Михаил Арцыбашев - Повести и рассказы
«Пуганая ворона куста боится!» – с досадой подумал Веригин, не допускавший мысли, что можно так бесследно скрыться в одно мгновение.
Он тряхнул головою, вскинул ружье на плечо и бессознательно ускоренными шагами пошел своей дорогой.
VУже все деревья были облиты радостным золотистым светом, и роса блестела тысячами искрящихся бриллиантов, когда Веригин, задумчиво шедший по лесу, вдруг остановился.
Робкими и мелкими шажками, пробираясь по полянке, ковылял перед ним куцый серый зайчик. Его непомерно длинные уши были плотно прижаты к спине и нервно шевелились, куцый хвостик торчал на неловко приподнятом задке, и казалось, что он нарочно стал на четвереньки.
Было у Веригина невольное движение за ружьем, но что-то остановило его, и, притаив дыхание, неподвижно стоя, он смотрел, что будет делать забавный зверек.
Выбравшись на серединку поляны, заяц сел и сторожко вытянулся, высоко подняв над головой длинные уши и прижав к беловатому животику короткие передние лапки. С минуту он чутко прислушивался, чуть заметно поворачивая уши из стороны в сторону. Веригину было видно, как часто-часто дрожит его нежный носик, принюхиваясь к подозрительным запахам. Но Веригин стоял за ветром.
В лесу уже повсюду звенел и трещал птичий гомон. Листья и трава прозрачно золотились в свету. Небо было чисто и ясно – ни одного облачка!
Заяц шевельнулся. Он, должно быть, убедился, что никого нет кругом и никакая опасность ему не угрожает. На минутку он даже как-то осел, комфортабельно выставив животик и зажмурившись от удовольствия, потом вытянулся опять, поднял передние лапки и смешно замахал ими в воздухе, сложив точно мусульманин на молитве. И вдруг, неожиданно сорвавшись с места, прыгнул, перекувыркнулся, растянулся в траве и завертелся колесом.
Было так зелено, так светло, так радостно кругом. Заяц, как сумасшедший, прыгал, скакал, махал лапками, кувыркался через голову. Он, очевидно, ошалел от радости светлого утра и полной безопасности.
Веригин едва не расхохотался, глядя на его ужимки и прыжки. Бедный, безобидный, самый загнанный из всех, зверок был и смешон, и жалок в своей наивной, кроткой радости, не подозревая, что смерть стоит тут же за деревом.
Вдруг он остановился, стал на задние лапки и замер, мгновенно превратившись в олицетворенный испуг. Уши торчком, глаза настороже, и часто-часто дрожащий носик… Но, очевидно не услыхав ничего подозрительного, он опустил лапки на животик, опустил и одно ухо и, прищурившись, замер в блаженном созерцании зеленого леса, голубого неба и светлого солнца.
Гулкий выстрел прокатился по лесу. Веригину показалось, что кто-то крепко ударил его палкой по затылку. И уже не видя, как отчаянным скачком бросился в кусты заяц, он подскочил, взмахнул руками и грузно упал в траву ничком.
Некоторое время было тихо. Солнце светило прямо в затылок Веригину, и на примятой траве было что-то серое и красненькое.
В кустах зашевелилось, и показалось странное узкоглазое, как будто деревянное лицо, без всякого выражения. Осторожно, по-кошачьи ступая, к неподвижно лежащему Веригину подошел желтолицый бурят. В руках у него еще дымилась длинная старая винтовка. Он как будто равнодушно посмотрел на Веригина, толкнул труп ногой и стал спокойно заряжать свою винтовку.
Потом огляделся кругом, поднял ружье убитого, отошел в кусты и, выведя оттуда низкорослую косматую лошаденку, ловко поднялся на седло и тихо, пробираясь как волк, поехал прочь по лесу.
Примечания
1
Отца (лат.).
