Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.
ни от чего в свете столько греха, как от денег, — вместо напечатанного в PB: ничего в свете столько греха, как эти деньги.
В рук. № 1 стоит: ничего в свете столько греха, как от денег, — с явной опиской: «ничего» — вместо: «ни от чего». Однако эта описка перешла и в копию С. А. Толстой (рук. № 2), которая добавила еще собственное неверное чтение и вместо «от денег» написала: «эти деньги». Первую описку Лев Николаевич поправил в рук. № 2 на «ни отчего», но вторая ускользнула от его внимания и в таком искаженном виде эта фраза, незамеченная Толстым и при чтении корректур, была напечатана в «Русском вестнике», а оттуда перешла и в последующие издания, вплоть до пятого (М. 1886), в котором была наконец исправлена на: «ни от чего в свете столько греха как от денег»,
3. Стр. 32, строка 19 сн.
не мытом (взято по ркп. № 1) — вместо напечатанного в PB: но мятом.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ «ПОЛИКУШКИ».
Рассказ «Поликушка» дошел до нас в двух рукописяхъ, хранящихся в архиве Толстого в Всесоюзной библиотеке имени В. И. Ленина.
1. (Папка VI. I. 8. 1.) Автограф Толстого. Черновик без начала и конца, писанный рыжеватыми, выцветшими чернилами, на полулистах почтовой бумаги верже, без водяных знаков, с оттиснутым клеймом «ВАТН», увенчанным короной, повидимому, английской фирмы. Листы нумерованы в верхнем правом углу карандашом. Сохранились лл. 4–5, 24–35, 40–69, 72–90, причем к лл. 26 и 63 добавлены еще лл. 26 bis и 63 bis, а л. 61 по ошибке помечен 62. Недостают: лл. 1–3, 6–23, 36–39, 70–71. Листки исписаны с одной стороны, кроме лл. 26, 35 и 57, исписанных и на обороте. Кроме того, на обороте л. 51 написано крупными буквами рукой Л. Н. Толстого: «Софья Толстая. 63»; на обороте л. 75: «Dear Sir. I take the liberty of troubling»;[429] на обороте л. 76: «барскомъ горохѣ много достойнѣе этого старика <умира> бойца за свободу и т. д., умирающаго на чердакѣ у цирюльника. И я бы сейчасъ выбралъ быть старикомъ Данилой и прожить Данилой и быть пороту на конюшнѣ, только не умирать такъ, какъ Лелевель»; и наконецъ на обороте л. 82 набросок пером, повидимому, план какого-то строения. Листы исписаны сплошь, без абзацев и деления на главы. Поправки рукой Толстого. Рукопись не датирована; относится к весне (март — май) 1861 г.
Л. 4 начало: «этому, потому что этотъ маневръ я тысячу разъ видѣлъ между Е. М. и его барыней».
Л. 5 конец: «но какъ всѣмъ извѣстно, для разговора, особенно дѣдоваго, совсѣмъ не нужно понимать того, что вамъ говорятъ».
Л. 24 начало: «по оброку ходилъ — какой наскочитъ, только дай поговорить съ нимъ, такъ его умаслю, что шелковый станетъ».
Л. 35 конец на обороте: «Кромѣ бабъ въ избѣ были еще дѣти Игната и Василья».
Л. 40 начало: «Двѣ тройки. Чтожъ, говоритъ, <двѣ> купите некрута, да какъ исдѣлаетъ колѣнцо этакимъ манеромъ, уморилъ».
Л. 48 конец: «но Ильичъ такъ не думалъ, онъ заблуждался и пріятно»
Л. 50 начало: «не разъ останавливался подлѣ лавокъ»
Л. 69 конец: «она зарыдала, съ ней сдѣлалась нервная истерика и ее вывели подъ
Л. 72 начало: «По крайней мѣрѣ они всѣ чувствовали это».
Л. 85 конец: «прямо на старика, началъ душить».
Л. 87 начало: «и пошелъ въ избу. Старуха поднялась и зажгла лучину».
Л. 90 конец: — «Два полотенца и платокъ купилъ. На тебѣ. — Вотъ. Онъ остановился, какъ останавливаются пьяные»
Из этой рукописи нами печатается пять отрывков в вариантах (см. стр. 57–63). Из менее значительных отличий данной рукописи в сравнении с журнальным текстом следует отметить:
После слов: «и нападалъ на Дутловыхъ», стр. 15, строка 11 сн. в ркп. I: «и потомъ гнусилъ крѣпко Дутловъ старикъ и старшiй сынъ его отбивалъ изрѣдка твердымъ басомъ».
После слова: «неприкосновенности», стр. 17, строка 8 сн, — в ркп. I: «Потомъ дополняли еще толпу, корифеи главныхъ ораторовъ, Ризуна и Дутлова и Герасима, которые оцѣняли, пережевывали каждое хорошее слово и недоумѣвано пожимали плечами и восхищались каждымъ словомъ говоруновъ».
