором без помарок» (ГБЛ).
Получив номер, 5 февраля Чехов жаловался Поссе: «…корректуру <…> в типографии не исправили. Как были „табельные“ вместо „заговенье“ (стр. 203), так и осталось. В деревне никаких табельных дней не знают и не празднуют — и это „табельные“ покажется людям знающим нелепостью. После „сига“ (стр. 110) <в письме описка Чехова — надо: стр. 210> запятая для чего-то, после „певчих“ (ibid) нет запятой, после „Бог милостив“ (стр. 214) запятая. „Глазы“ корректор исправил, показалось ему неправильно (216), а Гантаревы вместо Гунторевы так и осталось. И кавычек ненужных понаставил, и двоеточий. Где у меня точка с запятой, там он поставил двоеточие. На странице 219, строка 9 снизу, после „возьми“ нет тире (—) и т. д. и т. д. Все эти опечатки, особенно „табельные“ и „Цыбулякин“ (231 снизу), „Цыбулькин“ (233, 8-я строка сверху), так аффрапировали меня, что я теперь видеть не могу своего рассказа. Такое обилие опечаток для меня небывалая вещь и представляется мне целой оргией типографской неряшливости — простите мне это раздражение. Оттисков до си пор не получил».
Поссе в письме от 10 февраля просил извинения, жалел, что не держал корректуру сам, винил типографию, которая не учла исправлений, обещал приложить список опечаток к февральскому номеру. «… Не огорчайтесь и не сердитесь! — писал он. — Повесть Ваша так захватывает своим настроением всякого чуткого читателя, что ему не до опечаток. Помню, я Вашу неразборчивую рукопись читал с необычайною быстротою, скорее угадывал, чем разбирал слова, и впечатление всё же получилось громадное. Я запомнил почти каждую фразу <…> Вы дали нам такую первоклассную, такую глубоко-философскую и удивительно художественную вещь…» (ГБЛ). Ради сохранения связей Чехова с журналом Поссе просил Горького в письме от 10 февраля поехать в Ялту и сам готов был сделать то же (АГ). 15 февраля Чехов, написав Горькому об огорчительных опечатках, послал редактору «Жизни» примирительное письмо, на которое Поссе с благодарностью ответил 23-го, сообщив 26-го Горькому: «Чехов прислал славное письмо. Спасибо ему!» (АГ). В этом письме Чехов, извещая об успехе вышедшего номера «Жизни», просил прислать оттиски «В овраге»: «Мне это нужно, <…> прежде всего для Маркса, потом заграничным переводчикам».
Прежде чем повесть появилась в 1903 г. в собрании сочинений, изданном А. Ф. Марксом, Чехов правил журнальный текст не менее четырех раз. О первой правке свидетельствует цитированное письмо к Поссе от 5 февраля 1900 г. с подробным перечислением ошибок и соответствующих страниц только что полученного первого номера «Жизни». Вторая правка была осуществлена в период между получением оттисков, которые Чехов просил у Поссе 15 февраля, и передачей повести в собственность издателя Маркса, извещенного Чеховым в письме от 14 ноября 1901 г. о том, что повесть выслана ему бандеролью. Затем текст дважды корректировался автором в 1903 г. уже непосредственно для XII тома сочинений, изданных приложением к «Ниве», что устанавливается по переписке Чехова и Маркса за март — апрель 1903 г.
Сам Чехов предназначал «В овраге» для будущего продолжения своего десятитомника, изданного Марксом в 1899–1902 годах, но вынужден был согласиться с требованием издателя (письмо Маркса от 19 апреля 1903 г. — ГБЛ) включить девять новых произведений в приложение к «Ниве». 28 марта (письмо Маркса — ГБЛ) Чехову была выслана их корректура. Выправленные гранки, в том числе «В овраге», писатель отослал Марксу 14 апреля (письмо Чехова). При этом он сообщал о своем отъезде в Москву и просил туда направить повторную корректуру. Издатель сделал это 26 апреля (письмо Маркса — ГБЛ). Гранки ему были возвращены Чеховым, по-видимому, при личной встрече в Петербурге 14 мая.
