Премия Дарвина - Наталья Борисовна Милявская
Идиот! Так и помер бы, посреди трассы, с членом наперевес.
Вибрирующими от адреналиновой встряски руками Саныч застегнул штаны и выбрался из машины. Обошел съехавший с трассы автомобиль, скривился – хрен он выберется отсюда самостоятельно, да еще и почти в полной темноте. Придется вызывать эвакуатор.
Саныч снова забрался за руль, включил в салоне свет и принялся искать под сиденьем смартфон.
Из открывшегося от удара бардачка высыпались вещи. Саныч начал раздраженно собирать их с сиденья и коврика и складывать обратно. Документы, права, квитанции, поношенные кожаные перчатки. Внезапно одна вещица привлекла его внимание – тонкая длинная полоска глянцевой бумаги. Приглядевшись, Саныч понял – это «мгновенная» фотография, из тех, что печатают в фотобудках. Что она делает у него в бардачке?
С четырех крохотных кадров на него смотрели пять незнакомых человек. Толстуха в черной полумаске с острыми ушками. Лысый парень в пластиковых очках с дурацким усатым носом. Древняя, напрочь седая старуха в дешевой бейсболке с надписью «HIP-HOP». Симпатичная девица в ярком перьевом боа. Сбоку приткнулась девчонка лет пятнадцати, с синими волосами, в помятой пиратской треуголке. Все пятеро весело скалились в объектив, а старуха и вовсе показывала Санычу средний палец.
Саныч замер. Задумался. Он мог поклясться – людей с фотографии он видит впервые! И все же… их лица на мгновение показались ему знакомыми. Казалось, нужно только хорошенько напрячь память, и он их обязательно вспомнит. Он озадаченно повертел фотографию в руке. Заметил на обратной стороне какую-то подпись, выведенную размашистым почерком: «Для Константина Александровича, от друзей!». Саныч дико посмотрел по сторонам – не галлюцинация ли это у него, после удара? Нет у него никаких друзей!
Ветер, ворвавшийся в открытое окно, донес обрывки далекой музыки. Нетрезвые голоса хором грянули: «Горько!». Саныч прислушался – а ведь он абсолютно точно был однажды на каком-то корабле, на чьей-то свадьбе, и абсолютно точно фотографировался вместе с компашкой странных людей в фотобудке.
Но вот секундный морок прошел, и Саныч решил, что навалившаяся странная тоска, это последствия удара головой. Он еще раз глянул на фотографию, растерянно улыбнулся и спрятал ее в бардачок.
Нашел, наконец, смартфон, вытащил его из-под сиденья. Ровно в тот момент, когда он взял его в руки, телефон зазвонил. «ДОЧЬ», значилось имя абонента.
Саныч снова изумленно поднял бровь. С чего это Леське ему звонить? Последний раз они общались… года два назад? Три? Помедлив, Саныч ткнул пальцем в экран.
– Привет! – сказал в трубке знакомый голос. – Не отвлекаю?
Саныч окинул взглядом окончательно сгустившийся над полем мрак и сообщил, что нет, дочь его не отвлекает.
– Я на минутку. В общем… приезжай как-нибудь в гости. Не виделись сто лет. У меня новости кое-какие… Ну и в целом, я соскучилась.
Саныч помолчал. Звонок дочери его удивил и… обрадовал. А ведь он, пожалуй, тоже по ней соскучился. Удивительно, когда он успел стать таким сентиментальным?
– Пап, ты тут? – удивленная затянувшейся паузой, спросила Леська.
– Да, – ответил он глухо. – Тут. Давай, я сейчас до города доберусь и перезвоню. Договоримся. Можем даже в эти выходные. Хотя нет, погоди, я там сарай хотел на даче разобрать… Да черт с ним, с сараем.
