Собрание сочинений. Том 5. 2001-2005 - Юрий Михайлович Поляков
Через десять минут он уже метался по мебельному лабиринту, разыскивая ту самую кровать с сердцем и стрелою. Продавщица, одетая в фирменную темно-синюю тройку, похожую на форму стюардессы, некоторое время внимательно наблюдала за его нервными блужданиями, потом подошла и, улыбнувшись, спросила:
– Я могу вам помочь?
– Понимаете, – он замялся, – я ищу кровать…
– Выбирайте! Тут их много! – Она гостеприимно обвела руками футбольное поле, которое какой-то изощренный старик Хоттабыч завалил мебелью.
– Мне нужна конкретная…
– Какая?
– Знаете, испанская… Такая, с металлической спинкой в форме сердца, пронзенного стрелой. Раньше она вон там стояла. – Михаил Дмитриевич махнул рукой. – А теперь нет…
– Да, помню, была, но очень давно. Сейчас уже не модно. Сейчас модно резное дерево.
– Но мне нужна именно такая кровать!
– А другая вам не нужна?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Одну минутку, я постараюсь решить вашу проблему.
«Они теперь все говорят, как в американских сериалах: “у меня проблемы” и “я сделал это!”. – Он проводил девушку взглядом. – И ходят так же, раскачивая задницей, как будто хулахуп крутят…»
Продавщица ушла за стеклянную перегородку и там, неслышимая, что-то долго объясняла молодому, но лысому и усатому менеджеру, а тот, внимая, хмурился и поглядывал на Свирельникова с любопытством. Михаил Дмитриевич на мгновение ощутил некое реликтовое смущение, охватывавшее прежде робкого советского потребителя, когда он несоразмерностью своих потребностей утруждал повелителей прилавка, но почти сразу же опомнился: новое поколение торгашей, по его наблюдениям, ловило профессиональный кайф, одолевая самые дурацкие запросы покупателей. Усатый сначала высматривал что-то в компьютере, потом долго рылся в толстых каталогах, звонил куда-то. Девушка наблюдала за этим, склонившись над ним и по-свойски определив грудь ему на плечо. А когда менеджер отпустил какую-то неведомую, но явно двусмысленную шутку (скорее всего, про странного клиента, у которого на других кроватях ничего не получается), она засмеялась и дала ему нежный подзатыльник.
«Да, тоже любовники!» – вздохнул Свирельников.
Наконец продавщица вернулась, неся каталог, раскрытый на странице с изображением искомой кровати.
– Эта?
– Эта.
– Можем для вас заказать со склада в Испании.
– А там есть?
– Да, мы позвонили.
– Заказывайте!
– Но это будет стоить дороже. Эксклюзив.
– Сколько?
Девушка назвала сумму, на которую можно было купить без малого две кровати из тех, что имелись в наличии.
– М-да, как за трехспальную… – усмехнулся Свирельников.
– Что вы сказали?
– Так, пошутил… А когда ее привезут?
– Недели через три.
– Хорошо. – Михаил Дмитриевич полез за кредиткой. – И сразу оплачу доставку. Это подарок.
– Молодоженам? – улыбнулась девушка.
– Именно!
– Давайте я запишу, куда доставить.
Он продиктовал Тонин адрес.
К джипу Михаил Дмитриевич возвращался с улыбкой, воображая, как одетые в синие спецовки доставщики вопрут в квартиру его свадебный подарок. Тоня, конечно, сразу сообразит, от кого и почему, а Вовико будет в растерянности хлопать глазами, повторяя: «Без всяких-яких»…
– Ну, теперь можно и по домам! – весело сказал он, захлопнув дверцу.
– Михаил Дмитриевич! – осторожно позвал Алексей, обрадованный таким благотворным изменением в настроении шефа.
– Что такое?
– А я видел машину-то!
– Какую машину?
– Ну, ту, что за нами с утра ездит…
– Где? – подскочил директор «Сантехуюта».
– На Плющихе. Около дома. Вы поднялись, а он минут через двадцать подъехал.
– И что?
– Ничего. Уехал.
– Почему уехал?
– Увидал ваш джип – и сразу задний ход. Аж коробка взвыла!
– Точно это был тот самый «жигуль»?
– Ну да! А «девятка» за ним рванула…
– Какая девятка?
– Темно-синяя.
– Почему же ты мне сразу не сказал?
– Очень вы оттуда огорченные вышли! Прямо без лица…
– Ладно! Без лица… Скажешь тоже!
Свирельников набрал номер Алипанова, но тот оказался, видите ли, недоступен. Михаил Дмитриевич поколебался и выдавил Тонин телефон, но отозвался автоответчик.
«Ага! Легли!»
Он соединился со Светкой. Она была в «САШе» и радостно сообщила, что примеряет ту самую куртку, про которую рассказывала.
– Ты обалдеешь!
– Обязательно.
– Ты вечером приедешь?
– Наверное…
– Приезжай! Ты должен увидеть меня в этой куртке!
– Увижу!
