Вторая жизнь Мириэль Уэст - Аманда Скенандор
Он потопал прочь. Мириэль рухнула на землю и заплакала.
* * *
6 марта 1927 года
Дорогая Мириэль,
Когда мы вернулись из Альп, меня ждало приглашение от мистера Майера[88]. Небольшая вечеринка в отеле «Амбассадор» в честь создания нового клуба: Международной академии кинематографических искусств и наук. Дуглас и мистер Нибло являются членами клуба, и я подумываю присоединиться к ним. Постпродакшн фильма почти завершен. Показы в кинотеатрах начнутся в мае. Жаль, что ты не сможешь его увидеть. Должен сказать, это одна из моих лучших работ.
Что это за приготовления к Марди Гра, о которых ты говорила в своем последнем письме? Правильно ли я понял, что на объекте будет парад? Не могу себе представить, как такое возможно. Иногда кажется, что ты пишешь из студенческого клуба, а не из больницы. Не понимаю, как такие нагрузки могут быть полезны для твоего здоровья. Я полагаю, пока у врачей все под контролем, но не делай ничего, что они не одобрили. Ты же знаешь, что склонна переусердствовать, особенно когда речь идет о вечеринке.
Твой муж,
Чарли
* * *
21 марта 1927 года
Дорогая Мириэль,
Прошло несколько недель с тех пор, как мы получили от тебя последнее письмо. Возможно, твоя корреспонденция была уничтожена в стерилизаторе. Как прошла игра на Марди Гра? Или это был парад?
У тебя был еще один тест? Я забываю, когда их делают – в начале месяца или в конце. Это происходит каждый месяц, не так ли?
Есть у тебя шанс снова добраться до телефона? Уверен, что девочки будут рады услышать тебя. Я бы тоже хотел перекинуться с тобой парой слов.
Напиши или позвони в ближайшее время.
Твой муж,
Чарли
* * *
26 апреля 1927 года
Дорогая Мириэль,
Что случилось, почему ты перестала писать? Не получив от тебя ни слова, я начинаю представлять себе самое худшее – какой-нибудь ужасный поворот в твоей болезни, из-за которого ты ослепла или потеряла возможность пользоваться руками. Как, ты сказала, они это называют? Когтистые руки? Или, что еще хуже, что с тобой произошел еще один несчастный случай.
Это чертовски эгоистично, если хочешь знать мое мнение, – заставлять нас вот так гадать. Ты могла бы, по крайней мере, приложить усилия ради девочек. Не знаю, почему я удивлен. Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.
Чарли
Глава 53
Мириэль переходила из одного дня в другой, как призрак. Она просыпала завтраки и ужинала в своей комнате. На работе она лениво выполняла свои обязанности. Больше никаких стрижек и маникюра.
Больше никаких улыбок и разговоров. Она избегала зала отдыха, теннисного корта и столовой. Когда ее соседи по дому спрашивали, не хочет ли она поиграть в карты, или покрасить пасхальные яйца, или посмотреть какую-нибудь старую картину, которую клуб поддержки раздобыл для вечера кино, Мириэль всегда отвечала «нет». В конце концов они перестали спрашивать.
С полдюжины раз она доставала свой набор канцелярских принадлежностей, чтобы написать Чарли и поделиться своими горькими новостями о тесте. Но каждая попытка заканчивалась кучей разорванных листов на полу. В конце концов, она перестала пытаться.
И Фрэнк. Он не пришел извиниться. Она, конечно, не собиралась первой признавать свою неправоту. Избегать его было легко. Не думать о нем оказалось гораздо труднее. Но, в конце концов, ей удалось выкинуть его из головы.
Дни сменялись неделями. Мириэль вновь почувствовала себя в коконе оцепенения, в котором жила после смерти Феликса. Она приходила на работу все позже и позже, безразличная к угрюмому взгляду сестры Верены и ее навязчивым «хм-м». Однажды она вообще перестала приходить. Какой в этом смысл? Они никогда не найдут лекарство.
* * *
Однажды вечером, вскоре после случившегося, в ее комнату ворвалась Жанна. Она включила свет, втиснулась на кровать рядом с Мириэль и сунула что-то ей в руку. Мириэль моргнула, ее глаза привыкали к свету. Который час? Из-за задернутых штор было непонятно, день сейчас или ночь. Она прищурилась, глядя на предмет в своей руке. Журнал. Picture-Play. Красивый молодой актер на обложке был ей незнаком.
Мириэль бросила журнал на пол и зарылась головой в подушку. Раньше она знала всех в Голливуде, по крайней мере благодаря их репутации. Мир за пределами колонии двигался дальше – ее дети становились старше, муж все больше отдалялся, в то время как она застряла здесь. Грязная прокаженная. Никогда не выздоровеет. Никогда не вернется домой.
Жанна встала, обошла кровать и подняла журнал. Снова протянула его Мириэль.
– Читай.
Мириэль оттолкнула журнал.
– Не сегодня, я устала.
– Ты говорила то же самое прошлой ночью, и позапрошлой тоже. – Она свернула журнал и ткнула Мириэль в грудь.
– Читай!
– Иди, попроси Айрин… – Мириэль замолчала и поморщилась. Айрин была мертва. Феликс был мертв. Достаточно скоро они все будут мертвы. Она откатилась от Жанны и закрыла глаза.
После долгожданного мгновения тишины Мириэль услышала треск рвущейся бумаги. Комок ударил ее в спину. И еще один. Треск. Комок. Треск. Комок. Мириэль не обернулась и даже не открыла глаза, пока не раздался глухой удар в стену. Разорванный журнал срикошетил на пол.
– Пожалуйста, не шуми так, – проговорила Мириэль.
Жанна с грохотом вылетела из комнаты.
– Свет, – крикнула Мириэль ей вслед.
Но девочка либо не услышала, либо ей было все равно, потому что надоедливая лампочка над головой продолжала гореть. У Мириэль не было сил встать и выключить ее, поэтому она натянула простыню на голову. Она снова погрузилась в туманное оцепенение, когда зазвучали пронзительные звуки губной гармошки.
– Прекрати, – пробормотала Мириэль, но Жанна заиграла еще громче. Она забралась на кровать и запрыгала по матрасу, дуя в свою губную гармошку.
– Прекрати это!
– Тогда вставай! – Жанна перестала скакать и потянула Мириэль за руку. – Вставай, черт возьми. Вставай! – Она задохнулась от слез. Ее пальцы впились в кожу Мириэль.
– Следи за своим языком. – Мириэль произнесла эти слова будто чужим голосом. Хриплым, ровным, пустым.
Жанна перестала тянуть Мириэль за руку и спрыгнула с матраса. Она сдернула одеяло и верхнюю простыню с кровати, швырнув их через