После слов: овса всыпать? стр. 26, строка 8 сн. — в ркп. I зачеркнуто: По всѣмъ пріемамъ Игната, по загнутымъ за кушакъ рукавицамъ и кнуту, по крѣпкому полушубку, низко подпоясанному, по тому, какъ онъ сталъ [въ] своихъ крѣпкихъ сапогахъ посреди комнаты и оглянулъ и крикнулъ Афанасья, видно было хозяина мужика, человѣка рѣшительнаго, умнаго и заботливаго. Только бы ему ходить старостой отъ тысячи душъ.
2. (Папка VI, I. 8,2.) Копия, рукою С. А. Толстой, на 44 листахъ белой писчей бумаги с клеймом «Фабрики Новикова разбора № 6», форматом в лист; исписано 87 нумерованных страниц. Заглавие вверху первой страницы рукою Толстого: «Поликушка». Рукопись сплошная, почти без абзацев и первоначально без деления на главы, с поправками поверх зачеркнутого текста и на полях и с последующей разбивкой на главы рукою Толстого. Хотя эта рукопись является в общем точной копией описанного выше черновика, с пропуском зачеркнутых в нем мест, однако в ней можно уже наблюсти некоторые систематические орфографические отступления (напр., изменение окончания «ой» в прилагательных на «ый», более точную пунктуацию и т. д.), оставленные Толстым без изменения и перешедшие в печатный текст. Рукопись не датирована, но на основании письма С. А. Толстой к сестре от 26 октября 1862 г., должна быть отнесена к концу октября — началу ноября 1862 г.
Стр. 1 начинается заглавием: «Поликушка». Далее, с новой строки: «Какъ изволите приказать, сударыня, только Дутловыхъ жалко».
Стр. 87 кончается: «И тройка проѣхала, красныя лица, платки, прозвучала пѣсня, прокричали они на ямщика, и ямщикъ поддалъ поглядывая, а чиновникъ посмѣивался. Старикъ дремалъ. Дѣти ликовали».
Эта рукопись в общем совпадает с текстом, напечатанным в «Русском вестнике», кроме окончания, подвергшегося значительной стилистической обработке, повидимому, уже в корректурах.
_______
«ИДИЛЛИЯ».
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ «ИДИЛЛИИ».
Мысль повести «Идиллия» была подана Толстому рассказом яснополянской крестьянки. 25 мая 1860 г. он пишет в Дневнике: «Андреева мать много рассказывала. Как она побиралась и у богомолочек хлебушка попросила — слезы. Главное, от кого она понесла Андрея. «Положи ноги в телегу. Утешь мои телеса. Отпечатала». «Андреева мать» — повидимому, мать Андрея Ильича Соболева, бывшего долгое время приказчиком в Ясной поляне и неоднократно упоминаемого в Дневниках и в «Воспоминаниях детства». Это предположение приобретает большую убедительность, если мы вспомним, что героиня «Идиллии» Маланья — мать «большого человека — управляющего Петра Евстратьича», и что Петр Евстратьевич Воробьев был управляющим имением брата Льва Николаевича, гр. H. H. Толстого. Описывая в повести живых еще в Ясной поляне лиц, Толстой иногда слегка маскирует их, давая им имена сходных по положению лиц из другой деревни. Записанное в Дневнике выражение «утешь мои телеса» целиком перенесено в «Идиллию» и вложено в уста гуртовщика — соблазнителя Маланьи; также и «отпечатала» — в несколько измененном виде: «Через 9 мес[яцев] М[аланья] родила, выпечатала в дворника».
Через несколько месяцев, уже за границей, рассказ крестьянки начинает претворяться в замысел литературного произведения. Об этом свидетельствует несколько дневниковых записей, которые — если не с полной уверенностью, то, во всяком случае, без большой натяжки — можно отнести к «Идиллии».
7 августа 1860 г. Толстой записывает в Дневнике: «Мысль повести. Работник из всех одолел девку или бабу. Формы еще не знаю».
8 августа: «Форма повести: смотрит с точки мужика; уважение к богатству мужицкому, консерватизм; насмешка и презрение к праздности; не сам живет, а Бог водит».
29 августа: «Дорогой пришла мысль о простоте рассказа — живо представляя слушателя Андрея».
28 октября: «Дописать первую главу с обеда. После обеда письма. Утро писал, помешали Semainville и зов обедать. Написал не больше половины главы. Писем не писал; Завтра до завтрака писать письма и докончить главу и 3-ю, ежели успею».
Если последняя запись не относится к «Казакам», над которыми Толстой — хотя и не систематически — продолжал работать за границей, то она может быть приурочена только к «Идиллии», рукопись которой делится на пять глав.
