Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура
Чудо! Чудо заключается в том — сказал он, ложась на кровать. — Что наши камеры разделены стеной, и я не могу тебя отделать так, что бы ты ползал на коленях, и умолял меня оставить тебе пару зубов во рту, что бы ты мог цедить сквозь них свои молитвы. — Он выдохнул раздражение вместе с последней фразой, и почувствовал как лёгкие наполняются покоем. В голове приятно зазвенело, он закрыл глаза и стал падать. Он падал медленно, кружась, как слетевший с дерева лист, до тех пор пока не почувствовал траву под собой. Упругие зелёные стебельки, щекотали ему лицо, рядом, сверкая спицами, крутилось велосипедное колесо.
— Гари. — Услышал он, голос мамы. — Гари, ты не ушибся?
— Нет. Мама. — Крикнул Гари, отрывая лицо от земли.
— Давай бери велосипед и домой, надвигается гроза.
— Хорошо мама. — Гари сел и посмотрел на небо. Тёмно- лиловая туча ползла по небу, накрывая землю. Она уже накрыла дом, зелёный луг, и приближалась к огромному, одиноко-стоящему дубу. Гари любил этот дуб, там в его широких ветвях был спрятан, его домик, домик на ветках, который он соорудил вместе с отцом. Туча нависла над Гари, пронёсся ветер, загремел гром, сверкнула молния и первые капли ударились о землю. Гари испугался и застыл, как застывают перед неизвестной опасностью. По небу пронеслась колесница, огненные искры осветили Гари, и дождь хлынул огромным потоком, заливая всё вокруг. Гари испугался, вскочил и побежал к дубу. — Нет, Гари — кричала мать, только не к дубу, домой, беги домой. — Но Гари не слышал, Страх гнал его, как гонят волки отбившееся от стада животное. Он бежал туда, где под зелёными ветвями, сильного дерева, находил покой и уединение. Он бежал, увязая в раскисшей земле, не слыша голоса матери, он бежал пока, не под скользнулся и не упал в грязь. Молния рассекла, небо пополам, и ударила в дуб. Дуб вспыхнул, жалобно заскрипел, и рухнул, погребая под собой его домик. Гари упал и прижался к земле.
Лязгнул железный замок, и до Гари долетел голос — Майкл Стенли на выход. — Гари открыл глаза. Замок снова лязгнул, и по коридору гулко чеканя шаг, прошли трое, четвёртый шёл неуверенно, шаркая ногами. — Ну, и где твоё чудо Майкл — подумал Гари, когда входная дверь закрылась и шаги стихли. — Чудом будет, если ты сдохнешь, в ту же секунду когда пустят ток, а не будешь трястись, пока твои глаза не вылезут из орбит.
Гари встал и прошёлся по камере. — Нет, меня им так не напугать, завтра, когда настанет мой час, я плюну смерти прямо в лицо. Она ещё пожалеет, что связалась со мной.
Следующую ночь, Гари спал плохо, он постоянно просыпался, и прислушивался к тишине тюремного блока. Ему казалось, что в камере Майкла, кто-то тихо читает молитву. А когда он в очередной раз попытался уснуть, то почувствовал, как кто-то коснулся рукой его лба. Гари открыл глаза, и похолодел от ужаса. Прямо перед ним сидел Майкл.
— Какого чёрта, Майкл — Вскочил Гари.
— Я пришёл, что бы помочь тебе.
— Пошёл прочь, я не хочу болтать с таким идиотом как ты.
— Я не могу, Гари, я должен показать тебе, что в тебе тоже есть место чуду.
— Ты достал меня со своим чудом ещё, когда был жив. Постой! Ты ведь мёртв. Ты сдох! Сдох на электрическом стуле, а теперь снишься мне! Убирайся, я не хочу тратить свой последний сон, на болтовню с религиозным фанатиком.
— Да Гари, я умер, и я рад, что ты, в этом уверен. Следовательно, меня тут не должно быть. Но ведь, ты признаёшь, что я тут. Значит, ты веришь в чудо.
— Чёрта с два! Я сплю, и ты всего лишь сон, и больше ничего. Сейчас я проснусь, и тебя не будет. — Гари щипает себя за руку.
— Прекрати, Гари, если это сон, то и твои щипки не реальны. Лучше просто выслушай меня.
— Валяй, но мне наплевать на всё, что ты скажешь.
— Ты прав, я умер, или сдох на электрическом стуле, как ты выражаешься. Но, тогда с кем ты разговариваешь?
— С чёртовым сновидением.
— А что такое сновидение, Гари?
— Фантазия. Плод воображения, и больше ничего.
— Да, Гари, а чья фантазия? Твоя? Или моя?
— Какая разница.
— Ну, если я умер, значит, эта твоя фантазия. То есть твоё сознание говорит со своим подсознанием. А как ты думаешь, Гари, почему твоё подсознание приняло облик, Майкла Стенли?
— Потому, что этот кретин втемяшился мне в башку.
— Нет, Гари, Майкл Стенли ассоциируется в твоём сознании, с верой в чудо. А в глубине твоего подсознания живёт эта вера. Она живёт в каждом из нас. Но не каждый из нас признаёт её в себе. И тогда ей приходиться, пробивать себе дорогу, подобно маленькому, зелёному ростку. Ты наверняка видел, как крохотный стебелёк сворачивает, целые глыбы, прочно уложенного асфальта. Как думаешь, у тебя есть шансы, помешать ему?
— Если я даже и болтаю сам с собой, то это ни о чём не говорит.
— Тогда чего ты так боишься?
— Я ничего не боюсь.
— Конечно Гари, именно по этому, в последнюю ночь перед казнью, ты ищешь во сне, то, отчего отказываешься наяву.
— Если я, что то и ищу, то только не твоё паршивое чудо
— Не лги себе, посмотри на меня, я твоё подсознание, я пребываю в тебе от самого начала, и буду с тобой, до самого конца. Мне известны, самые, отдалённые уголки твоей души. Я помню, как ты прижимался к земле, когда горел твой дуб. Я видел, как ты расстреливал прохожих на улице в Огайо. И я знаю, как ты мечешься теперь, в надежде на чудо, как и многие, что провели свои последние дни в этом блоке.
Чёрта с два, я не мечтаю о чудесном спасении, я хочу прямо взглянуть смерти в лицо.
— Нет, Гари, ты ищешь, чудесного искупления через смерть, но ты его не получишь. Ты не умрёшь, ни завтра, ни послезавтра, ты проживёшь очень долгую жизнь, и будешь благодарен, за неё. — Гари смеётся.
— Я понял, я всё понял, ты прав, я пытаюсь выстроить через своё подсознание, надежду, на чудесное спасение, и долгую жизнь. Как и многие из тех бедолаг, что придумывали для себя различные истории с отменой казни. Но, ты плохо знаешь Гари. Скоро за мной придут, и ты увидишь, как я рассмеюсь в лицо смерти.
Лязгнул
