Тайна архангела. Книга 2 - Лиля Ветрова
Вопреки логике своей убежденности, выходит Марина все еще верила в последнее. Однако в нее никто так и не врезался, увы… увы… и ура…
Песни менялись с одной на другую так же резко, как и ее мысли и дыхание… Она все еще ходила взад и вперед по комнате, которая была уже застлана мраком стемневшей улицы. Она ходила. Она лежала, чтобы унять себя… Ее не унимало…
Природная жестокость
И крепость ниток жильных…
Железом в черных джинсах
Мне быть тогда решилось.
Предчувствием желая,
И в смысл не врубаясь,
Зачем все это делать…
Мне жизнью предлагают…
Глаза закрывались сами собой, а мозг работал ясным небом на износ, не давая телу уснуть. Столько дел еще было… Она больше не могла. Надо было поспать хоть чуть-чуть, чтобы продолжать их.
На ощупь и дыханьем…
Я обладаю ночью…
Мной обладает черствость,
Мне что-то жизнь пророчит….
Природная жестокость
И сталь высоковольтной.
На башню без оглядки
Я лезу через штормы…
Ужасное ощущение. Кошмарное совершенно. Хочу спать и не могу. Не получается. Она глушит успокоительное, которое не успокаивает и не дает уснуть. За снотворным, что ль, переться?.. Нестрашно провалиться помимо своей воли в зияющую бездну ночи?..
Мне вечность точит нервы…
И где-то идеалы…
Ловлю я тени первой -
В реальности так мало…
Мне жизнь
Сгибает локти.
Скажи, где друг? И боли…
Идут бок о бок дети,
Загнившие без воли…
Она ворочается и включает свет. Она готова подбить подушку под любое место, лишь бы хоть как-нибудь сделать, чтобы хоть на минуту подольше было удобно… удобно…
Я что-то знала точно…
Подозревать обманом.
Не ведала иллюзий
Созданных мною храмов…
Языческих хранилищ
И жертвоприношений…
Я сердце убивала,
Не принося прощений…
Нельзя тратить столько времени впустую, не отдыхая и не работая в итоге. Раз уж она решила выиграть у него хоть одну, заочную битву за свой успех, она должна была это сделать.
Не первый день Марина не могла уснуть. И дальше становилось только хуже от нервных перегрузок. Она лежала, убого глядя в темноту.
Я не прощала нервы…
Я не прощала пены…
Я не прощала буйства…
У рта. И мои вены…
Я резать собиралась
Два раза на неделе.
Безумством одевалась,
Когда колонки пели…
Я вечность вопрошала.
Искать глазами темень.
В моих зрачках лишь бездна,
…Вопросы не по теме.
…Где вечность в этом мире?
Сквозь отношенья брани
Стяжать или по телу
Лупить всю жизнь плетями?..
Она выходила в ночь, чтобы перейти через проспект и войти в круглосуточный магазин. Она идет на зеленый, когда секундомер на светофоре считает, сколько секунд осталось на переход пешеходов. Мигает свет в зрачках, она уже не помнит, как что-то погасло. Как шаги раздавались в приглушенном цвете асфальта. Врывается, заглатывая все ее внимание, вдруг жуткое гудение автомобиля. Мечущийся взгляд и расшатанная реакция: ей кажется, что шаг, куда бы она его ни сделала, был бы неверен. Задевая бедро потоком воздуха, мимо проносится машина, едва не сбивая ее на месте. Злоба и шок перемешиваются в миксере. Она готова орать, не готова сдвинуться.
— Да пошел ты на …!.. — этот голос срывается на асфальте, где продолжают нестись машины.
Кое-как Марине удается добраться до тротуара, она понимает, что только что ее чуть не убили на полной скорости. Она в полном чувстве того, что будто толчок в плечо, какое-то движение спасли ее в последний миг.
А все потому что она идет в другой магазин, где меньше шансов встретить своих знакомых…
Нет логики в вопросе.
Есть тень, и нету смысла.
И добродетель в мыле
Одета в сатанисты…
И я хотела вечность,
Не зная, что познала
Один удар под дых я
Убийством и кинжалом…
Лишь искра слабо светит,
Маяча горизонтом…
Надежду одинокой замечу
Через зонт я…
Сердце бьется в груди, потому что оно продолжает жить дальше. Марина стоит на тротуаре, пока не двигаясь… Расставив ноги, она в мини, она в черном, она накрашена черным под глазами… Она смотрит на проспект, чуть не завершивший ее жизнь одним вожделенным ей же ударом в живот. И каким ужасом вдруг кажутся мысли о смерти!.. То, что она могла думать о таком. Ей становится страшно. И вот уже она шепчет, наращивая скорость, и боится не успеть попросить у Бога прощения за то, чего хотела. Умоляет забыть ее слова. Надолго ли это будет?.. Это бывало и раньше.
Заметить на асфальте,
В который я смотрела,
И сидя на коленях,
О вечности — не смела…
Убить и прокатиться
На гребне
Сладкой муки,
Без страсти не разбиться,
Не будет тягость скуки.
Закончить все мечтала
Одним ударом в ребра.
Его одним писала,
И за него
Зарезать
Себя в подъезде темном.
В его глазах
Сдыхая,
Чтоб понял,
Что смогла я…
И видя эту сцену,
В груди века желая…
Желая бесконечно,
Чтоб длилась эта вечность,
И нет концу в желаньях
Желанья бесконечность.
Стяжая в мыслях
Образ…
В моей крови
Желанья…
Я видела сквозь тени,
Как бы мое преданье…
Уносящиеся вдаль машины. Даже ночью их много на Комсомольском проспекте. И все до единой, они помимо желанья… Сегодня символизируют одно… Одного… Плавные линии черной томности… и шика…
Уносящиеся вдаль автомобили. И чувствующаяся в воздухе ночная влага… Она явственно наполняла тот самый вечер… Ту самую ночь… Марина помнила ее… Она ощутила рядом эту ночь… Этот вечер безумия и мелькающих огней, пахнущих влажным воздухом города.
Она не распознавала свое присутствие в магазине. Она возвращалась, не потеряв этого чувства… В котором стоял он… Она шла обратно на зеленый свет, с подурневшей кровью шла. Чувствуя себя не пьяной, но испортившейся во всем дыхании и жизни… Как затухшая живая плоть… Несвежая жилка бьющегося мяса…
Она проснулась сквозь ночь. Вернее, она почти вскочила на кровати. В ушах бил пульс. Сердце дико колотилось. Марина задыхалась. Словно не в себе она ринулась с кровати. В пыльной буре мыслей, не понимая, что творится, она побежала по комнате. Ее руки хватали горло, будто не ее руки. Как в другой реальности тело. Ей нечем было дышать. Казалось, воздух не доходит до обмена в крови.
Что-то надо было делать. И Марина сообразила. Щупая артерию, она заметила, что пульс все-таки бьется ровно, хоть