Он совсем некстати подумал о том, что жизнь с женщиной – это вообще какое-то бесконечное, на годы растянувшееся дефиле, во время которого подруга изо дня в день показывает тебе разные наряды, начиная с белопенной свадебной фаты или медового прозрачного пеньюара и заканчивая старушечьими платочками, а под конец – похоронным черным платьем. При условии, конечно, что ты переживешь свою жену… Завибрировал телефон.
– Аллёу! Звонил, засекреченный? – спросил Алипанов.
– Звонил, – ответил Свирельников, вылезая из машины, чтобы водитель не слышал разговора. – Ну и как твое контрнаблюдение?
– Лучше всех. Скоро доложу. Как Антонина?
– Замуж собралась…
– Да ты что?! – аж присвистнул Алипанов. – Ну-ка рассказывай!
Свирельников, помявшись, поведал оперу (без соплей, конечно) про то, что она живет, оказывается, с Веселкиным. Более того, бывшая супруга теперь претендует на «Сантехуют». Рассказ вышел сдержанный, достойный, даже не без юмора.
– Вот ведь как: он мне – «Фили», а я ему – Тоньку. Бартер… – то ли хихикнул, то ли всхлипнул в заключение Михаил Дмитриевич.
– М-да-а, ситуёвина! – Обычно шутливый, опер не только не поддержал его ерничанье, а, напротив, стал вдруг непривычно серьезен. – Ну, теперь кое-что понятно! Тебе лучше всего отъехать куда-нибудь из города хотя бы на несколько дней!
– Мне? Куда? Зачем?
– Тебе! Туда, где никто не будет тебя искать. Ты вроде в Испанию собирался?
– Да, я Светке обещал. Но доктор не советует, говорит, вредно: жара, вино и коитус континиус.
– Что-о?
– Ну, это когда без перерыва.
– Без перерыва нельзя. Молодые этого не понимают. А что ты ей еще обещал?
– За грибами свозить…
– Вот! И вези!! Куда-нибудь подальше.
– В Ельдугино! – вдруг осенило Михаила Дмитриевича.
– Это где?
– За Кимрами. Там новая база открылась, «Боевой привал».
– Придумают же! Годится.
– Неужели все так серьезно?
– Боюсь – да. Может, я, конечно, ошибаюсь. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Хорошо. Завтра поеду.
– Нет, сегодня. А я тебе туда буду звонить, Если понадобится, сможешь там задержаться?
– Смогу. В Углич в случае чего проскочим. Я там никогда не был. Но ты хоть объясни!
– Обязательно. Не по телефону.
– Где и когда?
– В 22.30 ты должен стоять на Дмитровском шоссе возле указателя «Деревня Грибки». Это несколько километров от Окружной. Понял?
– Может, мне с собой ружьишко взять?
– Зачем? Для этого есть профессионалы. Лучше авансик прихвати!
– Сколько?
– По совести…
36
– Похожа я на Красную Шапочку?
Светка с благосклонностью оглядывала себя в зеркало, принимая при этом томные подиумные позы и напуская на лицо угрюмо-призывное выражение, какое бывает у вечно недоедающих топ-моделей. На ней были джинсы в обтяжку, майка с вырезом, едва не доходящим до сосков, и новая куртка из какого-то совершенно космического, переливающегося материала. На голову она нахлобучила козырьком назад бордовую бейсболку, а в руке держала корзинку.
– Не очень… – признался Свирельников.
– Почему-у? – надула губы Светка.
– Потому что Красная Шапочка была маленькой девочкой, которая шла в гости к бабушке.
– Ну да! А я видела порномульт, где она уже тинейджер и трахается сначала с волком, а потом – с охотниками…
– С бабушкой она, надеюсь, не трахается?
– Интересно! Как она может трахаться с бабушкой, если волк к приходу Шапочки старушку уже сожрал? Тебе разве в детстве мама сказки не читала?
– Да-а, забыл…
– Послушай, а волков там нет? Меня не съедят?
– Разве что я съем.
– Ну, тогда мы еще посмотрим, кто кого съест!
Светка тем временем, налюбовавшись собой и убедившись, что куртка идет ей необыкновенно, позвонила матери, чтобы рассказать про это радостное обновочное событие, а также сообщить, что уезжает за грибами.
– Нет, не в грибной ресторан! Мы едем в лес. Собирать грибы!.. Почему ночью? Грибы мы будем собирать утром…
– По росе… – подсказал Свирельников.
– По росе, – повторила она в трубку. – Нет, ноги я не промочу… Микки купил мне резиновые сапоги… Ну почему страшные? Нормальные лесные резиновые сапоги зеленого цвета с желтой подошвой!
Теперь в телефонных разговорах с матерью или подругами Светка называла его «Микки», а прежде говорила просто: «Он». Михаилу Дмитриевичу это не нравилось.
– Что это еще за «он»?
– Да я сама понимаю… – согласилась Светка. – Но для «Миши» ты уже большой мальчик, а по имени-отчеству называть мужчину, с которым