ВОВЧИК
Вовчик отчаянно боролся за глоток воздуха внутри сковавшего его кокона – но ненавистная вата намертво перекрыла трахею. Он катался по полу, натыкаясь на невидимые препятствия и чувствуя, как туманится сознание. Наконец, чьи-то руки дернули и разорвали плюшевую ткань, кто-то содрал с Вовчика дурацкую медвежью голову, и он выпал на мраморный пол, словно Иона, извлеченный из чрева кита. Сквозь мигающие дискотечные огни, распадаясь на цветные стоп-кадры, на него смотрели перекошенные испугом лица.
– Дыши! – орал Серый, тряся его, словно тряпичную куклу. – Дыши!
Вовчик, вцепившись в друга, силился сделать вдох – и наконец, застрявший в горле ком на мгновение освободил путь свежему воздуху. Вовчик судорожно вдохнул, закашлялся и выплюнул на пол мокрый кусок ваты.
Кто-то догадался выключить музыку, и теперь гости, сгрудившись, в тишине испуганно смотрели на растерянного взмокшего Вовчика. А тот, в свою очередь, пытался понять, где он. Видимо, он действительно успел отключиться внутри медведя – иначе, почему у него ощущение, словно он проторчал внутри игрушки пару недель?
– Блин, чувак, хорошо, что живой. Я думал, все, с тусовки сразу на кладбище! – разрядил паузу Серый. Остальные с облегчением захихикали.
Вовчик понял, что сжимает что-то в руке. Глянул на красную бархатную коробочку и вспомнил. Точно, он же собрался делать Маше предложение! Стоящие вокруг тоже разглядели коробочку.
– Ой! – взвизгнула Потапова, толкнув локтем Машу. – Это так мило!!
Ее поддержали несколько экзальтированных девчачьих голосов.
Вовчик, сидя на полу, смотрел на растерянную Машу. В блестящем платье, на высоких каблуках, чуть растрепанная после танцев, она была прекрасна! Удивительная, нежная… абсолютно чужая ему особа. Маша внезапно показалась ему такой далекой, словно человек из прошлого, которого ты не видел несколько лет и на которого случайно наткнулся на улице.
Вовчик потрясенно взъерошил волосы. Как такое возможно? Еще несколько минут назад он был твердо уверен, что готов за Машу в огонь и в воду, и счастлив будет прожить с ней до конца жизни… С ним что-то случилось, пока он сидел в темном чреве огромного плюшевого медведя. Что-то важное. Или просто мозг, на время испытавший кислородный голод, верно расставил приоритеты…
Вовчик снова глянул на коробочку в своей руке и испугался. Маша же может сейчас сказать: «Да!». А он совершенно к этому не готов! Прямо сейчас он ясно осознал, что вообще не хочет жениться на Маше. Она, конечно, классная, но… он ведь ее не любит!
Кажется, Маша и сама не испытывала энтузиазма при виде коробочки с кольцом. По крайней мере, она неосознанно сделала пару шагов назад и закусила губу.
Но остальная компания жаждала предложения! Все, как по команде, включили камеры смартфонов и с азартом переводили взгляды с Вовчика на Машу. Даже Серый, кажется, поддался общему энтузиазму и многозначительно таращил глаза, глядя на Вовчика – мол, давай, не тяни!
Вовчик проглотил слюну, поднялся с пола и сообщил:
– Это… не то, что вы подумали! Я пошутил.
И сунул коробочку в карман.
У стоящих вокруг друзей разочарованно вытянулись лица. Но самой разочарованной внезапно оказалась Маша.
– В смысле, пошутил? – переспросила она, оскорбленно подняв бровь. – Как так вообще можно шутить? Для тебя что, отношения со мной – это шутка?
Вовчик примирительно поднял руки.
– Нет, конечно, наш роман – это… настоящая сказка. Но я просто сейчас понял, что мы слишком разные. Я тебе не пара.
У Маши от возмущения затряслись губы.
– Ты охренел? Ты вот так меня… при всех? Бросаешь?
– Отпускаю! – уточнил Вовчик. – Прости
