Тебя все ждут - Антон Владимирович Понизовский
– Мари, я должен быть здесь, – неуверенно сказал я.
– Я вижу, что ты живёшь самоотвержением, ты живёшь для семьи, и поверь, я тобою искренно восхищаюсь, но…
Стоп, подумал я. Не сходи с ума, парень. Куда рвануть? В Вену? Нету никакой Вены. Это роль, она идёт по сценарию. Дай ей спеть лебединую песню и отпусти.
– Маша, я не принимаю твоих похвал, напротив, я беспрестанно себя упрекаю. Но послушай, это совсем неинтересный разговор…
– У тебя может быть собственная семья.
– Нет.
– Почему?!
– Потому что у меня никогда не будет детей.
– Не говори так! Ты не можешь знать этого! Никто не знает! Доктор Хаммерстайн…
– Оставь, Маша. Время упущено. Уже ничто не поможет.
– Фу, фу, фу! Ты кряхтишь как старик! Посмотри на себя!
– Ты права. Я давно себя чувствую стариком.
– Вздор, глупости! Мы поедем на воды, в горы, в Швейцарию…
– Машенька, какие воды? Я считаю копейки…
– А у меня миллионы! Миллионы, которых мне некуда деть!
– Ну, это ещё недостаточная причина.
– Как ты смеешь отказывать мне, Орлов? – подбоченилась Машка.
Эта реплика тоже «в меня попала», но иначе, чем предыдущая. Когда близко знакомая женщина называет тебя по фамилии, это звучит как приглашение к сексу. Как будто тебя берут за грудки и отодвигают на расстояние вытянутой руки, чтобы следующим движением прижать к себе.
– Я тебя покупаю! Беру тебя приступом. Ты от меня не отделаешься, так и знай.
– «Волосы надо поправить», – вдруг прозвучало у меня в ухе. Я немного опешил. Машка действительно была немного растрёпанная, но… – «Поправьте волосы».
Я должен так сказать Машке? Не может быть, я называю её на «ты»… Или я сам, своей рукой, должен поправить ей волосы? И что потом?
– Поправь… волосы, – сказал я с запинкой, всё-таки не решившись дотронуться до неё.
– Нет, Алексей, это я вам говорю, – спохватился кондуктор, – вы ваши волосы расправьте, пожалуйста, рукой со лба… Извините…
Машка остановилась. Её сбила фраза, которой не было в тексте. Она не знала, как реагировать.
– Алёша, ты со мной не игра-ай… – протянула почти с угрозой.
– Я не играю. Пусть всё остаётся как есть.
– Подумай, что ты теряешь.
Проклятый кондуктор. Развалил сцену.
– Никто тебя не поймёт, как я, – Машка вышла на коду, но всё уже звучало криво, не так. Она пыталась поднимать реплики, а они падали. – Никто о тебе не позаботится так, как я. Ни с кем тебе не будет так весело!
А вот это правда, подумал я.
– Ты же теперь верующий человек, – из последних сил продолжила Машка. – Тебе заповедано: «Возлюби ближнего яко сам себе». Я твой ближний. Немедленно возлюби меня!
– «Яко сам себе»… А что делать, если я «сам себе» не люблю?
– Прежде ты был другой… – медленно проговорила Машка, вглядываясь в меня. Я знал, что эта реплика будет, помнил сценарий, но всё равно стало больно. – Что же с тобой случилось, Орлов?
Я только руками развёл:
– Я был ранен гранатой. И после ранения парализован.
– Нет. Ты парализован вот здесь! – она ткнула меня в центр груди, в область сердца. – До конца своих дней будешь раскаиваться, что не поехал со мной!
Мелькнула мысль: очень даже возможно.
– Будешь локти кусать, не воротишь. Прощай!
Машка прошла через залу и вышла, не обернувшись.
Ффуф, классно сделали сцену, подумал я.
* * *
Две минуты Дуняша катила мою коляску – безмолвно, чтобы не расплескать; двери из залы в коридор и из коридора в мою комнату отворялись как бы сами собой; потом у себя за столом я перелистывал большую Библию, искал текст на завтра, нашёл, но никак не мог себя заставить вчитаться, – и всё это время думал: разве я что-то сделал неправильно?
Допустим, я снова сломал бы сценарий. Как со старым князем. Получил бы очередной выговор, это неважно (кстати, за князя мне объявили выговор номер два – но видите, я до сих пор даже ни разу не вспомнил, настолько он показался мне пустяком, этот выговор). Дело не в этом. Допустим, я согласился бы: едем в Вену. Что это означало бы? Вон из «Дома Орловых».
Мне нужно было остаться в центре сюжета, с Ольгой. Звезда здесь она, а не Машка. Недаром с Ольги началась самая первая сцена первого бала. За Ольгой будущее.
А Машка… Что Машка? По сути, в «Доме Орловых» Машка – эпизодический персонаж. Связаться с ней – значило самому быть выброшенным на обочину…
Вроде всё было рационально, логично. Но вокруг меня словно таяло облачко, чуть шелестящее, пахнущее Машкиными духами, прощальное облако растворялось и оставляло меня в одиночестве. Как будто я потерял её снова, теперь уже окончательно. И в этой жизни, и в той. Или наоборот, в той и в этой…
Вдруг в мою комнату вошёл человек в джинсах и в чёрной куртке.
17
Я даже не вздрогнул. Я помертвел.
Поймите: к этому дню я полгода прожил в девятнадцатом веке. Я видел одни сюртуки и ливреи. Да, иногда возникали чужие люди, но все они тоже были одеты во фраки и сюртуки и появлялись в заранее мне известные дни в строго определённом месте, а именно в бальной зале. Однажды была вечеринка с цыганами, вбежала Оля, но это было из ряда вон выходящим событием, с тех пор прошло уже четыре месяца, и, кроме Дуняшки, ко мне никто никогда не входил.
Представьте, что вы у себя в квартире. Все двери заперты. Вы в безопасности и в покое. Внезапно в комнату входит чужой человек.
«Убийца!» – бухнуло у меня в голове.
Убийца в чёрной куртке и в джинсах – совсем молодой, лет двадцати с небольшим, с круглыми глазками и простецким курносым носиком, широко улыбаясь, двинулся в мою сторону.
Я схватился за подлокотники, чтобы встать с кресла.
– Сидите! – вмешался кондуктор. – Сидите, граф. Мы его уберём.
«Уберём?» – пронеслось у меня в голове. Что это значит? Убьют? Застрелят? Снайперы?..
– Ассей Кириллыч, гра-аф! – убийца мне улыбался, как старому другу.
– Не реагируйте, – прозвучало в наушнике. – Камера крупно на вас. Его нет…
Как же «нет»? Как же «нет», если – вот он! Полез в карман куртки, там что-то таращится… нож?!. Пистолет?!.
– Просто какой-то дурак, сейчас уберём его. Не смотрите…
Убийца извлёк из внутреннего кармана журнал с моей фотографией на обложке:
– Ассей Кириллович, можете подписать? – протянул мне журнал. – Для Марины?
Я был в таком состоянии, что подумал, что он говорит о Марине – моей жене. При чём здесь?.. Какое отношение он имеет к Марине?..
– Ничего не берите у
