Пой. История Тома Фрая [litres] - Габриэль Коста
– Заткнись.
– Я бы тоже сказал тебе «заткнись», но ты почему-то не соизволил порадовать мои уши своим прекрасным пением! – Дилан толкнул его в плечо. – Да тебе плевать, что я единственный, кто смог поехать с тобой в Нью-Йорк! Где пропадали твои друзья, когда взлетал самолет до этого гребанного «Большого яблока»?! Решали свои проблемы. – Дилан разошелся не на шутку. – Конечно же! Я приехал в ваш городок под выпуск и не заслуживаю права голоса. – Он замер. – Ох, прости, Том, что не отвечаю критериям полного неудачника и фрика, как твои друзья!
«Ты из какой психушки-то сбежал?»
– Посмотри на меня![123] – Пропел Том. Он кинулся за Диланом, понимая, насколько жалко звучала эта фраза. В голове Тома не укладывалось, как он бесчеловечно подменяет смысл в песне Сисилия Райкозер. В ней она молит умирающего после автокатастрофы мужа еще раз посмотреть на нее, а Том просит психованного Дилана посмотреть на него. Том сто процентов пролетел с выбором песни.
Он забежал в комнату и застыл на месте. Дилан курил в окно. До этого самого момента он крайне негативно отзывался о пагубной привычке. Он берег свой голос, как младенца, и не подвергал никаким стрессам. И сейчас до Тома дошло, что за дурман окутал Дилана. Алкоголь. Нет, он не пребывал в состояние полнейшего опьянения, но легкое покачивание, явный нервоз говорили сами за себя. Том надеялся, что причина ночного отсутствия Дилана – это репетиция или читка сценария. Однако он знал, как может быть опасен Нью-Йорк. Вседозволенность, жажда славы при одновременном ее отсутствии заставляли нервничать и вели к самым легким способам снятия стресса: алкоголю и запрещенным веществам. И пусть алкоголь – небольшая проблема, только вот как далеко заведет эта путаная дорожка, неизвестно. Какое-то странное и извращенное чувство вины проснулось у Тома внутри, словно именно он был виноват в неудачах Дилана.
«Неужели украденный бальзам и маска так сильно бьют по башке?»
– Как же меня уже это достало. Почему я обязан делить квартиру с посторонними? Может, еще Алана позовешь к нам жить? М? – Дилан говорил спокойно, вновь придя в себя. На его лице играли лучи уходящего солнца. – Все становится с ног на голову. Разве ты не видишь? Стоит им появиться в твоей жизни, происходит нечто необъяснимое.
– Что ты хочешь сказать? – Тому пришлось писать слова на каждом отдельном листке черным маркером, чтобы Дилан мог прочитать их. Том уже собирался бросить блокнот в голову придурка. – Говори. Как. Есть.
– Ты украл ее, – ледяным, безжизненным тоном прошептал Дилан. Три слова вмиг остудили весь пыл Тома. От резкой смены темы и местоимений голова пошла кругом. Видимо, требование рассказать о настоящей проблеме, терзающей душу Дилана, подействовали.
«О чем ты вообще?»
– Не понял… – Том показал листки и опустил их на пол, не в силах держать дольше пяти секунд. Дилан выбросил окурок в окно и долго смотрел на его нелегкий путь вниз.
– Все просто, Том. А точнее, мне стоит сказать Том Фрай. Ребенок, который рожден для роли Тони или любой другой. – Подобные слова предположительно должны были выплевываться вместе с желчью, но Дилан их шептал. До Тома же смысл слов доходил медленно. Он так ждал откровений, а в итоге оказался к ним совсем не готов. – Так сказал режиссер, когда ты покинул здание театра. Я… – Он сжал зубы. – Я уважаю твой талант, Том, правда… Но таким парням, как я, обычным, которые не родились с идеальным слухом и магнитофоном в голове, приходится биться на смерть за место под солнцем. Черт, я так хотел получить эту роль. Я уже почти вырвал ее из лап сотни других претендентов, а… и… и всухую проиграл тебе.
«Так вот в чем проблема! Черт возьми! Дилан тоже хотел получить роль Тони… Именно для репетиций и читок он исчезал все это время. Обычно, когда режиссеры не могут определиться с кандидатами на роль, устраивают второе, третье прослушивание, и так пока им не надоест. Дилан поет хорошо. Нельзя сказать, что идеально. И все же в купе с внешностью, харизмой у его голоса появляется личность и душа. Однако мюзикл есть мюзикл. В первую очередь голос, а уж потом красивые глазки. Прости меня… Я понимаю. Понимаю, что ты хочешь сказать. Ты сражаешься не пойми сколько за желаемую роль далеко не в последней постановке для молодежи, а тут появляюсь я. Неужели он видел, как комиссия хлопала и хвалила меня? Ох, господи, до конца прослушиваний оставалась всего пара дней и несколько претендентов. Причина, по которой Дилан не вернулся домой, – злость и обида… Дилан, мне так жаль. Я не хотел украсть роль у тебя, даже не думал, что ты тоже пробуешься на нее. Если бы я только знал! Если бы…»
– Я знаю, что не имею права злиться на тебя или кого-то еще… – Дилан сжал руку в кулак и ударил в стену. – Не имеют права. – Еще удар. – Я повторяю себе: «Он не знал. Он не знал. Он не знал». – Он снова ударил. Том даже не пытался остановить его от вымещения злости на стене. В такие моменты очень просто перевести агрессию на себя. Особенно, когда ты и являешься ее причиной. – Но какого же хрена не становится легче? Моя голова понимает. Да только здесь. – Дилан схватился за грудь, пачкая кровью белую футболку. У Тома возникали ужасные ассоциации. – Режет и горит. Как же мне хотелось быть Тони. Как же мне хотелось! – Он вновь ударил кулаком по стене
